Мгновение я не понимал, что он имеет в виду, а потом мне едва не поплохело.
– В-вы х-хотите сказать, – прохрипел я, – ч-что вы з-здесь незаконно? А я тут с вами разговариваю?
Он облокотился на рундук и очень серьезно посмотрел на меня.
– Что за головастики нынче? И кстати, сам-то ты чего здесь забыл?
Я призадумался и кивнул.
– Ладно, тут вы правы. Я тоже нарушил закон. Мы оба хороши.
Он расхохотался, потом выпрямился и принялся чистить свой бластер. Взгляд мой не отрывался от этой смертоносной трубки; помнится, сестра говорила, что мужчины вообще любят такие штуки.
– Значит, говоришь, звать тебя Фердинанд? Разве ж это имя для любопытного головастика? Я буду звать тебя Форд. А меня звать Батт. Батт Ли Браун.
Имя Форд мне понравилось.
– А «Батт» что, тоже прозвище?
– Ну! Сокращение от Альберты, но я не встретил еще такого, кто смог бы выхватить бластер быстрее меня, чтобы назвать меня так. Папаша прилетел в восьмидесятые с большой волной иммигрантов, когда эвакуировали Онтарио. Вот он всех своих пацанов назвал в честь канадских провинций. Я у него младший, вот и получил имя, которое они приберегали для дочери.
– У вас много братьев, мистер Батт?
Он широко улыбнулся, блеснув зубами.
– Полное гнездо. Да только всех поубивали в бунт Голубого Чикаго, что Макгрегоры замутили – всех, кроме меня да Саскачевана. Ну, а после уже мы с Сасом устроили охоту на Макгрегоров. Хотя быстро дело не сладилось: не получилось нам попортить Джоку Макгрегору морду лица до тех пор, покуда мы не подросли чуток.
Я сделал шаг в сторону, чтобы лучше видеть блестящую медную намотку бластера прямо над спусковой кнопкой.
– Вы, наверное, много людей из этого убили, мистер Батт?
– Батт. Для тебя, Форд, просто Батт, – он нахмурился и заглянул в световой раструб. – Не больше дюжины, не считая, само собой, пятерки ластоногих полицаев. Я мирный крестьянин. Я так считаю, насилием ничего путного не добьешься. Вот мой братец, Сас… – он начал было рассказывать что-то интересное про своего брата, но тут ударили в гонг к обеду, и Батт сказал, чтобы я поспешил туда. Он сказал, что растущему головастику никак нельзя без витаминов. И добавил (как бы невзначай), что не будет возражать, если я и ему принесу немного фруктов. А то, объяснил он, в рундуках не обнаружилось ничего, кроме консервов, а Батт сызмальства привык к фермерской пище.
Беда в том, что фермером он был не самым обычным. Напихать тайком в карманы обычных фруктов не составило для меня особого труда. Я даже справился с ламинарией и водяным крессом, которые нравились м-ру Брауну, но такие штуки, как соленые водоросли или венерианская грязеника слишком сильно пахли. Автомат целых два раза отказался принимать мою куртку в стирку, и мне пришлось стирать ее вручную. Зато сколько всего замечательного узнавал я про Венеру в каждое свое посещение спасательной шлюпки! Я выучил три похожих на завывание ветра песни Плоского Народа; я узнал, чего венерианские туземцы не любят больше всего; я узнал, как отличить ластоногого полицая из Нью-Каламазу от плоскостопого батрака, лучшего друга огородника. После долгих уговоров Батт Ли Браун объяснил мне устройство бластера – так подробно, что я знал теперь все до единой детали и их назначение – от крошечных круглых электродов и до силовой обмотки. Но как бы я ни просил, подержать его в руках он мне не давал.
– Извини, Форд, старина, – говорил он, поворачиваясь из стороны в сторону на кресле рулевого в носовой части шлюпки. – Я так считаю, человек, который дает кому другому подержаться за свой бластер, все равно что тот великан, у которого сердце было в яйце, а яйцо нашли враги. Вот когда вырастешь так, чтобы твой папаша решил, что пора тебе обзавестись оружием – что ж, вот тогда тебе стоит научиться стрелять, и чем быстрее, тем лучше. А до той поры тебя по-хорошему и близко к нему подпускать нельзя.
– У меня нету отца, чтобы он дал мне оружие, когда я стану взрослым. У меня даже старшего брата нет, такого, как ваш Лабрадор. У меня только сестра. А она…
– Она выйдет за какого-нибудь сухорогого, который южнее Полярного побережья не бывал ни разу. И главой семьи будет именно она, или я не разбираюсь в шайтанах. Властная, упрямая как ослица… Кстати, Форди, – он поднялся из кресла и потянулся так, что чешуйчатый костюм едва не лопнул на бицепсах, – эта твоя сеструха. Скажи, она… – и он снова принялся допрашивать меня насчет сестры. Я плюхнулся в освобожденное им вращающееся кресло и честно пытался отвечать на все его вопросы. Однако было много такого, чего я просто не знал. Ну, например, Ивлин – девушка здоровая. Но насколько здоровая – откуда мне знать? Ну да, отвечал я ему, мои тетки и по отцу, и по матери нарожали детишек больше среднего. Нет, мы у нас в Нижнем не занимаемся сельским хозяйством, но да, думаю, Ивлин не хуже любой другой женщины разбирается в оборудовании для подводного плавания и насосной аппаратуре…
Я и подумать не мог, что эта ерунда обернется для меня серьезными неприятностями.
Сестрица настояла, чтобы я вместе с ней ходил на лекции по географии. Большинство других девиц, что летели на Венеру затем, чтобы выйти замуж, шушукались друг с другом всю лекцию, только не сестра! Она жадно ловила каждое слово, делала записи и задавала вопросы, от которых бедолага-стюард, вызвавшийся быть лектором, потел и крутился как уж на сковородке.
– Мне очень жаль, мисс Спарлинг, – говорил он с плохо скрываемым сарказмом, – но я не могу припомнить никакой сельскохозяйственной продукции, экспортируемой с Макроконтинента. Поскольку плотность населения там ниже, чем один человек на тысячу квадратных миль, а качество пахотных земель ниже стандартов… постойте-ка, вспомнил. Один овощ с Макроконтинента все же экспортируется, но его вряд ли можно назвать съедобным. Дикая навозная груша, из которой вырабатывают… гм… психотропное средство, собирается там контрабандистами. Кстати, в отличие от официальных, сообщаемых на Землю данных, объем контрабанды в последние годы заметно вырос. Говоря точнее…
– Прошу прощения, сэр, – не выдержал я, – но разве навозная груша не растет только на острове Лейфа Эриксона? Который никак не соединяется с Макроконтинентом, хотя небольшую часть года и связан с Московским полуостровом узким перешейком… вы же наверняка помните: это доказала третья экспедиция под руководством Ван Ли?
Стюард медленно кивнул.
– Да, я и забыл, – признался он. – Пардон, леди, но мальчик прав. Будьте добры, сделайте исправления в своих записях.
Однако записи делала одна лишь сестрица, и исправлять она ничего не стала. Несколько секунд она смотрела на меня, задумчиво покусывая нижнюю губу, а мне становилось
