Сейчас же от нее осталось лишь выжженное черное пятно с зависшим над ним «сердцем» «электрода» – временно совершенно безопасным, дрожащим словно от ненависти, висящим в полуметре над полом вагона клубком белых, изломанных нитей, размером не более теннисного мячика.
А рядом с ним на этом черном пятне валялся шарик размером с куриное яйцо. Уже совершенно некрасивый, лишившийся переливающихся золотых нитей, напоминающий тусклый, дешевый сувенир.
Но Хронос знал – так оно и должно быть. Без подпитки от «электрода» уникальный артефакт «уходит в себя», словно черепаха в панцирь, сберегая драгоценную энергию. Теперь дело осталось за малым – достать его из вагона.
Однако самому Хроносу идти туда не хотелось. Мало ли, может аномалия не до конца разрядилась. К чему подвергать опасности свой экзоскелет последней модели и то, что внутри него?
Повинуясь команде ученого, еще один боец отделился от группы. На этот раз Хронос дал приказ сделать все быстро, пока «электрод» вновь не набрался сил.
Боец бежал быстро и плавно, словно дикий зверь. Казалось еще немного, и он, встав на четвереньки, помчится еще быстрее, на бегу играя гипертрофированными мускулами своей совершенной брони. Хронос даже слегка скривился – его экзо был на такое не способен. Может, имеет смысл содрать с одного из подчиненных ему существ навороченную защиту, и надеть ее на себя? Только вот еще бы узнать, как это делается… Хронос примерно представлял себе принцип работы нанокостюма, но лишь примерно. Брат перед смертью отдал ему свою гвардию, но не технологию ее производства. О чем сейчас Хронос искренне пожалел.
Пока он размышлял, боец подбежал к вагону, легко, по-кошачьи запрыгнул в него и подняв с пола артефакт, поднес его к лицу, желая удостовериться, тот ли предмет находится у него в руке, что приказал принести хозяин. При этом защитные очки исчезли с его лица – в полумраке вагона тонированные стекла мешали рассмотреть поднятое как следует, а включать прибор ночного видения было еще рановато…
Хронос не мог контролировать каждое движение своей гвардии, он лишь отдавал команды, которые те выполняли. Но все-таки эти существа были людьми, со своими мыслями и желаниями. Сейчас боец лишь хотел получше выполнить приказ, и проявил инициативу. Но после происшествия возле пекарни Хронос решил – впредь путешествуем по Зоне только в полной защите! Что он и немедленно донес до бойца, послав мысленный приказ:
«Верни очки и бегом сюда!»
Однако выполнить его тот не успел.
Пуля ударила ему точно в глаз, прошила мозг, разнесла затылочную кость и, отрикошетив от задней стенки шлема, вместе с фонтанчиком крови вынесла второй глаз. И лишь после этого откуда-то со стороны вокзала раздался хлопок выстрела.
Убитый воин еще падал на почерневший пол вагона, а Хронос уже отдал команду остальным, проорав:
– Туда! Убить всех! Я сказал всех!!!
Его трясло от ярости. Опять, снова, в который уже раз ему мешают! Сейчас он хотел уничтожить всех людей на планете, все эти бестолковые, примитивные существа, родившиеся казалось лишь для того, чтобы ставить ему палки в колеса. Причем он уже понял: в состоянии такой вот всепоглощающей ярости бесполезно пытаться управлять временем, все равно ничего не выйдет. Но зато он мог управлять орудиями убийства, которые сейчас упруго и беззвучно бежали к станции «Янов», сжимая в руках оружие и не обращая внимания на пули, хлещущие по их совершенной броне.
* * *Мы вышли из леса, и перед нами открылась знакомая картина.
Вид на станцию «Янов» со стороны свалки грузовых вагонов и платформ, согнанных сюда после аварии. Еще один памятник Зоны, навсегда застывший на ржавых рельсах. И даже слегка подсвеченный мерцающими сполохами.
Я примерно представлял, что может так мерцать. Поэтому даже и не удивился, увидев хорошо откормленный «электрод», обосновавшийся в одном из насквозь проржавевших вагонов, раздвижные створки которого то ли спёр кто-то на металлолом, то ли они сами отвалились и сгнили в ноль на болотистой почве.
Ну и картина возле того «электрода» была соответствующая. Обугленные трупы, которые аномалия обглодала своими молниями. А вон голова чья-то валяется с напрочь сожженной шеей.
– Похоже, кому-то «электрод» башку снес, – прокомментировала Настя.
– Странный удар, – заметил я. – Необычный для этой аномалии.
– Ага, – кивнула Настя. – И ожог какой-то уж больно тонкий для молнии. Мы думаем об одном и том же?
– Сто процентов. Хозяин этой головы был в бронекостюме Харона, и «электрод» долбанул по самой уязвимой его части. И я даже знаю за чем Хронос послал свою пристяжь.
– Не поняла?
Я кивнул на аномалию.
– Видишь рядом с ее центром золотистый шарик? Это «второе сердце», ценнейший артефакт. Говорят, что он рождается лишь один раз в одной конкретной Зоне, но, похоже, это не так. Однажды мне посчастливилось добыть такой из «электрода».
– Так может повторишь, если он такой ценный?
Я покачал головой.
– Тогда мне удалось из мощнейшего дробовика достать до первого сердца. Сейчас у нас такого оружия нет. А пули, выпущенные очередью, «электрод» методично расплавит одну за другой, проверено. Да еще и их кинетической энергией подпитается, после чего долбанет в ответ так, что мало не покажется. Так что пойдем-ка лучше в «Янов». Если там Хронос со своей бандой не остановился, так хоть перекусим по-человечески. Во всяком случае, очень на это надеюсь.
– А что, могут быть варианты?
– Пошли, расскажу по пути.
И рассказал. После чего Настя еще раз проверила свой пулемет, и задумчиво сказала:
– Ну, если ты тому Жиле действительно бар подарил, то может он и не прикажет своим кибам стрелять. Хотя может быть всякое.
С этим было трудно не согласиться, поэтому я на всякий случай и свой трофейный «Печенег» тоже осмотрел на ходу. Ну, вроде подвести не должен, ибо совершенно новая машинка, а там уж как карта ляжет.
Бар «Янов» расположился в бывшем зале ожидания железнодорожной станции. Бывал я тут, вполне приличное заведение. А уж если за него торговец Жила плотно взялся, то тут вообще должно быть райское место.
Однако чем ближе мы подходили к бару, тем хуже были у меня предчувствия. Моя сталкерская чуйка аж звенела, заставляя указательный палец рефлекторно тянуться к спусковому крючку.
А потом к этому неслышному звону добавилась сладковатая вонь. С каждым нашим шагом в воздухе все сильнее пахло кровью. И смертью. Уж я-то знаю этот запах как, наверно, никто другой…
Двери в бар были распахнуты, возле них лежала нога. Оторванная. «Берц», штанина, а выше – лохмотья материи и красного мяса, еще не успевшего потемнеть. Стало быть, ногу оторвали не позже пары часов назад. Но и не раньше получаса, так как лохмотья плоти уже перестали кровить.
Я опустил пулемет. Уже было ясно – стрелять не придется. Потому что и вокруг, и
