– Больше Отцов для переговоров не осталось, – говорит Декс по дороге с побережья к казармам Черной Гвардии. – Аргус и Висселиус мертвы, и их наследники обвиняют в произошедшем тебя. Остальные в ярости после того, что случилось с флотом. Татиус потерял четверть своего клана в этом шторме.
– Дело не только во флоте, – говорю я. – Если бы это было так, они кричали бы на меня, требовали официальных извинений и контрибуций. В конце концов, это же меченосцы. Они обожают ставить женщин на место. Так же сильно, как обожают деньги. – Нет, они или боятся Коменданта… Или она предлагает им в уплату за молчание что-то, что я не могу предложить… Что-то, от чего они не могут отказаться.
– Деньги? – спрашивает Декс. – Или новые корабли?
– У нее нет никаких кораблей, – отвечаю я. – Даже если мы чудом сможем захватить флот Гримарра, его кораблей едва ли хватит, чтобы восполнить наши потери. Да, она богата, но не настолько, чтобы платить всем этим людям.
Здесь кроется что-то еще. Но как, черт побери, я могу разузнать это, если никто из Отцов не хочет со мной говорить?
Мы поднимаемся наверх, к городу. Нашим глазам открывается разрушенное, все еще дымящееся юго-западное предместье. Гримарр в последние две недели с момента моего прибытия еще дважды наносил удары по этой части города. Без флота у нас не было иного выхода, кроме как затаиться и ждать в надежде, что пожар не распространится дальше.
Во время этих нападений Отцы кланов во главе с Керис отстранили меня от принятия решений. Также Комендант мягко и ненавязчиво игнорирует все мои приказы – «ради большего блага». Один только Янус Атриус по-прежнему меня слушает, но его одинокий голос – ничто против хора союзников Керис.
У меня уже возникает мысль начать рубить головы. Но Керис только ищет повода, чтобы меня низложить, убить или хотя бы бросить в тюрьму. Если я начну расправу над Отцами, она этого добьется.
Нет, мне нужно действовать более продуманно и осторожно. Я пускаю лошадь в галоп. С атаками Гримарра я ничего не могу сделать, но могу ослабить Керис, если найду на нее компромат.
– Нас ждет затишье дня на два, пока Гримарр размышляет над следующим ходом карконов, – говорю я Дексу. – У меня на столе лежат досье на нескольких Отцов. В них собрана информация об их маленьких грязных тайнах. Начни изучать эти документы. Посмотрим, удастся ли нам заставить их разговориться.
Декс кивает и уходит. А я возвращаюсь в казармы – и натыкаюсь на Авитаса, который ждет меня, ужасно напряженный.
– Тебе не следует в одиночку передвигаться по городу, Сорокопут, – говорит он. – Устав предписывает…
– Я не могу постоянно таскать за собой тебя или Декса, тратя ваше время, – отвечаю я. – Ну что, нашел что-нибудь?
Он кивком приглашает меня в мои собственные апартаменты.
– В горах за городом – около двухсот имений, – говорит он, раскатывая на моем столе карту. Все интересующие нас дома помечены. – Все, что я отметил, – имения кланов, поддерживающих Керис. Три – заброшены.
Я вспоминаю слова Элиаса о том, где сейчас может находиться Квин. «Где бы ни была Керис, он будет рядом. Будет следить за ней, ожидая возможности поймать ее на ошибке. Конечно, он не настолько глуп, чтобы оставаться в одном из своих имений. И еще он, конечно же, не один».
Один из брошенных домов на дне долины не имеет собственного источника воды, леса вокруг тоже нет, так что он открыт постороннему взгляду. Другой слишком мал, чтобы туда поместилась дюжина человек. А вот третий привлекает мое внимание.
– Думаю, здесь, – я упираю палец в нужный дом. – Он вырастает из холма. Рядом – ручей. Легко быстро отступить в случае опасности. И посмотри-ка, – я указываю на другую сторону холма. – Здесь есть городок, достаточно отдаленный, но туда можно посылать людей за припасами и притом не привлекать ничьего внимания.
Мы немедленно выходим. Просто двое Черных гвардейцев, идущих патрулировать территорию на случай появления шпионов. К полудню мы уже в горах к востоку от Навиума.
– Сорокопут, – обращается ко мне Харпер, когда мы достаточно удаляемся от города. – Тебе следует знать, что у Коменданта ночью был посетитель.
– Князь Тьмы?
Авитас качает головой.
– Нет. В покои Коменданта на Острове трижды кто-то врывался за последние три недели. Первое вторжение, по словам моего шпиона, ознаменовалось только тем, что окно осталось открытым. А вот после второго вторжения на постель Керис кто-то подбросил очень странный предмет. Статуэтку.
– Статуэтку?
– Да, изображающую мать с ребенком на руках. Комендант уничтожила ее и убила раба, который нашел статуэтку в ее вещах. А во время третьего вторжения в комнате Коменданта оказалась еще одна скульптура. Мой информатор принес ее мне, выкопав из золы в очаге.
Он тянется к седельной сумке и вынимает из нее грубую статуэтку из желтой глины, обгоревшую с одного бока. Это фигурка женщины со склоненной головой, которая тянет руки к ребенку, который, в свою очередь, тянется к ней. Они не соприкасаются, но стоят на одной основе.
Фигурки сделаны совсем просто – вместо глаз вмятины пальца, вместо носов бугорки. Но рты женщины и ребенка открыты, как будто они кричат. Я рассматриваю статуэтку и отдаю ее назад Авитасу, чувствуя тревогу.
– Никому не удалось увидеть того, кто вторгался в покои Керис, – продолжает Авитас, убирая статуэтку. – В том числе потому, что сама Комендант об этом молчит и не поднимает тревогу.
На самом деле людей, которые могли бы проникнуть в жилище Коменданта незамеченными, предостаточно. Но есть только один человек, который мог бы сделать это несколько раз и притом не попасться. Я не слышала о ней уже много месяцев. Это Кухарка.
Я все еще обдумываю услышанное по дороге в горы, но все равно не вижу в этом никакого смысла. Зачем Кухарке пробираться в комнату Коменданта? Только ради убийства. Но для чего подкидывать ей статуэтки?
Мы едем в горы, и несколькими часами позже перед нами открывается вид на древний густой лес. Навиум сверкает на западе – пригоршня огней и поднимающийся к небу дым.
Мы спешиваемся у ручья. Я вынимаю кинжал, и мы направляемся к границе леса. Если Квин действительно здесь, он вряд ли будет гостеприимен, увидев на пороге Кровавого Сорокопута императора Маркуса.
Харпер снимает с плеча лук, и мы осторожно входим под сень деревьев. Стрекочут сверчки, поют лягушки – со всех сторон доносятся звуки южного лета. Хотя сейчас ночь, лунного света достаточно. Можно увидеть, что в этот лес давно не ступала нога человека. С каждым шагом моя надежда увядает. Завтра я должна послать Маркусу отчет. Что мне написать в своем докладе, если я не найду Квина?
У Харпер
