– Это понятно. Ему надо три дня, чтобы дойти до Чернигова, мне – вдвое меньше.
– Это если ты сегодня же двинешься к крепости.
– Так и будет. Благодарю за важные сведения, князь. Это все, что ты хотел мне сказать?
– Нет. К тебе подошли отряды польских наемников, верно?
– Ты хорошо осведомлен. У тебя тоже есть свои люди в моем войске?
– Не без этого. Но они тебе не враги.
– Ясно. Так что польские наемники?
– Насколько мне известно, князь Иван Андреевич Татев, воевода Черниговский, с верными стрельцами закрылся в замке, оставил посад в руках взбунтовавшегося народа.
– Это так.
– Я подумал, было бы неплохо, чтобы поляки, войдя в Чернигов, пограбили народ. Но не слишком, дабы не довести дело до бунта уже против тебя.
– Зачем это?
– Затем. Чтобы еще раз показать народу, что ты воистину милостив, справедлив, в то же время достаточно жесток в отношении тех, кто обижает простых людей. Не уразумел?
– Поляки пойдут грабить посад. Я узнаю об этом и повелю наказать их?
– Именно.
– Но это может вызвать недовольство среди наемников.
– Да, если наказание будет приведено в исполнение.
– Устроить игрища?
– Разве это сложно? Как и что, решишь сам.
– Хорошо, князь, я подумаю над твоим советом.
Губанов поднялся.
– Теперь все.
– Уезжаешь?
– Да. Дела. А ты отправляй войско.
– Где Андрюша и Фадей?
– На Москве у князя Харламова. Но скоро ты увидишься с ними.
– Когда?
– Как только они будут нужны тебе. А это произойдет, думаю, совсем скоро.
– Что стоит за твоими словами?
– Узнаешь, Григорий, придет срок. Поторопись. До свидания. Удачи тебе!
– Благодарю. До свидания.
Князь Губанов вышел из шатра.
В тот же день отряды Отрепьева ускоренным маршем пошли к Чернигову. Они опередили войско окольничего Басманова, и это предрешило исход дела.
Черниговцы открыли ворота, и первым в город ворвался отряд атамана Белешко. Он с ходу попытался штурмовать замок, но людей у него было мало. Атака была отбита. Однако это только отсрочило поражение воеводы князя Татева.
Казаки и наемники, подошедшие к ним, готовились к новому штурму, как над замком взвилось белое полотенце. Стрельцы осознали бесполезность сопротивления, понадеялись на милость царевича, арестовали воеводу и предпочли сдаться.
Чернигов пал в тот момент, когда отряд окольничего Петра Федоровича Басманова находился всего в пятнадцати верстах от города. Получив сообщение о сдаче крепости, он развернулся и пошел в сторону Новгорода-Северского.
В Чернигове наемники начали грабеж. Но он был быстро пресечен активными действиями казаков. Они разоружили мародеров и вывели из крепости.
Местное население приветствовало войско царевича, несмотря на грабежи.
Отрепьев въехал в город на следующий день. Ликование народа вселило в него еще больше уверенности в успехе начатого дела. Он уже утвердился в мысли о том, что непременно станет царем.
В замке его ожидали пленные, князья Иван Андреевич Татев и Петр Михайлович Шаховский, знатный дворянин Никифор Семенович Воронцов-Вельяминов. Отрепьев предложил им перейти на его сторону. Татев и Шаховский присягнули царевичу на верность. Воронцов-Вельяминов отказался признавать расстригу государем и тут же был казнен.
Войско Отрепьева пополнилось новыми людьми. В городе было захвачено двадцать семь крепостных орудий. Постепенно Григорий обретал артиллерию.
Имущество, разграбленное наемниками, было возвращено людям, что тоже сыграло на руку Отрепьева. Князь Губанов оказался прав. Провокация подтвердила репутацию царевича Дмитрия как справедливого правителя, достойного сына своего великого отца.
Глава 17
Вечером 11 ноября войско Отрепьева встало на отдых невдалеке от Новгорода-Северского.
Григорий вызвал Бучинского в свой шатер, где находился и Мнишек.
– До крепости десять верст, Ян.
– Сильной крепости, – вставил магнат. – Я предлагал идти в глубь Московии, к Белгороду. Туда подошли бы и казаки с Дона. Но нет, царевича разве разубедишь? У него свой план.
– Да, и ты будешь его выполнять. Казны, захваченной в Чернигове, хватило, дабы расплатиться с наемниками и казаками. А вот где деньги, обещанные тобой, пан Мнишек?
Магнат заерзал на скамье.
– Ты же знаешь, Дмитрий Иванович, они собираются, скоро будут доставлены в войско.
– Займись этим. Такова твоя прямая обязанность.
Мнишек вздохнул.
– Занимаюсь. Я не хуже тебя понимаю, что наемники даром воевать не будут. Все они вложены в дело. Но довольствие будет. Я слежу за этим.
– Следи, а то сам поведешь войско на приступ. Не знаю, чем для тебя может закончиться этот бой.
– Не к лицу тебе, царевич, говорить о пустом. Давай о деле.
– Я предупредил. Давай о деле.
Отрепьев повернулся к Бучинскому.
– Ян, тебе поутру следует взять с собой две сотни и подойти к Новгороду-Северскому. Там ты потребуешь встречи с главным воеводой, передашь ему предложение сдать крепость без боя, обещаешь милость для него и ратников. Предупредишь, что в случае отказа крепость подвергнется осаде, и тогда ему пощады не будет. Громко, так, чтобы слышали ратники, скажи, что я никого силой в свое войско тянуть не намерен, отпущу всех, кто положит оружие.
– Понял, великий князь, сделаю. – Бучинский ушел.
– Кстати, сегодня должен прийти человек из Новгорода-Северского, от твоего купца. Как бишь его? – проговорил Отрепьев.
– Гаврила Воронихин.
– Давно знаешь его?
– Давно. Он тут по делам. Что-то замыслил поставлять в крепость, а сам из Москвы. Не сказать, что влиятельный, но свой человек, с воеводой дружен.
Отрепьев усмехнулся.
– Еще бы! Наверное, они вдвоем и обворовывают ратников да жителей.
После ужина полог шатра приоткрыл стражник и доложил:
– Великий князь, воевода! Наш сторожевой дозор задержал какого-то мужика. Он говорит, что прислан по важному делу к пану Мнишеку.
Отрепьев приказал обыскать этого человека и пропустить его.
Вскоре в шатер вошел молодой мужик, по виду ровесник Григория. Он снял шапку, поклонился в пояс.
– Долгих лет вам, люди добрые.
– Тебе тоже, – ответил Отрепьев. – Откуда объявился, зачем пришел?
– Из Новгорода-Северского, от купца Воронихина до пана Ежи Мнишека.
– Как сумел выбраться из крепости? Ведь мост уже поднят.
– Подземным ходом, вельможа. Не знаю, как тебя по имени, по чину.
– Называй царевичем Дмитрием Ивановичем, наследником русского престола.
Мужик упал на колени.
– Не вели казнить, великий князь, не ведал, что ты тут.
– Встань! – повелел Григорий.
Мужик поднялся.
– Тебя-то как звать? – вступил в разговор Мнишек.
– Меня-то? – Мужик был в смятении. – Мартын Голуб.
– Ты из челяди купца?
– Нет, местный.
– Так ты, стало быть, подземным ходом вышел из крепости?
– Так, великий князь. Иначе из города не выйти.
– По этому ходу можно свободно покинуть город и проникнуть в него?
Голуб отрицательно покачал головой:
– Нет, великий князь. Подземные ходы, а их в крепости четыре на каждую сторону, охраняются ратниками.
– Интересно. А тебя, значит, они пропустили?
– Так на восточном ходе старшим службу несет сосед мой, Тимоха Авдеев. Он спросил, чего я явился. Я ему сказал, что мне надо в деревню Кошу, это как раз восточнее города в семи верстах. Дед там, мол, помирает. Проститься надо. Вот он меня и пустил.
– Ладно, Мартын, с этим все ясно. Садись на скамью и докладывай, что в крепости.
Гонец присел.
– А что в крепости? Теперь там начальствует окольничий Петр Федорович Басманов, с ним князь Никита Романович Трубецкой. Царь послал их на
