Она снова опускает рубашку и надевает доспехи. Потом смотрит в зеркало – и видит в нем отражение статуэтки. Она глядит на нее осторожно, будто фигурка может ожить, а потом разворачивается на каблуках, подхватывает ее и быстрым движением бросает в пламя камина. Потом зовет кого-то через закрытую дверь. Мгновение спустя появляется раб.
Комендант кивает ему на горящую статуэтку.
– Ты это нашел, – говорит она. – Ты кому-нибудь говорил о ней?
Слуга испуганно мотает головой. Комендант вглядывается ему в лицо.
Не надо, – хочу я крикнуть ей. – Беги, спасайся!
Рука моей матери стремительно взлетает и быстрым движением ломает ему шею. Должно быть, раб даже не успел ничего почувствовать.
– Лучший способ сохранить это в тайне, – сообщает она телу, оседающему к ее ногам. – Не правда ли?
Я моргаю – и снова открываю глаза в роще джиннов. Лозы, приковавшие меня к земле, исчезли, на лес падают отсветы оранжевого рассветного света. Прошло несколько часов.
Джинны все еще копаются в моем разуме. Я выталкиваю их наружу, преследую и сам врываюсь в их память. Они настолько поражены моим натиском, что на миг теряют бдительность. Я чувствую их гнев, изумление и общую, разделенную глубокую боль. Но им удается быстро подавить панику. Джинны слишком скрытны.
Потом меня вышвыривают наружу.
– Вы что-то скрываете, – выдыхаю я. – Вы…
Взгляни на свои границы, Элиас Витуриус, – оскаливаются джинны. – Видишь, что мы сделали?
Это атака. Я чувствую ее так, как если бы напали на меня самого. Но эта атака не снаружи. Кто-то атакует границу изнутри Леса.
Иди и посмотри, как велик ужас призраков, которым удалось вырваться наружу из Земель Ожидания. Ты увидишь, как страдает твой народ. Тебе не под силу что-то изменить. Это уже не остановить.
Выругавшись, я вспоминаю слова Пророка, сказанные мне давным-давно, в прошлом. Я бегу по ветрам назад, к южной границе, со скоростью самой Шэвы. Когда я наконец добираюсь туда, то вижу тысячи призраков, столпившихся в одном месте, горящих желанием выйти наружу. Они яростно прорываются через границу.
Я тянусь к Мауту, к его магии, но с таким же успехом я мог бы пытаться захватить в горсть воздух. Призраки покидают Земли Ожидания у меня на глазах, их отчаянные крики вибрируют во мне.
Граница кажется нерушимой, но каким-то образом призраки через нее проходят. Я провожу руками по сверкающей золотом стене, стараясь обнаружить в ней прорехи и повреждения.
Где-то вдалеке в утреннем свете блестят голубым и красным кибитки племени Насур. От костров поднимается дымок – люди готовят завтрак. К моему изумлению, поселение выросло и сдвинулось ближе к Лесу. Я узнаю золотисто-зеленые кибитки, собранные в круг неподалеку от побережья Сумеречного Моря. Племя Нур, возглавляемое Афией, соединилось с племенем Аубарит.
Зачем Афия пришла сюда? Пока меченосцы настолько воинственны, кочевникам не стоит собираться большими поселениями! Афия достаточно благоразумна, чтобы это понимать.
– Бану аль-Маут? – слышу я знакомый голос.
Прямо передо мной на равнине появляется Аубарит.
– Да, факира, – отвечаю я, выходя из леса. Кровь тревожно пульсирует в висках, я предчувствую что-то недоброе. – Сейчас не лучшее время, чтобы…
– Элиас Витуриус, черт тебя дери! – Я прекрасно знаю невысокую женщину, которая пробегает мимо Аубарит в мою сторону. Глаза ее пылают, лицо страшно исхудало, волосы, обычно заплетенные в аккуратные косы, сейчас в беспорядке, и платок не может этого скрыть. Под глазами лежат огромные лиловые круги, от нее исходит запах пота и крайней усталости. – Что за мерзость тут происходит?
– Залдара! – Аубарит выглядит шокированной такой фамильярностью. – Перед нами сам Бану аль-Маут…
– Не зови его так! Его имя – Элиас Витуриус. Он просто бестолковый человек, не умнее всех прочих дураков, и я подозреваю, что именно из-за него призраки клана Нур застряли…
– Афия, остынь, – говорю я. – Что за преисподняя…
Я давлюсь словами – меня сильно и резко дергает к себе Маут, почти сбивая с ног. Я чувствую в его призыве неотложную нужду и разворачиваюсь. По ветру в нескольких метрах от меня плывет лицо.
Оно сосредоточено, на нем застыл гнев. Лицо медленно движется в сторону лагерей кочевников. За ним плывет еще одно лицо. Они летят к караванам, как стервятники на запах падали.
Призракам удалось бежать. Я не успел остановить их.
Может, они просто собираются пугать людей своими стонами и жалобами? У них же нет тел, что они могут еще сделать?
У меня нет времени подумать об этом. С деревьев у лагеря кочевников поднимается стая перепуганных птиц, они тревожно кричат.
– Элиас… – начинает говорить Афия, но я вскидываю руку, приказывая ей замолчать. На миг воцаряется тишина.
И вскоре на смену ей приходят крики.
19: Кровавый Сорокопут
«Кровавый Сорокопут, приветствую тебя!
В Антиуме лето в полном разгаре, становится трудно укрыться от жары. Императора радует смена времен года, хотя его радость отравляют волнения из-за различных нужд короны.
Сезонные шторма не менее опасны, чем жара. При дворе нет человека, который бы не пострадал. Я пытаюсь помочь, кому только могу, но едва справляюсь.
Каждый день я благодарю Небеса за помощь плебеев. Их поддержка важна как для меня, так и для Императора. Это большое утешение в трудные времена.
Верность до конца.
Императрица Ливия Аквилла Фаррар».Письмо Ливии пришло ко мне уже вскрытым. Кто-то прочел его до меня. Хотя сестра и пыталась зашифровать свои мысли и сделала это достаточно искусно, я понимаю, что ее усилия были напрасны. Теперь Коменданту тоже известно, что беременность проходит хорошо. Князь Тьмы сообщил ей это.
Из остального текста письма Керис, разумеется, сделает выводы, что Ливии становится трудно скрывать свою беременность. Понятно, психика Императора все сильнее расшатывается, хотя моя сестра пытается сдерживать его. И только благодаря плебеям Маркус до сих пор умудряется сохранять трон. Также очевидно, что, если я хочу сохранить жизнь Ливии и ее ребенку, мне нужно как можно скорее уничтожить Коменданта.
Я читаю письмо во время прогулки по южному побережью Навиума, покрытому обломками кораблекрушения. Это останки имперского флота. Обрывки парусины, обломки мачт, куски дерева… Все это – доказательства моей неспособности защитить город.
Я опускаюсь на колени в песок и поднимаю обломок дерева, бывшего частью обшивки корпуса корабля. Волны уже успели его обкатать. И тут у меня за спиной появляется Декс.
– Отец Татиус отказался от встречи с тобой, Сорокопут.
– И какое объяснение он предоставил на этот раз?
– Он должен навестить больную тетушку, – вздыхает Декс. Он выглядит таким же измотанным, как и я. – Когда я пришел к нему, он говорил с Отцом Эквитиусом.
Понятно. Отец клана Эквития всего два дня назад точно так же объяснил свой отказ со мной встретиться. Хотя я и подозревала, что Татиус, как и прочие Отцы патрициев, постарается
