— Как тебе отдыхается?
— Хорошо. А как у тебя дела?
— Нормально, — сказал хищник.
Небольшая пауза, которую никто из нас не мог нарушить.
— Ничего не хочешь сказать мне?
«Хочу! Что ты мне приснился этой ночью. Что расстояние практически не влияет на желание, и я все равно думаю о тебе. Что ненавижу эту метку и те чувства, которые она во мне вызывает. Что скучаю так, как никогда и ни по кому. Что целый день боролась с желанием позвонить тебе. Что у меня проблемы, и я не знаю, как быть… Столько всего хочу, но не скажу!»
— У тебя что-то случилось? — проигнорировав его вопрос, задала свой.
Тишина и наигранное:
— Да. Я жутко замерз и устал. Не хочешь открыть дверь, Тори?
Я не сразу поняла, что именно Н’Ери имеет в виду.
— Что? — переспросила удивленно, поворачиваясь к входу и скользя невидящим взглядом по стенам.
— Или ворота. Понятия не имею, как это называется, — немного раздраженно отозвался Ник.
— Ворота, — повторила я и направилась к двери.
Сначала медленно, затем убыстряя шаг, потом и вовсе побежала, чувствуя, как бешено стучит сердце в груди.
— Вика?
— Вика, что случилось?
— Куда ты? — донеслись вслед встревоженные окрики родственников.
Но я почти ничего не слышала, как была — в тапочках, раздетая, прижимая телефон к уху (почему-то для меня было очень важно не выключать телефон, слышать его дыхание и знать, что Ник рядом), — выбежала на улицу и быстро осмотрелась.
Сугробы, ледяной ветер и трескучий мороз, который неприятно ужалил кожу и забрался под водолазку.
Никого.
Ринулась к воротам, скользя на резиновой подошве.
— Вика! — раздался крик мамы с крыльца и вновь был мной проигнорирован.
Открыть замок и выбежать наружу, все еще не веря, что это не розыгрыш.
— Измайлова? — Ник действительно стоял за воротами. В дорогом пальто, костюме и с непокрытой головой. Пронзительный ветер трепал волосы. Свет фонаря ярким блеском отражался в зеленых глазах.
— Привет, — произнесла я, замирая от удивления.
— Вика, ты что творишь? — еще сильнее нахмурился хищник.
— А что?
Телефон я все-таки убрала, с непередаваемым выражением разглядывая шефа, который быстро снял с себя пальто, подошел ближе и набросил мне на плечи.
— Куда ты выбежала раздетая? Пошли быстрее в дом, пока не простудилась. А то встретишь Новый год, соперничая с Дедом Морозом — у кого нос краснее.
— Пошли, — кивнула я, все еще не веря, что это не сон.
Мы быстро миновали двор и поднялись на крыльцо. Вновь заскользили сланцы на покатых ступеньках, и Н’Ери пришлось приобнять меня, не давая упасть.
В узком темном коридоре собралась вся семья и смотрела на нас.
— Добрый вечер, — закрывая дверь, произнес Ник. — Извините за беспокойство. Ник Н’Ери, начальник вашей дочери.
Снова тишина.
А я только сейчас вспомнила, что все не так просто, как хотелось бы.
— Ник, — прокашлявшись, произнесла я, — тут такое дело. Я знаю, что мы договорились держать наши отношения в тайне, но они все знают.
Руки, сжимающие мои плечи, напряглись, хотя внешне шеф выглядел как обычно. Ни один мускул не дрогнул на лице.
— Знают? — повторил он.
— А почему вы скрывали это от нас? — неожиданно выдал отец. — И какие у вас намерения в отношении Вики?
— Папа, — простонала я, не зная, куда деться от смущения.
Никогда не думала, что он решится разговаривать с хищником, да еще таким тоном.
— Самые серьезные. Виктория мне очень дорога. А вам не хотели говорить, потому что не знали, как отреагируете на то, что мужчина, с которым встречается ваша дочь, является хищником. Я догадываюсь, какие разговоры ходят о хищниках.
Родственникам хватило совести смутиться. Это хорошо, что ба здесь нет. Она рано ушла спать, и поэтому главное потрясение в жизни ее минуло. По крайней мере, пока.
— Мы так и будем стоять или вы нас пропустите? — не выдержала я неловкого молчания.
— Ох, действительно, — всплеснула руками мама. — Господин Н’Ери, вы ужинали? Может, чай? У нас пирожки с капустой. Или вы не едите… капусту?
«Нет, конечно. Все как в сказках — только сырое мясо на завтрак, обед и ужин. А еще полный стакан крови третьей группы. И только третьей! Он же гурман!»
— Ем, — улыбнулся Ник. — И от чая не откажусь. Вика, пойдем, покажешь, где можно вымыть руки, заодно и поговорим.
Интересно, только я услышала подтекст в последней фразе?
— Конечно, — сняв с плеч пальто, кивнула и повесила в шкаф.
Мы вошли в ванную. Ник принялся тщательно намыливать руки, а я стояла чуть в стороне с полотенцем на изготовку.
— Ты злишься? — осторожно спросила у него.
— А должен?
— Это вышло случайно. Я сказала сестре, а она разболтала остальным.
— Я так и понял.
— Не веришь?
— Почему же, верю. Ты бы сама никогда не рассказала о нашей связи своей семье.
Мыльная пена покрывала ладони, и он смывал ее теплой водой, чтобы снова намылить. Никогда не замечала за ним такой чистоплотности.
— С одной стороны, это даже хорошо, — продолжил хищник. — Если нам удастся убедить твою семью, что мы пара, то и с моими родственниками проблем не возникнет.
— Да, наверное. Зачем ты приехал? Сообщить, что мой короткий отпуск завершился, так и не успев толком начаться?
— Это ты мне скажи, что у тебя случилось? — выключив воду, произнес он и взял у меня полотенце.
— В каком смысле?
— Страх, злость, обида, ненависть и снова страх, — невозмутимо перечислил Н’Ери.
— Не понимаю, — скрестив руки на груди, выдала я.
А ведь врала. Понимала, но верить отказывалась. Потому что такое может быть только в сказках и мыльных операх. И не нужно мне такого счастья.
— Твои эмоции и чувства сегодня утром.
— Откуда?
