Вскоре небо начинает бледнеть. Тучи отходят к горизонту. Город, чисто вымытый грозой, сверкает под небесами, от красных и серых крыш поднимается пар. Море в заливе гладкое, как стекло.
И совершенно пустое, если не считать карконских мачт, качающихся вдали.
Флот меченосцев исчез.
Этого не может быть.
– Ты не послушала совета, – голос принадлежит Отцу клана Серика, богатой семьи торговцев шелком, давно обосновавшихся на юге. Мой отец считал его своим другом. Мужчина бледен, руки его дрожат. В словах его нет яда, настолько он поражен скорбью. – И теперь наш флот… наш город…
– Я предупреждала тебя, Кровавый Сорокопут, – от звука голоса Керис у меня приподнимаются волосы на затылке. Взгляд ее холоден, но глубоко в глазах сверкают искры торжества. Что, клянусь небесами?
Мы только что потеряли весь наш флот, все морские силы. Это тысячи человек. Даже Комендант не настолько чудовище, чтобы радоваться гибели собственного народа!
Только… только в том случае, если ее план это предусматривал.
Теперь я понимаю, что это вполне вероятно. Одним ударом она подрывает мой авторитет, разрушает мою репутацию и показывает Отцам, что всегда стоит слушать ее советов. И целый имперский флот для нее – невеликая цена. Чудовищный, невероятно жестокий план, и именно это доказывает, что его создала Керис. Мне следовало подозревать нечто подобное.
«Знай своего врага».
О небеса! Я ведь знала, знала, что она просто так не выпустит бразды правления из своих рук!
И все же она не могла знать о приближении шторма. Как человек может просчитать подобное? Ведь небо казалось совершенно чистым, опасные тучи стояли далеко за горизонтом…
И вдруг – слишком поздно, чтобы это могло мне помочь – я вспоминаю о Князе Тьмы. Проводив меня на Остров, он немедленно исчез, словно растворился. Я о нем в тот день больше не думала. Каково его могущество? Он способен повелевать штормами? Что, если способен?
И могла ли Комендант попросить его об этом? У нее было столько способов доказать мою некомпетентность! Но пожертвовать ради этого целым флотом – это уж слишком. Даже если таким образом она уберет меня с дороги, как она собирается оборонять Навиум без военных кораблей?
Нет, тут кроется что-то другое. Она ведет другую игру. Какую же?
Я смотрю на Декса, который молча качает головой, потрясенный до глубины души. На Харпера я не могу заставить себя посмотреть.
– Я отправляюсь на побережье, чтобы посмотреть, не вынесло ли волнами обломков кораблекрушения, – заявляет Комендант. – С твоего позволения, Сорокопут.
– Ступайте.
Отцы один за другим покидают помещение, спеша принести ужасные новости своим кланам. Керис пропускает их вперед и останавливается в дверях, чтобы развернуться и взглянуть на меня. Она снова становится Комендантом, а я – невежественной, никчемной курсанткой. Глаза ее полны злого торжества. Выражение, совершенно неуместное при постигшей нас всех трагедии.
Керис улыбается, как убийца, обнажающий клинок.
– Добро пожаловать в Навиум, Кровавый Сорокопут.
17: Лайя
В безопасное место, обещанное Мусой, мы прибываем под покровом ночи. Это кузница неподалеку от главной судостроительной верфи Адисы, сразу за лагерем беженцев-книжников. В это время суток верфь пуста, на улицы падают зловещие тени скелетов недостроенных кораблей.
Муса даже не оглядывается через плечо, отпирая заднюю дверь кузницы, но мне все равно неуютно. Я никак не могу отделаться от чувства, что кто-то или что-то следит за нами.
Через несколько часов это чувство проходит. Внутренний двор судоверфи наполняется голосами судостроителей, стуком молотков, протестующим скрипом дерева, которое гнется, пилится, приколачивается… Из окна своей комнаты на втором этаже кузницы я смотрю вниз, на двор судоверфи, где седоволосая женщина из книжников раздувает и без того высокое пламя костра. Какофония, которая царит в этом месте, может послужить идеальным прикрытием для нелегальной ковки оружия. К тому же Муса обещал обеспечить Дарина всеми необходимыми материалами. Мой брат просто должен заняться изготовлением оружия. Отговорок для него не существует.
А я, в свою очередь, должна найти способ избежать сделки, которую хочет заключить со мной Муса: «А ты поможешь мне возродить северную ветвь Сопротивления». Почему Муса до сих пор не сделал это сам? У него достаточно ресурсов. Здесь наверняка найдется достаточно книжников, которые с радостью присоединятся к нему – особенно после геноцида, учиненного Империей.
Здесь скрывается что-то еще. Что-то, о чем он мне не говорит.
Приняв наконец ванну, о которой я так давно мечтала, я спускаюсь вниз. На мне красное шерстяное платье и новые мягкие башмаки, которые немного велики мне. Звон металла эхом отдается во дворе судоверфи, слышится женский смех, перекрывающий грохот. Хотя кузница технически и находится на территории верфи, здание, в котором я нахожусь, на самом деле является частным домом. По всем признакам видно, что в нем живет семья: лежат толстые ковры, на бюро накинута женская шаль, с потолка свисают разноцветные фонарики кочевников. Лестница выводит в просторный широкий вестибюль, за ним – большая гостиная. Дверь в гостиную открыта, и я слышу оттуда голос Мусы:
– …весьма знающий мастер, может помочь тебе, как никто другой. Когда ты собираешься приступать к работе?
Долгая пауза. И голос моего брата – такой твердый и уверенный, каким я не слышала его давным-давно. Похоже, отдых и ванна в самом деле помогли ему прийти в себя.
– Приступаю прямо сейчас. Но мне понадобится время, чтобы восстановить формулу стали. Я еще далеко не все вспомнил.
– Тогда я представлю тебя нашим местным кузнецам. Они делают посуду, куют подковы… В общем, производят достаточно работ, чтобы оправдать их присутствие здесь и количество угля и металлов, которые мы будем закупать для оружия.
Кто-то у меня за спиной громко прочищает горло. Звуки кузницы внезапно утихли, и я разворачиваюсь, чтобы лицом к лицу встретиться с седоволосой темнокожей женщиной-книжницей, которую видела во дворе. На ней прожженный фартук из толстой кожи. Лицо женщины широкое и симпатичное. Рядом с ней стоит молодая девушка – судя по всему, родная дочь. Она внимательно разглядывает меня любопытными зелеными глазами.
– Лайя из Серры, – приветствует меня старшая. – Рада знакомству. Я – кузнец Зелла, а это моя дочь Таурэ. Большая честь для нас встретиться с наследницей Львицы. – Она берет меня за руку и крепко ее сжимает. – Не верь лжи, которую распространяют меченосцы о твоей матери, детка, – говорит она. – Они просто тебя боятся и хотят причинить боль.
– О какой лжи вы говорите?
– Мы слышали о ваших подвигах на землях Империи, – вставляет реплику Таурэ, в глазах которой сияет восхищение.
– По большей части это было везение. Зелла, вы… вы говорили о моей матери…
– Нет, не только везение, – в дверях гостиной возникает Муса, за ним следует Дарин. – Лайя унаследовала отвагу своей матери и стратегическое мышление отца. Зелла, покажи Дарину
