Вооруженные холопы Романовых, конечно же, заметили уход большей части стрельцов и немедленно доложили об этом Федору Никитичу.
– И что сие означает, брат? – спросил Михаил. – Годунов отказался от нападения на подворье?
– Тебе ли не знать коварства и упрямства Бориски. Он нас успокаивает. Понял, что замысел его раскрыт, вот и решил запутать. Не сомневайся, коли Бориске вздумалось напасть на нас в ночь, то сделает это. Долго ли подвести стрельцов обратно? Они ушли не по домам, в Земляной город, а в Кремль. Так что продолжим готовиться к обороне.
– Долго ли продержимся? Или ты до сих пор считаешь, что за нас поднимется московский люд, срочно соберется Боярская дума? Представляю, как сейчас в предвкушении скорой свары и нашей гибели радостно потирают руки Шуйские. Особенно Василий. Падет наш род, он возвысится. Царь Федор хотел, чтобы его преемником стал ты, да Бориска и царица Ирина отговорили его.
– Да, я мог получить благословение Федора Ивановича. А дальше-то что? На тот момент Годунова поддерживало большинство думных бояр, на его стороне стоял патриарх. Тут же появилась грамота о назначении Иова и Годунова душеприказчиками Федора Ивановича. Тогда мы проиграли бы, Михаил.
– А сейчас выиграем?
– Будем надеяться на то, что простой люд выступит против Годунова. Кто же знал, что Бориска болен и править долго не сможет? Он расчищает путь к трону своему сыну, потому и стремится извести наш род.
Михаил Никитич наклонился к брату.
– Уже неделю по Москве слухи ходят, будто в Угличе по приказу Годунова людишки Битяговского не царевича Дмитрия убили.
– А кого же? Да и не убивал его никто, сам случайно погиб.
– Это мы с тобой знаем. Если верить молве, Мария Нагая понимала, что Бориска изведет наследника, и тайно перевезла в Углич сиротку, как две капли воды похожего на царевича. Он-то и играл с детьми во дворе дворца.
– Но Дмитрия одолевали приступы падучей. Где Мария Федоровна взяла такого мальчонку, который не только походил на царевича, но и страдал той же хворью?
– На то ответ тоже есть. Мария Федоровна учила его, как вести себя, показывать приступ. Люди говорят, что кто-то укрывает настоящего царевича. Скорее всего, Дмитрий находится у нас.
– Вот как? – удивился Федор Никитич.
– Да, брат. Поэтому Годунов и желает разгромить наше подворье. Мол, Бориске не мы нужны, а выживший царевич. Лучше мертвый. На этот раз по-настоящему!
Федор Никитич внимательно посмотрел на брата и сказал:
– А ведь это неплохая мысль, Михаил.
– Что имеешь в виду?
– Представить действия Годунова, как стремление убить Дмитрия. Чтобы навсегда покончить с ним, надо разгромить наше подворье. Мы же не выдали бы царевича. Э-э, брат, теперь неизвестно, чем закончится попытка Бориски погубить нас. Если по всей Москве идет слух о том, что он желает извести Дмитрия, которого якобы прячем мы, то народ может подняться. Ты принес очень хорошую новость. Не понятно, кто стоит за воскрешением Дмитрия. Это не простые люди, а влиятельные вельможи. Чего они желают?
– Когда начинаются такие дела, цель может быть только одна – власть.
– Да, кто-то желает получить трон. Это не Шуйские. Василий на такой риск не пошел бы. Он вечером бояр собирает за столом, угощает, привечает, выводит на откровенный разговор, а утром те слова тайком Годунову передает.
– Я бы не сказал, что Василий Шуйский прислуживает Бориске. Он, как и Богдан Бельский, ненавидит царя.
– Согласен. Они готовы его растерзать, но только тогда, когда Бориска окажется беспомощным. Пока он в силе, будут прислуживать и льстить.
– Но кто же?
– Не знаю. Надо подумать.
– Даст ли Годунов время на это? Не напрасные ли надежды мы строим, брат?
– Посмотрим. На все воля Божья. Но если кто-то выставит миру царевича Дмитрия, то недолго быть у власти роду Годуновых.
– Ты уверен, что настоящий царевич убит?
– Безо всяких сомнений. Но не убит. Он сам погиб до того, как до него должны были дотянуться руки Годунова.
– Да, дела. Ладно. Пойду посмотрю подворье.
– Посмотри, Михаил, и пошли пару верных людей к Кремлю. Пусть последят за тем, что будет делаться там.
– Хорошо, Федор, сделаю.
В каморке Тетери открылась дверь, объявился Яков.
– Наконец-то!.. – сказал Холодов, томящийся от вынужденного безделья.
– Поел?
– Перекусил. Какой же длинный день!
– Недолго осталось бездельничать. Я принес неплохие новости.
– Про Отрепьева?
– Нет, Андрюша, с ним я не говорил. А новости такие. Стрельцы отошли от подворья. Здесь осталось два десятка, больше для наведения порядка.
– Стрельцы разошлись по домам?
– Нет, направились в Кремль. Там их много, примерно пять сотен.
– Надеюсь, никто не думает, что Борис Годунов отказался от своего замысла разгромить подворье?
Тетеря пождал плечами, достав хлеб, налил в кружку молока, принесенного с собой.
– Ребята во дворе так не думают. Давеча Михаил Никитич говорил с ними, приказал быть готовыми к бою.
– Это правильно. Годунов не откажется от нападения. Он приказал отвести стрельцов, потому как желает ввести Романовых в заблуждение.
– Да только они не из тех, кто верит Годунову. В общем, сейчас все спокойно. Ты хотел выйти к реке. Пойдешь?
– Да.
Тетеря снял с пола рогожу, поднял доски. Внизу было темно. Холодов зажег свечу, и товарищи спустились вниз. Они пробирались по большому подвалу, уставленному всякой всячиной.
Вскоре Тетеря указал Холодову на нишу в стене.
– Там створка, за ней ход. Он тянется саженей на восемьдесят. Выход увидишь. Выйдешь в кустах у реки, рядом с обрывом.
Холодов забрался в нишу, открыл створку осветил ход.
– Постереги здесь, я ненадолго, – сказал он товарищу и нырнул в узкий лаз.
Андрюша выбрался из подземного хода, осмотрелся и увидел Фадея Костыля.
Тот прогуливал по берегу реки трех молодых коней, заметил друга и воскликнул:
– Не ждал я тебя! Что-то произошло на подворье?
– Особо ничего. Романовы готовятся к обороне.
– Значит, не повелись они на обман Годунова?
– Не глупее его. У меня неувязка с Юрием. Он отказывается уходить с подворья. Как ни убеждал, без толку. Уперся как баран, буду, мол, биться.
– Это понятно. Романовы ему службу дали, продвинули. Он у них свой. Так чего теперь делать?
– Надобно сообщить об этом князю Губанову, пусть он решает. Езжай к Ивану Петровичу, поговори с ним и тотчас обратно. Я здесь подожду. Только быстро, Фадей, мне возвращаться надо.
– Тогда держи поводья. – Костыль передал двух коней Холодову вскочил на третьего и был таков.
Он вернулся через полчаса.
– Веление князя таково, Андрюша…
Холодов выслушал его, покачал головой и сказал:
– Это, конечно, подействует, но не поздно ли будет, когда свара начнется?
– Попробуй еще раз встретиться с ним в каморке Тетери.
– Не придет!
– Тогда остается только то, что сказал князь.
– А не смогу?
– Князь сказал, надо смочь. Он понимает, как сложно тебе будет, но просит постараться. Я буду тут.
– А если сюда выйдут стрельцы?
– Чего им тут делать? От реки наступать тяжело, а оборонять эту сторону можно и малыми силами. Конечно, стрельцы окружат подворье и нападут со всех сторон, но главный удар они нанесут
