Во время десерта он размышлял над услышанным. Фабиан был абсолютно уверен, что она говорила правду. Такая девушка, как Среда Гришэм не могла врать. Не настолько, чтобы выдумать такую фантастическую историю. Не перед своим начальником.
– Итак, – наконец сказал он. – Это все, без сомнения, очень необычно.
– Да, – согласилась она, – Очень необычно.
– Нет ли у вас еще каких-либо… То есть есть еще какие-нибудь особенности… О, черт! Что-то еще?
Среда подумала.
– Да, есть. Но я бы не хотела говорить об этом, если вы не возражаете, мистер Балик…
Фабиан решил настоять на своем.
– Послушайте, мисс Гришэм, – сказал он. – Давайте не будем играть друг с другом. Вам не нужно было ничего говорить, но вы приняли решение, руководствуясь своей добросовестностью и порядочностью. Теперь же я вынужден настоять, чтобы вы рассказали мне все, ничего не утаивая. Какие еще физиологические особенности у вас имеются?
Это сработало. Она поерзала на стуле, снова выпрямилась, но теперь ее осанка выдавала неуверенность. Затем она заговорила:
– Извините, мистер Балик, я и не думала играть с вами в какие-либо игры. Есть множество других факторов, но они, на самом деле, никак не сказываются на моей работе. Например, на моих ногтях растут маленькие волоски. Видите?
Фабиан взглянул на руку, протянутую через стол. Несколько практически микроскопических усиков на глянцевой твердой поверхности каждого ногтя.
– Что еще?
– Ну… мой язык. Под языком у меня тоже растут волоски. Они меня не беспокоят, ничуть не беспокоят. И потом еще мой… мой…
– Да? – потребовал он.
Кто бы мог подумать, что маленькая серая мышка Среда Гришэм…
– Мой пупок. У меня нет пупка.
– У вас нет… Но это же невозможно, – взорвался он. Он почувствовал, что его очки сползают на нос. – У всех должен быть пупок! У всех живых людей на земле, у всех, кто был рожден, просто обязан быть пупок!
Среда кивнула головой, ее глаза вдруг стали необыкновенно большими и блестящими.
– Может быть… – произнесла она и внезапно, совершенно неожиданно расплакалась. Она подняла руки и закрыла ими лицо, будто пыталась заглушить свой стон, скрыть рыдания, от которых начали ходуном ходить ее хрупкие плечи.
Фабиан впал в оцепенение, сделавшее его совершенно беспомощным. Он никогда, никогда в своей жизни еще не сидел в оживленном ресторане напротив плачущей девушки.
– Мисс Гришэм, Среда… – попытался он сгладить эту ситуацию и был раздражен непонятно откуда взявшимся фальцетом. – Не стоит. Что вы, право, совершенно незачем так переживать. Среда?
– Может быть, – успела вымолвить она между всхлипами, – может быть, в этом и кроется ответ.
– Какой ответ? – громко спросил Фабиан, отчаянно пытаясь отвлечь ее продолжением разговора.
– О рождении. Может, я не была рождена. М-может, я была с-с-сделана!
А затем, словно предыдущие всхлипы были лишь разминкой, она забилась в истерике. Фабиан Балик понял наконец, что следует сделать. Он оплатил чек, ухватил девушку за талию и практически на руках вынес ее из ресторана.
Это было верное решение. Как только они вышли на свежий воздух, истерика прекратилась. Прислонившись к стене здания, Среда тихо всхлипывала, и дрожащие плечи ее постепенно успокаивались. Наконец, она перестала дрожать и, едва не потеряв равновесие, повернулась к нему. Лицо ее выглядело так, словно живописец долго и усердно натирал его тряпкой с терпентиновым маслом.
– И-и-звините, – сказала она. – Мне о-очень неудобно. Я давно не позволяла себе такого. Но, видите ли, мистер Балик, уже многие годы я ничего о себе не рассказывала.
– За углом есть неплохой бар, – сказал он, испытав огромное облегчение. Какое-то время ему казалось, что она будет плакать так целый день. – Давайте зайдем и что-нибудь выпьем. Вы сможете воспользоваться дамской комнатой, чтобы привести себя в порядок.
Он взял ее под руку и проводил до места. Затем водрузил свою тощую фигуру на высокий барный табурет и заказал себе двойной бренди.
Ну и дела! И что за странная, поразительно странная девушка!
Конечно, не следовало так давить на нее, раз эта тема была для нее столь болезненной. Однако разве он был виноват в том, что эта девушка настолько чувствительна?
Фабиан тщательно оценил сложившуюся ситуацию с юридической точки зрения и понял, что он ни в чем не виноват. Абсолютно точно, его вины здесь не было.
Но что за невероятная история! История с подкидышем, история с аппендиксом, зубы, волосы на ногтях и под языком… И верх абсурда – пупок!
Ему следует хорошенько все обдумать. Может, выслушать чье-то мнение. Но одно он знал точно, будучи уверенным в своем опыте и способностях руководителя: Среда Гришэм говорила одну лишь правду. Среда Гришэм не относилась к тому типу девушек, что выдумывают о себе всяческие небылицы.
Когда она вышла, он призвал ее заказать себе что-нибудь выпить.
– Закажите, что сами захотите.
Она засомневалась, сказала, что пьет очень мало. Но он настаивал на своем, и она сдалась.
– Просто ликер. Да что угодно. Вы закажите, мистер Балик.
Фабиан втайне был рад ее покорности. Без укоров, без злословия, как большинство других девушек… Хотя за что она вообще могла бы его укорить?
– Вы все еще выглядите несколько растрепанно, – сказал он ей. – Когда мы вернемся на работу, не нужно идти к своему столу. Подите лучше к мистеру Осборну и закончите с диктовкой. Нет смысла давать другим девушкам повод для сплетен. Я зарегистрирую ваш приход.
Она покорно кивнула и продолжила пить из небольшого фужера.
– А что касается последнего вашего комментария в ресторане – думаю, что сейчас мы можем продолжить обсуждение… Вы говорили, что не были рождены, но сделаны. Это довольно странное заявление.
Среда вздохнула.
– Это не моя идея. Доктор Лорингтон предположил это много лет назад. Он обследовал меня и сказал, что все выглядит так, как будто меня сделал… непрофессионал. Кто-то, у кого не было под рукой всех необходимых чертежей или же он не понимал чертежей, или работал кое-как.
– Хм! – Фабиан был заинтригован. Девушка выглядела вполне обычно. На самом деле, даже лучше. И все же…
Позже он позвонил Джиму Рудду и попросил о встрече. Джим Рудд был его соседом по общежитию в колледже, а теперь работал врачом: конечно, он поможет ему прояснить эту ситуацию.
Но Джим Рудд не смог ему помочь. Он терпеливо выслушал рассказ Фабиана о «девушке, которую только что встретил», а затем откинулся на спинку нового мягкого крутящегося кресла и задумчиво надул губы, глядя на свой диплом, висевший в рамке на противоположной стене.
– Да, Фаб, умеешь же ты находить извращенцев. Для успешного, целеустремленного парня, обладающего настоящим талантом справляться с любыми рутинными обязанностями, выбирать самых негодных женщин, о которых я когда-либо слышал… Но это твое дело. Возможно, это твой способ вносить хоть какое-то экзотическое разнообразие в свою унылую жизнь. Или, может, таким образом ты пытаешься зачеркнуть убожество продуктового магазина своего папаши.
– Это девушка не извращенка, –
