– А что с ними будет после?
– С кем? – не сразу понял научник. – С агентами? Все они очнутся вот в этих самых капсулах буквально через несколько минут после разрыва контакта с реципиентом. Ну, в смысле с «мустангом»…
– Не нужно, я уже понял, что это означает. Я про комми и немцев, в которых подселят их мозги. Их не арестует русское ГПУ или германская контрразведка? Это не навредит нашим дальнейшим планам? Они не расскажут лишнего?
– Слепок сознания, сэр, их собственные мозги в любом случае останутся на месте. Впрочем, не суть важно. Ничего особенного с ними не произойдет, все четверо придут в себя на следующее утро в состоянии жуткого похмелья – перед тем как уйти, наши ребята позаботятся о том, чтобы все они надрались как следует. В polnuyu zopu, как выражаются сами русские. Так что госбезопасность ими вряд ли заинтересуется – с чего бы вдруг? Но в любом случае они ровным счетом ничего не вспомнят о том, чем занимались перед этим – просто полный провал в памяти. Это называется ретроградной амнезией, сэр.
– Возможно, следовало бы их на всякий случай ликвидировать? – нахмурился бригадный генерал. – Этих самых «мустангов»? Наверняка нашим агентам не составит труда внушить им мысль о самоубийстве или заставить броситься на местного копа с ножом или топором, чтобы получить пулю в голову?
– Безусловно, вы правы, сэр, это не составило бы ни малейшего труда. Однако подобное абсолютно нерационально! Как я уже говорил, помнить они гарантированно ничего не будут, зато в будущем еще могут нам пригодиться – я ведь уже упоминал, насколько сложно подбирать подходящих носителей. Глупо и неразумно разбрасываться столь ценными кадрами.
– А пятый, тот, что наведет на себя бомбардировщик? С ним что?
– Этот, разумеется, погибнет, – равнодушно пожал щуплыми плечами сотрудник секретной лаборатории. – Спастись в эпицентре взрыва нереально. Матрица хроноагента вернется в будущее за считаные мгновения до уничтожения тела или одновременно с этим. Для него это абсолютно безопасно.
– Окей, я понял. Вы отлично объясняете, я обязательно отражу это в своем рапорте. Последний вопрос: значит, мы планируем одним ударом прихлопнуть и самого Сталина, и его правую руку, этого главного над спецслужбами, позабыл, как там его имя?
– Лаврентий Берия, сэр. Это их народный комиссар… э-э, министр внутренних дел и госбезопасности. Именно так. Только не двоих, а сразу троих. Согласно планам операции «Фаза-1», в результате немецкой бомбардировки будет уничтожен также командарм Ракутин, который в этот момент находился на приеме у «дядюшки Джо».
– А это еще кто такой? – нахмурился бригадный генерал. – Какая-то важная птица из большевицкого Генштаба? Не помню такого имени.
– Согласно архивным исследованиям, сэр, осенью сорок первого года именно он не позволил наци захватить Москву. Мы не могли упустить такую потрясающую возможность. Когда еще вся эта троица соберется в одном месте!
– Разумно. Никогда не понимал, каким образом копание в древних файлах может помочь настоящему, но вам виднее. На то у вас и головы такие здоровенные, что даже в армию не берут, поскольку шлем не налазит!
Джим снова гулко заржал над собственной шуткой, показавшейся ему весьма удачной. Научник вежливо скривился в ответ, всеми силами изображая улыбку. Выходило плохо, но координатор от Объединенного штаба US Army не обращал на подобные мелочи ни малейшего внимания, всецело поглощенный собственным остроумием. Проклятый пустоголовый дуболом, неужели не могли прислать кого-то более адекватного?! И ведь придется терпеть его как минимум до завершения первой фазы операции, отвечая на тупые вопросы и подыскивая упрощенные формулировки! «Наездники», «мустанги», твою мать!
Хорошо, хоть не стал углубляться, и не пришлось объяснять, отчего не удалось подсадить матрицу ни в одного профессионального военного или сотрудника русских спецслужб! Этот сержант местной State Security[6] с труднопроизносимым именем «Malennik» – не более чем счастливое исключение из правил: им просто повезло наугад нащупать парня, который только и мечтал отомстить своим нынешним хозяевам. Ага, именно так: реципиент оказался сыном расстрелянного во время их Civil War царского офицера, жившим под чужим именем и с чужими документами. И потому с легкостью воспринял пси-матрицу, не оказав при ассоциации разумов ни малейшего сопротивления. Вот только знать о подобном этому типичному реднеку[7] не следует, поскольку сразу не поймет, а объяснять, придумывая очередные ассоциации, – голову сломаешь…
– А немцы?
– Простите, сэр? – внезапно оторванный от размышлений ученый, мысленно выругавшись, с трудом сконцентрировал внимание.
– Я говорю, а что наци? Когда они планировали эту свою «Валькирию», они тоже собирались прихлопнуть всех троих разом?
– Нет, сэр, что вы! У них ведь нет доступа к исторической информации, и мы вовсе не собираемся им помогать в этом, по крайней мере, пока. Возможно, позже, дозированно и понемногу, но решение об этом будет приниматься исключительно по результатам первого этапа нашего плана. Если не углубляться в подробности, операцию по бомбардировке Кремля они разработали самостоятельно, надеясь хоть как-то улучшить ситуацию на фронте. Мы лишь слегка подкорректировали сроки, чтобы атака оказалась произведена именно в тот день, когда в сталинском кабинете соберутся все трое. Ну и внесли некоторые чисто технические коррективы, причем, опять же, без ведома самих исполнителей. Образно говоря, нацисты собираются просто выстрелить по приметному зданию, надеясь, что мишень окажется в нужном месте в нужное время, мы же сделаем их выстрел прицельным, поскольку – и в отличие от них – знаем это наверняка.
– Отличная идея, вот теперь я все окончательно понял! Даже странно, что подобный план разработали не армейцы, а какие-то высоколобые! Окей, хватит болтать, пойдемте, покажете мне все остальное хозяйство. Затем я хочу познакомиться с вашими парнями и немного отдохнуть. Эта проклятая дорога окончательно меня вымотала. Жаль, что нельзя построить неподалеку от базы нормальный аэродром – русские мигом засекут его с орбиты!
– Разумеется, сэр, идите за мной…
Глава 5
Москва, площадь Дзержинского,
ноябрь 1941 года
Кобрин скептически оглядел себя в зеркало. Стоило признать, новая форма сидела практически идеально. Вот только нарукавные нашивки комиссара государственной безопасности 3-го ранга были, мягко говоря, непривычны. Равно как и нещадно чешущиеся
