– Понял, веди к ним.
– А воеводы?
– Ко мне в шатер. Казаки покажут.
– Ясно.
Сутупов отдал приказ своей охране заняться воеводами и провел Отрепьева к пленным стрельцам.
Те сидели у телег, завидели дьяка и вельможу, в котором угадали самозванца, поднялись, оправили одежду, построились, чтобы выслушать приговор. Они не сомневались в том, что за верность Годунову будут казнены.
Отрепьев обошел строй, вглядываясь в лица ратников, встал посредине и заявил:
– Я, царевич Дмитрий Иванович, законный наследник русского престола, приветствую вас, стрельцы!
Такого пленники никак не ожидали.
– Да какой ты законный наследник? – крикнул кто-то.
Отрепьев взглянул на этого человека и приказал:
– Выйди вперед, воин!
Молодой, крепкий стрелец встал перед строем, обернулся к товарищам.
– Так ты говоришь, что я не царевич? – спросил Григорий.
– Я знаю, что великий князь Дмитрий погиб по воле злого случая в Угличе, – спокойно ответил стрелец.
– И откуда же тебе это известно? Был в Угличе, когда там отпели мальчика, которого ты называешь истинным царевичем?
– Не был, верные люди сказывали.
– Вон оно что, сказывали. А они там были?
– Кто-то был.
– Этот кто-то здесь?
– Нет, на Москве.
– Вот как будешь на Москве, спроси у них: в каком именно месте играл в день смерти царевич, с кем, во что, кто был рядом с ним? Где находились тогда дьяк Михаил Битяговский, его сын, Василиса Волохова, Арина Тучкова и Мария Колобова? Запомнил имена?
– Запомнил.
– А еще спроси о Никите Качалове. Поинтересуйся, с чего вдруг жители Углича бунт подняли, что сталось с вдовой царицей и ее братьями. Коли эти верные люди тебе обо всем подробно поведают, то им можно верить. Но они этого не сделают, потому как все могли знать только люди, близкие к Марии Федоровне. К моей матери, стрелец.
Тот в растерянности проговорил:
– Ты сказал, как буду на Москве. Так чего же получается? Ты отпустишь нас, не пожелавших перейти на твою сторону, или только меня? Сразу скажу, один не пойду. Приму приговор со всеми.
– О каком приговоре ты говоришь, стрелец?
– Он может быть один. Смерть!
Отрепьев рассмеялся.
– Да, затуманили вам мозги на Москве вельможи Годунова. Это он, не мешкая ни минуты, повелел бы порубить вас всех прямо тут, у обоза, и бросить в овраг. За измену. Я же не Бориска, а сын Ивана Васильевича Грозного и стараюсь поступать, как отец. За что казнить вас? За то, что выполняли приказ начальников и не пожелали сдаться? Так на то вы и служивые люди. За это вам только честь и хвала. Никто вас не тронет. Можете прямо сейчас убираться отсюда на Москву или в Новгород-Северский к окольничему Басманову. Вот только простит ли вам эту свободу воевода Борискин? Не спросит ли с вас за то, что не бились насмерть с изменниками? Это ваше дело. Но предупреждаю, в следующий раз, коли выступите против, милости не ждите. Скажи, стрелец, как зовут тебя?
– Мирон Найденов.
– Ты, Мирон, и твои товарищи свободны. Идите с Богом, вас не тронут, в этом слово мое, а оно крепко.
Из рядов вышел еще один стрелец и спросил:
– А к тебе, Дмитрий Иванович, пойти можно?
– Отчего же нет? Мне такие люди нужны.
«Таких людей» оказалось больше сотни.
Остальные направились по дороге к Новгороду-Северскому, расположенному совсем близко от лагеря. Вскоре едва ли не все они вернулись и сказали, что в крепость их не пустили, обвинили в измене.
Отрепьев же проехал к шатру, рядом с которым стояли пленные воеводы, связанные и охраняемые ратниками, пришедшими из Путивля.
– Веревки снять и в шатер их! – приказал Григорий.
– А как же охрана, великий князь? – спросил один из ратников.
Отрепьев усмехнулся.
– Не беспокойся, воин, если что, я их и сам положу.
– Как прикажешь, царевич.
Ратники сняли веревки, ввели пленных.
Отрепьев сел на свое обычное место на лавке за столом, из-под бровей взглянул на воевод.
– Ну что, Михайло Михайлович, удалась оборона Путивля? – спросил он Салтыкова.
– Кто ж знал, что верх возьмет измена?
– А кто кому изменил? Сторонники законного наследника или самозванца Бориса, пришедшего к власти коварством и хитростью через сестру свою Ирину, жену брата моего Федора Ивановича?
– Не знаю, что ты сделал со стрельцами, не поддавшимися твоим уговорам, хотя об этом и можно догадаться, но для меня ты не царевич Дмитрий, а вор и расстрига, – ответил Салтыков.
Отрепьев перевел взгляд на Мосальского.
– Твое слово, Василий Михайлович.
– Мне к сказанному добавить нечего.
– Значит, готовы умереть за Бориску?
– Готовы, – ответил Салтыков.
Мосальский утвердительно кивнул.
– Надеетесь на скорую смерть?
– Это уж не нам решать. Стрельцов-то поди на куски велел изрубить.
– Стрельцы ваши, воеводы, почти все перешли ко мне. Петр Федорович Басманов не принял их.
– Не верю, – проговорил Салтыков.
– Стража! – крикнул Отрепьев.
Тут же появились два воина.
– Приведите сюда отпущенных стрельцов.
– Кого именно, великий князь?
Отрепьев взглянул на Салтыкова:
– Кого хочешь видеть, Михайло Михайлович?
Салтыков назвал три имени.
– Названных трех! – приказал Григорий.
Стражники вскоре привели этих людей.
– Почему вы перешли на сторону самозванца? – спросил воевода.
– Самозванец – царь Борис, а тут законный наследник, – услышал он в ответ.
– Достаточно или сюда всех привести?
– Не надо, – ответил Салтыков.
– Вы заслужили смерть, но казнить вас я не стану. Будете под охраной при обозе. Поглядите, как я займу трон, принадлежащий мне по праву наследства. Потом решу, что делать с вами. Увести!
Пришел Мнишек. Вслед ратники внесли в шатер две большие сумки.
– Это и есть казна? – спросил Отрепьев.
– Да, царевич, деньги немалые. Заплатить войску хватит, да еще и останется.
– Остатки побереги. Связывайся с Польшей, пусть везут сюда еще деньги. Видишь, каких капризных наемников ты набрал, тестюшка. Давай им жалованье минута в минуту! Иначе воевать не будут.
– Это у русских, царевич, люди могут воевать за царя, не требуя ничего взамен. В Польше по-другому. Для наемников война – их работа. За нее следует платить точно в срок сколько обещано.
– Так обеспечь выполнение обязательств с нашей стороны.
– А я что делаю? Завтра же и заплачу всем сполна.
– А через месяц они меня опять за горло возьмут.
– Это не мной устроено, Дмитрий.
– Ты заранее готовь плату, а не жди, покуда добудем средства во взятых городах. Где-то их не окажется, и что потом? Наемники уйдут, останемся с казаками. Так что следи за этим. Больше от тебя ничего не требуется.
На следующий день в лагерь начали прибывать отряды из городов, перешедших под руку царевича. Войско Отрепьева быстро увеличилось на десять с лишним тысяч ратников.
По приказу Григория осада Новгорода-Северского продолжалась. Крупные пушки из Путивля оказались кстати. Они почти безостановочно били по городу. Жертв среди защитников становилось больше день ото дня. Кое-где стены были разрушены практически полностью. Самое время провести штурм, но Отрепьев медлил, надеялся на то, что и в этой крепости произойдет бунт.
Прежде Борис Годунов игнорировал намерения самозванца идти войной на Москву. Только теперь, когда войска Отрепьева вторглись в русские земли, он отдал приказ срочно собрать рать для отражения нападения.
