– Чего? – по-стариковски шамкая, переспросил Вершитель. – Кому ты чего дал?
Шаман раздраженно рыкнул, переходя на гоблинское наречие.
– Жену я взял себе, – шепотом переводила Пэт, глядя, как сгущается вокруг него тьма, и чувствуя, как холод пробирается под одежду. – Возлег с ней, пока глупые избранники богов бродили в горах. Сладки были утехи. Ныне чую новую жизнь в ней. Выполнен зарок. Я бессмертен, а женщина и плод ее не нужны. И вы все…
– Угу, ясно, – пробормотал отец. И приказал, не повышая голоса: – В сердце!
Тэйт поднял револьвер, но выстрелить не успел. Тьма, окружавшая переродившегося шамана роем гудящих мошек, по мановению руки своего хозяина ринулась вперед, поднимая ветер и клубы пыли.
Серое небо без солнца заволокло тяжелыми тучами. Уши заложило от громкого нечеловеческого воя. Шутника сбило с ног и несколько ярдов протащило по земле. Револьвер выпал из его рук.
Пэт наклонилась поднять, но темный рой накинулся и на нее. Тело обдало ледяным холодом, горло сдавил спазм. Вязкий мрак забивался в нос и уши, лез вместе с пылью в глаза. Слепил и душил. Патрисия пыталась отбиться от него: отмахивалась, откашливалась, выбивала слабые искры магии… Слишком слабые…
Задыхаясь, она упала на колени, будто просила пощады. Но тьма не сжалилась. Мошки обернулись воронами. Черные крылья хлестали по лицу, острые когти вцеплялись в волосы…
– Пэтси!
Крик отца и яркая вспышка молнии разогнали воронье. Дышать стало легче. Но перед глазами по-прежнему расплывалось густое марево, мешая видеть, что происходит вокруг.
Понадобилась еще одна вспышка, чтобы Пэт смогла рассмотреть рядом с собой мага-портальщика. Тот стоял на четвереньках, зажмурив покрасневшие глаза. По его щекам катились слезы, а из уголка рта стекала на подбородок тонкая струйка крови…
– Пэтси, держись! – Отец сгреб ее за шиворот и поставил на ноги. – И ты, как тебя там… – Тем же манером он поднял Тима. – Держись, слышишь?
Жуткий вой все еще слышался, но теперь он был тише и не заглушал стук колотушки Эгери.
Справа сверкнула еще одна молния.
«Тэйт», – поняла Патрисия. Жив.
Оглянулась и увидела Шутника, огненной плетью заклинаний выжигавшего тьму вокруг себя. За его спиной укрывался от порождений злого духа Гилмор.
Оба живы.
«Это пока», – расхохоталась тьма.
Пэт не слушала ее мерзкого голоса. Если бы могла, тоже разгоняла бы черное воронье вспышками, как это делали Шутник и Вершитель, но ей и в лучшие времена не хватало на подобное сил.
Все, что она могла, – сдавленным шепотом повторять затянутую Эгери песнь духов. Она знала слова… Давно когда-то знала, а сейчас вспоминала их вместе со старым гоблином. С ним призывала на помощь духов земли и воды, духов ветра и облаков, духов, живущих в зеленой листве, и тех, что прячутся под камнями…
«Духи всего живого, услышьте меня, – вторила она Эгери. – Духи всего, что было живым. Духи всего, что еще оживет, ведь ничто не умирает навечно… Только этот долбаный шаман пусть сдохнет раз и навсегда!»
Он по-прежнему стоял у амбара, сложив руки Бобби на груди Бобби, кривил в усмешке губы Бобби и если и думал о смерти, то не о своей.
Джил рядом с ним уже не было. Она сидела у стены, сжавшись в дрожащий комок, и, кажется, плакала. Видимо, очнулась, когда «супруг» продемонстрировал истинную сущность, обнаружила себя голой посреди отцовской фермы и конечно же испугалась. Пэт подумала, что и другие, возможно, избавились в этот момент от наведенного темным шаманом наваждения, но глупо было рассчитывать на помощь фермеров или строителей там, где не справились избранники богов.
Но ведь создатели не могли ошибиться, вручив свои дары именно им четверым?
Подбадриваемая этой мыслью, Пэт опустилась на четвереньки и зашарила руками, пытаясь в клубящейся по земле чернильной дымке отыскать оброненное Шутником оружие.
Когда пальцы нащупали обитую металлом рукоять, Пэт обеими руками вцепилась в нее, боясь потерять снова. Медленно поднялась на колени и подняла револьвер. Старательно прицелилась, превозмогая бившую ее дрожь…
– Лучше я, – раздался над головой голос Гилмора.
Патрисия безропотно разжала пальцы, выпуская оружие. Да, так лучше. Так – правильно.
Стоя позади Воина, она видела, как усмехнулся темный шаман, заметив в его руках револьвер.
– Я бессмертен, – проревел он, перекрикивая заунывный вой нестихающего ветра. – А тебя я убью тре…
Грянул выстрел, и разряд заклинания ударил темного в грудь.
Пэт напряглась, ожидая, что сейчас услышит его раскатистый смех, но возрожденный шаман застыл на мгновение, а в следующее рухнул плашмя на землю.
– Получилось? – пробормотала она, сама себе не веря.
– Еще нет, – ответил ей отец. – Но получится.
Он первым подбежал к упавшему великану, ощупал шею и подобрал оброненную им кость.
– Сюда все, быстро! Тэйт, цепляй тело. Портальщик…
Тим указаний не дожидался. Как только Тэйт накинул магический аркан на труп, открывшийся портал перебросил весь отряд обратно в горы.
Только-только Пэт видела перед собой заплаканное лицо Джил Пекон, подскочившей к ним в последний момент, и вот уже смотрит, как Шутник и Воин волокут Бобби в пещеру… То, что было когда-то Бобби…
– Пэтси, не спи! – подтолкнул в спину отец.
Воздух в пещере был таким же спертым, а у стены по-прежнему связанный сидел Карл Роско. Услыхав вернувшихся похитителей, он снова принялся скандалить, но, когда увидел принесенное ими тело, благоразумно стих.
Малыша уложили между алтарями рядом с углублением, куда вернули кость.
Затаили дыхание.
Пэт чувствовала, как подступают к горлу слезы. Ей было жалко добродушного увальня Бобби и рыжую дочку Джима Пекона. Жалко самого Джима и людей, которые без вины пострадали сегодня на его ферме. Ей было жалко себя, и отца, и Тэйта с Гилмором и страшно от мысли, что все сделанное ими окажется напрасным…
«Почему ничего не происходит?» – спрашивала она богов, чьи имена были высечены на алтарях, а дары разделены между присутствующими.
В ответ ярко вспыхнули осветительные кристаллы, заливая пещеру слепящим светом. Послышался резкий звук, словно лопнула туго натянутая струна.
Сгусток тьмы вырвался из открытого рта Бобби. Поднялся к потолку. На несколько мгновений растекся туманом под сводами, потянулся к выходу, заставив сердца наблюдавших за ним взволнованно замереть… Но вновь сгустился, скрутился маленьким черным смерчем, заметался по пещере и завис над погруженной в каменную чашу костью. Где-то на границе слуха раздался тягостный стон, переходящий в протяжный вой, и черную воронку всосало в позвонок…
– Заливай! – скомандовал Вершитель.
Шутник сгреб с пола столовое серебро и поднял над выемкой. Отзвуки алхимических заклинаний разлетелись по храму горячими искрами. Руки Тэйта налились изнутри голубоватым сиянием, и расплавившееся в них серебро закапало на кость, окончательно заглушив стенания пойманного в ловушку духа.
Пэт завороженно наблюдала за падением тяжелых светящихся капель, пока окрик отца не вывел ее из оцепенения:
– Пэтси, время! Пора вытаскивать Бобби!
Она растерялась. Посмотрела в мертвое, застывшее лицо Малыша.
Вытаскивать? Как?
– Коза Дикона!
Коза? При чем тут коза?
Память не
