– Ребята, а пойдемте поздравим боевых магов с началом учебного года.
Похоже, травники действительно были едины. Потому что переглянулись и грянули «ура»! Волной нас вынесло в коридор. Боевики жили на четвертом. В большинстве своем, но нам уже было плевать. И тоже праздновали. Поэтому находились в том же состоянии, что и мы. Если бы не это, утром бы на один факультет полным составом стало меньше – нас бы просто истребили. Хотя на стороне травников был я, а темный властелин – это вам не шуточки. Кажется, сначала мы пытались друг друга убить. Потом пили уже вместе. На этот раз не слабенькую наливку Мариты, а хороший гномий самогон, известный во всех королевствах. Потом уже полным составом в два факультета двинулись к некромантам. Те тоже, ожидаемо, праздновали. Пообещали превратить нас в умертвий, если мы не угомонимся. Мы не угомонились. Судя по тому, что утром на пары все явились живыми, умертвий тоже не прибавилось. Зато мы поделились с некромантами запасами.
Дальнейшее тонуло в дымке. Очнулся я в обнимку с Паулиной. Арацения опустила бутон мне на плечо, а я шептал ей… ну не на ушко же. Просто шептал, подкармливая мясом:
– Понимаешь, дорогая, они видят во мне кого? Тем-но-го. И не просто темного. А по-ве-ли-те-ля. Им надо, чтобы я там полки в атаку, голову с плеч. А я что? Я покоя хочу. Понимаешь? Покоя! И чтобы никто не ломился в двери с воплями: ваше темнейшество. Чтобы никто не требовал сидеть на приеме с каменной физиономией. Ни улыбнуться тебе, ни пошутить. А я ж живой, Паулина! Я жить хочу! А они все врут. Смотрят в глаза – и врут.
Послышались чьи-то шаги. Я притаился во тьме и приложил палец к губам. Паулина тоже насторожилась. Свои? Или чужие?
Дверь в галерею открылась, и я узнал одного из вошедших. Арен Деммер. Тот самый, с факультета Лави, которому я слегка повредил руку. А с ним – мой недавний пациент. Которого я как раз пытался вылечить. Ну и компания! Представил, зачем собрались эти двое, и в голове слегка развиднелось. Но задор остался.
– Думаешь, он пройдет? – шепотом спросил Деммер.
– Сам слышал, как ведьма приказала ему кормить свою уродину. А скоро рассвет. Придет – как пить дать, – ответил Кивлис.
Это Паулина-то уродина? Стало обидно! И ей тоже. Но мы притаились – до поры до времени. Кивлис с Деммером шли как раз в сторону арацении.
– Девочка, ату их! – скомандовал я.
Листья-побеги взметнулись и оплели жертв. Арацения потащила их к себе – видимо, решила, что лучше живое мясо, чем никакого. А я магией чуть ей помог – наложил на обоих заклятие остолбенения. Оставил в движении только голову. Чтобы могли орать. Дверь распахнулась, и в галерею влетела профессор Карентель. В одном пеньюаре. Причем достаточно симпатичном. Белое кружево. За ней – Кай. Этот-то откуда взялся? Наверное, решил найти непутевого соседа.
– Паулина, фу! Отравишься! – завопила «ведьма», вытаскивая из пасти цветочка руку Кивлиса. Не ту ли, которую я безуспешно лечил?
Демон выражался куда хлеще. Деммер отлетел в сторону и врезался спиной в стену. Затем Кай заметил меня и так недобро прищурился, что я попытался слиться с Паулиной – благо она меня листочками загородила.
– А, так вот ты где, – демон опять начал шипеть. Его зрачки сузились и полыхнули алым. Значит, зол. – Я тебе что говорил? Не нажираться!
– Трезв, как стеклышко, – я расправил плечи. – Паулина, душа моя, до вечера.
Цветочек степенно мне кивнул бутоном – или показалось? И я пошел к двери. Чуть не впечатался лбом в стену – так это потому, что темно. Кай шел сзади. Я слышал его дыхание – и холодок пробегал между лопаток. Главное, чтобы не придушил. Хотя не посмеет. Профессор видела, с кем я ушел.
Комната была заперта. Я безуспешно пытался попасть ключом в замочную скважину, пока меня не схватили за шкирку и не отставили в сторону. Дверь открылась – и закрылась у меня перед носом.
– Кай, – постучал я.
– Убирайся во тьму, – донеслось из-за двери.
– Кай, не дури!
Ни звука.
– Шун, открой.
В тот момент я не думал о том, как Шун будет это делать. Но скрипнул замок, и я ввалился в комнату.
– Предатель, – покосился на Шуна Кай.
– Шу-ва-рра, – выдал тот и примостился ко мне на плечо.
– Ах так? – Опять этот прищур!
– Маленьких обижать нехорошо, – глубокомысленно выдал я. Это была моя последняя связная мысль перед тем, как лицо встретилось с подушкой. Кажется, Шун перебрался на голову. Там и затих. А я уснул так крепко, что никаким сигналам трубы не поднять.
Глава 12
Чем властелин не человек?
Голова раскалывалась. Гудела так, словно в ней завелся рой пчел. И теперь этот рой перелетал с места на место, а я даже не мог открыть глаза. Умом понимал, что давно проспал подъем. Что идут пары и меня будут искать. Но тело отказывалось повиноваться. Да и не хотел я никуда идти. Вот это погуляли! Куда там дворцовым застольям с их скучными длинными речами. Я никогда еще не чувствовал себя частью целого, частью коллектива. Обычно был я – и были мои подданные. Льстивые, лживые, готовые лицемерить, лишь бы обратил на них свой взгляд. Не то чтобы меня это не устраивало. Но иногда ощущал себя пустым местом. Божком, которого поставили на пьедестал и надеются, что тот выполнит любое желание.
Нет, надо прекращать пить. Я, конечно, еще не начинал, но и не стоит. Просто подняться и найти воду.
– Шун, – прошипел я, ощущая во рту пустыню. – Шун, лапушка, открой окно.
Самого шишиги не было видно. Зато в комнату ворвался свежий ветер. Сразу стало лучше. Я даже сполз с кровати и потащился к столу, на котором стоял кувшин. Рядом сидел Шун. И глядел на меня с укором. Готов поклясться! А кувшин точно оставил Кай, потому что в нем обнаружилась не вода, а какое-то варево. Что бы там ни было, а в голове прояснилось. И даже пошатывать перестало.
– Шу-ра-на, – подпрыгнул Шун. Если бы еще знать, что он лопочет. Взять уроки у Кая, что ли?
– Надо умыться, – достал из прикроватного столика полотенце и поплелся в ванную. Холодная вода довершила начатое отваром, и я был почти что свеж, почти что бодр и уж точно в ясной памяти. Пойти на пары? Нет уж. Часы показывали четверть одиннадцатого. Лучше отдохнуть и поразмыслить. А что для этого подходит лучше всего? Сквер, парк, какая-нибудь аллея. Вспомнил, что так и не осмотрел территорию вокруг академии. А цветочек выкушал ночью утреннюю норму, значит, кормежка сдвигается на вечер.
– Шун, пойдешь гулять? – я так и не
