Юра начал различать силуэты. «Бородачи» никуда не делись, они все это время были с ним. Один из них протянул Юре скальп с привязанными к нему веревочками. Юра принял и провел рукой по шелковистым прядям. Даже не видя мелированных локонов, он понял, кому принадлежали волосы. Они еще хранили запах Тани.
Юра закрыл глаза, повязал «бороду» и невольно вспомнил голую задницу своей подруги, когда ее волокли на последний ряд. Возбуждение налило его член. Юра не знал, что его больше возбуждало – ягодицы подружки или насилие. Возможно и то, и другое. Юра открыл глаза. Его новые друзья стояли в одном ряду с ним. Все были возбуждены. Юра знал, что делать дальше.
Луч ударил из проекторной. Черные силуэты начали свой зловещий танец на фоне экрана. Только зрителей этой вакханалии пока не было.
Сеанс был окончен.
Мелодия телефона раздражала. Сергей Витальевич на ночь телефон всегда ставил на виброзвонок, но в дни (точнее ночи), когда Юрка «взбрыкивал», Сергей оставлял мелодию на полную громкость. Ждал звонка; надеялся, что все обойдется, но ждал тревожного звонка. Сейчас, глядя на цифры неизвестного номера, он понимал, что дождался, что это как раз и есть тревожный. Что-то случилось. С его сыном что-то произошло.
– Да, – пересохшими губами произнес Сергей.
– Кто это? – за спиной раздался шепот жены.
– Спи, – прикрыв микрофон рукой, произнес Сергей. – Это по работе.
Он встал и вышел из комнаты. Из трубки на него лилась тяжелая информация. Он ожидал чего-либо подобного, но ничего понять не мог. Где? Кто? Кого? Но переспрашивать не стал. Случилось что-то ужасное. Записал адрес и, быстро одевшись, вышел из дома.
Сергей знал этот кинотеатр. Его закрыли еще в 90-е, и здание до сих пор никак не использовалось. Окраина города, рабочий поселок. Странно, но лоскуты былых афиш все еще были на месте. Сергей остановился у одной. Осталась только надпись. Насколько помнил Сергей, не вся. «Оттенки». «Все оттенки тьмы», кажется. Или ночи. Он даже не помнил, о чем эта лента, но то, что это фильм ужасов, в памяти отложилось. Это был последний кинофильм, который шел в этом кинотеатре.
Сергей боялся, что Юрка рано или поздно сюда придет. Поэтому Сергей все время требовал от сына отчета – куда тот идет и надолго ли. Фраза «я в кино на последний сеанс» несколько раз прокручивалась Сергеем, но, тем не менее, он ставил на поход сына в рабочие кинотеатры. Для собственного успокоения, разумеется. Последний сеанс здесь был больше двадцати лет назад.
Желтая лента была натянута от афиш к углам здания. Внутри все похолодело. Случилось что-то жуткое. Что-то… Когда вывели Юру, Сергей дернулся в его сторону, но ему преградил дорогу полицейский.
– Я отец… – произнес Сергей Витальевич.
– Это я вам звонил, – раздался голос откуда-то из-за афиши.
Сергей проводил взглядом осунувшуюся фигуру сына, хотел все-таки подойти, пока его не посадили в машину, но передумал. Сейчас он все узнает. Сохранять хладнокровие становилось все труднее.
– Ваш сын подозревается в убийстве…
Человек в сером пальто и кепке подошел ближе и, открыв удостоверение, показал Сергею.
– Кого он? – только и смог выдавить из себя Сергей.
– Их личности пока устанавливаются…
– Их? Их несколько? – Сергей не верил своим ушам.
– Девять…
Полицейский пристально смотрел на Сергея, будто ожидая какой-то реакции. Но Сергея сковывал ужас, единственное, на что он был способен, так это стоять с открытым ртом. Он был готов ко всему, как ему казалось, но подобное стало для него шоком. Его сын убийца, серийный убийца, если быть точнее.
– Это не он… – самое первое, что пришло в голову. Сергей даже не узнал свой голос. Будто услышал его в записи с помехами. Следователь наверняка слышал эту фразу не впервой.
– Следствие разберется.
Лицо полицейского не отражало никаких эмоций.
– Не сомневаюсь. Я могу проехать с вами?
– Разумеется.
Сергей не находил себе места. Не знал, кому звонить и что предпринять. Его мальчик не мог. Кто угодно, только не он. Сергей хотел сам все осмотреть и даже знал, что найдет. Именно это его и останавливало. Он боялся встретить в заброшенном кинотеатре странных бородачей. Тех самых, от которых он едва унес ноги в 95-м. Он был уверен, что это их рук дело. Они не были людьми, Сергей понял это еще тогда.
Они были тьмой. Оттенками тьмы.
Салама
Она была роскошной женщиной – крупная упругая грудь, большие черные бедра. Как я хотел обладать всем этим! И я ее купил.
Покупка стоила того. В первую же ночь Салама удивила меня по-настоящему. Она не только была сговорчива, но вытворяла в постели такое… Ничего подобного я не испытывал с другими женщинами. Сначала Салама нежно ласкала меня языком. Ее полные губы заглатывали мою плоть. Когда мы с ней уединились в спальне, Салама оседлала меня, словно воительница-амазонка. Ее большие груди колыхались в такт движениям.
У меня такого секса не было уже лет десять. Да, черт возьми, кого я хочу обмануть?! У меня никакого секса не было лет десять! Дело в том, что Ваш покорный слуга одинок. Дети разъехались, а жена умерла семь лет назад. Да, и самое главное: я уже в том возрасте, когда разговор о сексе для моего сердца куда как безопасней, чем занятие им. Но когда я купил у Джона Маллоу Саламу, все изменилось. Я воспарил. В свои-то шестьдесят восемь!
Черт! Салама… Я и рад бы все навалившиеся на меня неприятности списать на возраст и невезение, но я видел, как африканка колдует. Вы заметили, я впервые назвал ее не по имени? Я начал ее бояться. Очень бояться.
Ее красота меня просто ослепила, а, как известно, слепого легко обокрасть. Началось все с комнаты в западном крыле моего дома. Ею никто не пользовался, но я не хотел, чтобы мой дом покрылся пылью, поэтому раз в неделю я отправлял туда кого-нибудь из рабов убраться. Да, теперь я понимаю, Салама узнала об этом месте от… В общем, она выпросила у меня ключи. Эх, если б я знал тогда!
Я начал замечать странные вещи за ней. У меня паслись две индейки как раз ко Дню благодарения. Однажды они пропали. Я спросил у Саламы, но она ответила, что ничего не знает. И тогда я наведался в ту комнату, которую отдал ей (разумеется, когда ее не было).
Там на деревянном полу
