– А как насчет этих планет? «Солнечным минералам» понадобятся главы их отделов, ведь так?
Рейли беспомощно вздохнул.
– Они у них есть. И помощники глав. Хорошие специалисты, которые знают свое дело и занимаются им долгие годы. Предвосхищая твой следующий вопрос, дорогая, скажу, что я беседовал с «Юпитерианскими химикатами» насчет перевода. Ничего не выйдет. У них уже есть отдел Ганимеда и человек, который очень неплохо им руководит. Весь день я пробовал зайти с разных сторон. Но завтра вернусь в «Поставки руды».
– К своей старой зарплате? – прошептала Мариан. – Семь тысяч территов в год?
– Да. На две тысячи меньше, чем получаю сейчас. На две тысячи меньше минимума для четырех детей.
Руки Мариан поднялись к глазам, которые внезапно наполнились слезами.
– Я этого не сделаю! – всхлипнула она. – Нет! Нет!
– Дорогая, – сказал он. – Милая, это закон. Что мы можем поделать?
– Я ни в коем, ни в коем случае не стану выбирать, какого… какого ребенка отдать!
– Я снова получу повышение. Глазом не моргнешь, как буду зарабатывать девять тысяч территов. Даже больше. Вот увидишь.
Она перестала плакать и тоскливо посмотрела на него.
– Но если ребенка отдали на усыновление, родители не могут забрать его обратно. Даже если их доход вырастет. Тебе это прекрасно известно, Стюарт, как и мне. Они могут завести других детей – но никогда не смогут вернуть лишнего ребенка.
Конечно, он это знал. Это правило сформулировало БСП, чтобы защитить приемных родителей и стимулировать усыновление в семьи высших категорий.
– Нужно было выждать, – сказал он. – Проклятье, нужно было выждать!
– Мы выждали, – напомнила он. – Выждали шесть месяцев, чтобы убедиться в надежности твоего положения. Помнишь тот вечер, когда мы пригласили на ужин мистера Хэлси, и он сказал, что ты отлично справляешься и определенно продвигаешься вверх? «У вас еще будет десять детей, Рейли, – сказал он, – и вот мой совет: начните как можно скорее». Это его собственные слова.
– Бедняга Хэлси. На протяжении всего совещания управляющих он избегал встречаться со мной взглядом. Только когда я собирался уходить, он подошел и сказал, что ему очень жаль, что он поставит меня в следующий список на повышение. Но он заметил, что почти все сокращаются; это был плохой год для внеземной продукции. И, вернувшись на мое старое место в «Поставках руды», я потесню человека, который его занял. Он откатится вниз и потеснит всех остальных. Настоящий ад.
Мариан высушила глаза направленными волнами из обдувателя на приборной панели.
– Мне достаточно нашей проблемы, Стюарт. Чужие меня сейчас не интересуют. Что нам делать?
Он откинулся назад и поморщился.
– Лучшее, что мне пришло в голову, это позвонить моему адвокату. Клив обещал, что заглянет сегодня после ужина, чтобы обсудить с нами все дело. Если выход существует, Клив его найдет. Он работал со многими апелляциями к БСП.
Мариан склонила голову, благодаря мужа за усилия.
– Это начало. Сколько времени у нас есть?
– Завтра утром я должен заполнить форму по избыточности. У нас есть две недели, чтобы выбрать… ребенка.
Мариан снова кивнула. Они сидели, позволяя автопилоту вести шаттл к точке назначения. Некоторое время спустя Стюарт Рейли протянул руку и взял ладонь жены. Ее пальцы конвульсивно сомкнулись на его пальцах.
– Я знаю, кого отдать, – произнес голос за их спинами.
Оба резко обернулись.
– Лиза! – выдохнула Мариан. – Я про тебя забыла! Ты слушала!
Пухлые щечки Лизы блестели от слез.
– Слушала, – призналась она. – И знаю, какого ребенка отдать. Меня. Я старшая. Именно меня нужно отдать на усыновление. Не Пенни, не Сьюзи и не Майка, а меня.
– Замолчи, Лиза Рейли. Мы с твоим отцом решим, как поступить. Скорее всего, ничего не случится. Вообще ничего.
– Я старшая, а значит, отдать на усыновление нужно меня. Так говорит мой учитель. Он говорит, что маленькие дети с-страдают сильнее больших. И еще говорит, что это хорошо, потому что тебя наверняка усыновит очень богатая семья, и у тебя будет больше игрушек, и лучшие школы, и… и все прочее. Учитель говорит, что поначалу будет немного г-грустно, но с тобой произойдет столько всего хорошего, что… что ты будешь очень счастлив. А еще учитель говорит, что так должно быть, потому что это закон.
Стюарт Рейли с силой ударил по сиденью.
– Достаточно! Твоя мать сказала, что решать будем мы с ней.
– А кроме того, – с вызовом продолжила Лиза, вытирая лицо рукой, – кроме того, я не хочу быть членом семьи с тремя детьми. Все мои подруги – из семей с четырьмя детьми. Мне придется снова дружить со старыми убогими друзьями, и я…
– Лиза! – рявкнул Рейли. – Я еще твой отец! Хочешь, чтобы я это продемонстрировал?
Молчание. Мариан переключилась на ручное управление для посадки. Взяла у двенадцатилетней дочери младенца, и они все выбрались из шаттла, не глядя друг на друга.
Прежде чем войти в дом, Рейли улучил момент, чтобы переключить домашнего робота с «работы в саду» на «обслуживание столов». Затем последовал за жужжащей металлической фигурой внутрь.
Проблема заключалась в том, что Лиза была права. При прочих равных условиях для усыновления обычно выбирали старшего ребенка. Для нее этот опыт будет намного менее травмирующим. А Бюро семейного планирования тщательно подберет родителей из множества претендентов и проследит, чтобы переселение прошло как можно спокойней и радостней. Первые несколько лет детские психологи будут дважды в неделю навещать ребенка, помогая ему максимально полно адаптироваться к новому положению.
Кем окажутся новые родители? Возможно, кем-то вроде шурина Эда Грина, Пола, чей доход намного превосходит размеры семьи. Так бывает по разным причинам: ленивая, чуждая условностям жена, скрытая стерильность одного из партнеров, внезапная гистерэктомия. В общем, нечто, не позволяющее достичь единственного значимого престижа.
Можно владеть шаттлом последней модели – купив его в кредит и выплачивая сумму, равную твоему доходу за десять лет. Можно иметь огромный дом в дорогой, заполненной поместьями Манитобе, где высшее звено менеджеров делового центра Нью-Йорка соседствует со своими коллегами из деловых центров Чикаго и Лос-Анджелеса; дом, стены в котором покрыты панелями из редкой марсианской древесины, дом, оснащенный всевозможными роботами, – а также закладную на него, которая медленно, но верно заключит тебя в финансовое рабство.
Дети же – дети были определенностью. Нельзя было завести ребенка в кредит, нельзя завести ребенка, понадеявшись, что дела пойдут в гору. Ты заводил ребенка лишь после того, как БСП, сочтя вас с женой надежными с точки зрения наследственности и окружения, решало, что ваш доход достаточно велик, чтобы обеспечить ребенка всем, чего он заслуживает. Каждый ребенок в семье представлял собой лицензию, которую
