– Ты не должна! Это убийство!
– Эксперимент, – холодный голос командира корабля выбил из него надежду на спасение.
Миша даже подумал, что ему послышалось. Либо динамики исковеркали слова.
– Что? Что ты сказала?
– Это будет эксперимент.
– Что ты несешь?! Я человек!
– Эксперименты до этого проводили только над животными. – Вика продолжала свою речь, будто наговаривала на диктофон, от чего вера в серьезность ее намерений только росла. – Ты будешь первым. – Пауза. – Собак удавалось реанимировать после двух минут нахождения без воздуха, шимпанзе – после четырех. С людьми оставалось только предполагать. Ученые предположили – 90 секунд. Ну ты не волнуйся. Ты же кобель, а это значит, что у тебя даже будет запас в 30 секунд.
– Тебя посадят… – едва разлепил губы Михаил. – Вас посадят обеих!
Смех из динамиков разрушил и это предположение. Даже если посадят их и еще несколько человек из центра управления полетами, ему будет наплевать, если конечно он не шимпанзе.
– Твари! – закричал он и забарабанил по корпусу корабля. – Алекс! Останови ее! Останови! Вика! Дай мне поговорить с Алекс! Я хочу услышать ее… Вика!
Хрипящий динамик перебил его.
– Я не могу ей приказывать… по личным вопросам. Тем более она сейчас занята.
– Чем, твою мать, она может заниматься?! – закричал Михаил, даже не задумываясь о глупости поставленного вопроса.
– Учится вязать. Вязание, знаешь ли, успокаивает.
Ответ поставил его в ступор, но ненадолго. Он вспомнил об увлечении жены – вязании, именно тогда, когда там, на Земле он шел на свидание с Алекс, Вика брала свои сраные спицы и выстукивала ими, перекидывая петли. Наверное, она уже тогда свихнулась. Да что за бред? Не каждый вяжущий шарф сумасшедший, да и к тому же ее бы не допустили к полету. Она не сумасшедшая, – тонкой спицей кольнула мысль. – Она убьет его с улыбкой на лице, показывая Алекс, как перекинуть очередную петлю. Вязание шарфика с перерывом на убийство.
– 90 секунд, но к 14 секунде… ну ты помнишь. Время пошло…
Миша недостаток воздуха почувствовал сразу же после слов жены. Он мысленно пытался подсчитать, на сколько ему хватит воздуха. 7 метров фала плюс метров 5 до резервуара внутри корабля… Дернул люк. Даже если бы ручное управление было исправно, в корабль он бы не попал. В лучшем случае они бы оставили его на эти злополучные 90 секунд в атмосферном шлюзе. Голова плохо соображала. Он едва рефлекторно не задержал дыхание, когда понял, что следующий вдох станет последним.
Время пошло.
Михаил расслабился, давая кислороду выйти из организма. Содержимое кишечника полилось по ногам. Перед тем как все померкло, Михаил понял, что никто его не затащит в корабль ни через 90 секунд, ни через четыре минуты.
Виктория посмотрела в бортовые камеры. Скафандр, привязанный к кораблю фалом, проплыл мимо шлюзовой камеры. Ударился о борт и поплыл прочь. Но фал, укрепленный тросом, не хотел отпускать. Мертвец, облаченный в скафандр, словно цепной пес не отходил далеко от своей конуры.
Фактически он еще не мертвец. У Вики было еще около сорока секунд, чтобы вернуть его к жизни, но она не хотела принимать решение в одиночку. Как командир корабля Виктория была всесильна, но как женщина, как жена… как обманутая жена… Они спали с ним вдвоем и решать его судьбу будут вдвоем.
Вика отстегнулась, оттолкнулась и «проплыла» к креслу Алекс. Взяла ее за руку и развернула к себе лицом.
– Как думаешь, с него достаточно?
Вязание успокаивает.
– Почему ты молчишь? Вот только не начинай… Тебе жалко его? Ну что, пусть болтается скорострел?
Спицы перекрестились и стукнулись друг о друга; Алекс едва заметно кивнула.
– Вот и здорово.
Виктория развернулась и собиралась вернуться в кресло командира, но остановилась, будто что-то вспомнила.
– Я спицы возьму? С тебя уже наверно хватит, да и зрение надо беречь.
Она вынула спицы из глазниц Алекс, кровавые кляксы поднялись над головой мертвого астронавта, разделились на несколько мелких и растворились багровым маревом в воздухе.
Виктория пристегнулась в кресле, вытащила нитку из специального контейнера и принялась вязать. Потом нужно будет попробовать восстановить связь с Землей.
Прожужжал таймер, оповещая о завершении 90 секунд. Виктория подняла голову, посмотрела на дисплей – скафандр перевернулся, будто сменил позу на более удобную. Вика улыбнулась своим мыслям и снова взялась за вязание.
Вязание успокаивало.
Последний сеанс
Юра готовился к долгожданному свиданию с особым трепетом. На Таню выбор пал не случайно. Доступная и красивая. Именно доступность девушки и стала ключевым фактором. Предлагая ей пойти погулять, он ожидал увидеть, как она достает ежедневник и, полистав, записывает его на свободный день. Но все было не так плохо. Таня просто сказала да, а потом повторила да, когда он назначил место и время. Было ли легкое согласие доступностью? Теперь Юра сомневался. В кои-то веки у него появилась девушка (пожалуй, позже всех его друзей), и он пытается обвинить ее… Стоп! Он уже парень взрослый и в состоянии понять, что не всякая девушка шлюха только из-за того, что согласилась пойти с парнем на свидание. И да, он был в нее влюблен.
У него никогда не было девушки. А теперь с появлением ее он по-настоящему станет взрослым. Юрке хватало ума понять, что, сходив в кино один раз, они не могут стать парой в тот же вечер. Этот процесс требует систематизации, которую он и собирался ввести после сегодняшней удачи, разумеется.
Юра еле усидел до восьми вечера. До сеанса оставалось два часа, но он не мог больше сидеть дома. Юра выключил компьютер, крикнул родителям, что ушел, и выбежал из квартиры. Он хотел ничего не говорить, но… Черт! Это все так смахивало на дрессировку. Хорошее воспитание сродни качественной дрессировке. Юра был уверен в этом. Отец изо дня в день твердил о том, чтобы Юра сообщал им, куда идет, зачем и до которого часа задержится. Юра противился, но иногда, как сегодня, например, сообщал о своих передвижениях неосознанно. Сука! Как дрессированный пони.
С родителями отношения как-то не складывались и в большей степени из-за того, что Юра не мог себя почувствовать свободным под пристальным взглядом отца. Он любил их и где-то даже понимал, что контроль этот не из-за вредности и желания ограничить его свободу. Понимал, но ему это чертовски надоело. Мысли сбежать, вырваться из клетки посещали Юру периодически, но на что его хватало, так это уйти гулять.
Свидание это, если начистоту, не было первым. Ему хватало смелости даже знакомиться на улице. В те моменты, когда родительский контроль раздражал до безумия, Юра выбегал на улицу и долго бродил. И снова при выборе для знакомства решающим фактором становилась доступность девиц. Но дальше одного похода в кино дело не заходило. Девицы будто испарялись. Юра даже начал
