Закрыв замок, трясущимися руками достала из сумочки телефон. Вчера я так устала и морально, и физически, что даже не посмотрела журнал вызовов.
Двадцать один пропущенный: пятнадцать от родителей, пять от Дашки и один от… А этому что от меня нужно?
Выяснять времени не было, звонить Андрею тем более, сев на бортик ванны, я набрала номер сестры.
— Вика, — выдохнула она.
— Дашка, — перебила я ее. — У меня к тебе вопрос на сто тысяч миллионов.
Сестра запнулась от неожиданности.
— А что случилось?
— Ты ведь любишь хищников, изучаешь историю, так?
— Ну да, — совсем растерялась мелкая.
— Расскажи мне об оборотах.
— Обороты запрещены вне резервации.
— Это я знаю, — отмахнулась от нее, а сама вновь посмотрела на дверь. Выдержит ли замок, если вдруг Ник решит сюда зайти? — Печать не дает обернуться. Но ведь можно ее обойти.
— Это сложно. И причина должна быть очень серьезной.
— Например?
— Угроза для жизни.
«Отпадает. Угрозы точно не было».
— А еще?
— Вик, а что происходит? Мы вчера тебе весь день дозвониться не могли. А сейчас ты задаешь какие-то странные и непонятные вопросы. Что-то случилось? Это Н’Ери? Он обернулся? — зловещим шепотом спросила Дашка.
— Нет. Я с ним просто сплю и поэтому хочу знать, чего ожидать в будущем.
— Что-о-о-о?
От крика Дашки у меня загудело в голове, усилились и без того болезненные ощущения и нервное состояние.
— Что слышала.
— Ты же сказала, что никогда, ни за что…
— Передумала.
Сестра некоторое время молчала, переваривая информацию, а потом неожиданно тихо спросила:
— И как?
От неожиданности я чуть в ванную не упала.
— Что — как?
— Как он в постели?
Мы никогда не обсуждали мужчин. Совсем никогда. А тут вдруг такой вопрос.
— Так же, как и в жизни. Совершенен. У него даже задница сексуальная. Я уже не говорю об остальном.
— Блин, Вика! В голове не укладывается. Ты и Н’Ери? И давно вы… спите?
— Кажется, что целую жизнь, — касаясь пальцами укуса, сообщила сестре.
— Это он тебе денег дал?
Вот тут я могла не лгать и не уходить от ответа, а сказать честно:
— Да.
— Ох, Вик, это так романтично.
Я вспомнила облизывающую меня пантеру и тяжело вздохнула:
— Не то слово.
— А почему в прессе ничего нет?
— Мы не хотим привлекать публику. Ты же понимаешь, секретарша и ее шеф, хищник и человеческая девушка. Пока пытаемся держать все в секрете.
— Ты сейчас с ним?
— Да. Мы в Париже.
— Ох, Париж! — Дашка счастливо взвизгнула. — Столица романтиков. И как прошло ваше утро?
— Жарко и феерично, — призналась ей. — Непередаваемо и неправдоподобно.
«А еще чуть-чуть жутко, слюняво и немного страшно».
— Ох, Викусь, мне так любопытно, но не буду тебя отвлекать. Расскажешь все потом. В подробностях.
— Ты замужняя тетка, у тебя дочь. Каких подробностей ты от меня ждешь?
— Жарких, Вика. Жарких.
— Извращенка, — хмыкнула я.
После разговора с сестрой состояние стабилизировалось, мне больше не хотелось забиться в угол и дрожать от страха и желания.
— Мне родители звонили, не знаешь, что хотели?
— Шею тебе намылить за деньги.
— Ясно, — произнесла и прислушалась: за дверью кто-то ходил. — Прости, мне пора. Дел много.
— Хорошо отдохнуть, — хохотнув, пожелала сестра и отключилась, а я запоздало вспомнила, что ответа на свой вопрос — причины оборота — так и не получила.
Звонить родителям не стала, быстро поговорить мы бы все равно не смогли, а времени в обрез. Отправилась приводить себя в порядок.
В пакете обнаружились обтягивающие черные брюки и молочный широкий свитер, который приятно льнул к телу и совершенно не кололся.
Пару минут я еще пыталась собрать волосы в хвост, но он был таким жалким и крохотным, что я бросила попытки и оставила их распущенными. Надо привыкать. Коробка с декоративной косметикой лежала в комнате, поэтому обошлась без макияжа.
— Я готова, — громко сообщила, входя в спальню.
Ник стоял у окна и смотрел на дождливый город.
— Виктория, — шеф медленно повернулся и тихо произнес, — нам надо поговорить.
Вот таким тоном и загробным голосом, подкрепленным строгим взглядом с проблесками вины, можно сообщать только лишь одно: вы уволены.
— Мне присесть? — спросила у него и, не дожидаясь ответа, плюхнулась в ближайшее кресло.
Хищник проследил за мной и произнес:
— Для начала я хотел бы принести извинения за свое поведение этим утром. Я пойму, если ты решишь пойти в органы с заявлением об обращении.
От неожиданности у меня даже голос пропал. Он серьезно думает, что я брошусь в органы правопорядка с криками: «Спасите, помогите, хищник!»
— Что? — спустя пару секунд смогла выдавить я, огромными глазами смотря на Н’Ери.
— Виктория… — Голос все такой же сухой и равнодушный. Руки он сложил за спиной, как учитель, который объясняет нерадивому ученику элементарные вещи. Ему бы еще указку и очки на нос. — Мой оборот — это очень серьезное преступление. А если бы с тобой что-то случилось?
— Разве ты не контролируешь свою силу, оборот и зверя?
— Контролирую. — Ник едва заметно скривился и тяжело вздохнул. — Мне почти пятьдесят лет, Виктория, и большую часть своей жизни я прожил вне резервации. Печать стала частью меня, оборотов вне резервации не было. До этого дня.
— Это все метка, да? — тихо уточнила у него.
«До чего довела мужика. Тут вроде бы гордиться надо, а не получается. Потому что не нужно это ни мне, ни ему».
— Да. — Ник снова помялся, выпрямился, невольно провел рукой по волосам и продолжил: — Вика, я знаю, как действует укус. Уже ставил однажды метку, и такого эффекта
