Горячее дыхание коснулось шеи Есира, он замер в оцепенении и с натугой попытался вспомнить вылетевшие из головы слова изгоняющей молитвы. Но одержимая не дала времени на то, чтобы собраться с мыслями. Она прильнула губами к ранке, прикусила зубами и без того поврежденную кожу, высасывая кровь, словно вампир. Одна нечеловечески сильная рука закрыла рот и частично – нос, не давая полноценно дышать и кричать, позволяя издавать лишь глухое мычание, которое вряд ли будет услышано шумно суетящимися в отдалении возле колокольни паладинами. Вторая рука бесовки принялась нагло гладить и мять живот, постоянно соскальзывая чуть ниже. Есир почувствовал, что теряет сознание, и не стал сопротивляться, малодушно сочтя беспамятство лучшим выходом. Он и не чаял больше когда-нибудь очнуться. «Если народ узнает, что меня убили прямо возле собора, будет паника», – мелькнуло в голове напоследок.
Но в планы одержимой не входило избавлять верховного инквизитора от проблем…
Есир очнулся от ноющей боли в шее и легкого дискомфорта в паху. Над головой все так же сияли звезды, в отдалении слышались голоса перекликающихся паладинов. Он судорожно втянул воздух в изголодавшиеся легкие и неожиданно почувствовал, как в уголке глаза скопилась слеза и соскользнула к крылу носа. Но мужчины не плачут. Плачут женщины и сопляки. А кто он? Есир и сам не знал. Как не знал, рад ли тому, что его не убили. Он был морально раздавлен своим бессилием. Многие годы инквизитор считал себя немного сильнее других, лучше, выше, неуязвимее, а сейчас ему без напряга доказали, какое же он ничтожество. Сейчас он готов был дать обет стать самым праведным из праведников, если найдется человек, способный законно выявить всех одержимых в Эдиабаде. Если подумать, это не такой уж плохой размен. Но надежды не осталось, а он был связан обязательствами и безвыходной ситуацией и потому должен – просто обязан! – без колебаний делать то, что может.
Сесть удалось с трудом, голова немного кружилась. Хотя плохое самочувствие было связано отнюдь не с мизерной кровопотерей, ведь ни вены, ни артерии не пострадали. Больше всего пострадала гордость. Есир пощупал саднящую шею, кончиками пальцев различил влагу и поморщился. Вдруг навалилось омерзение к себе самому, захотелось искупаться, он представил, как горячая вода смывает всю грязь. Одержимая просто использовала его для удовлетворения самых низменных инстинктов и оставила валяться как ненужную, сломанную вещь. Ей ведь, как вампиру, не требовалась кровь для выживания – только для получения извращенного удовольствия. Но что он мог сделать в данной ситуации? Даже о мести приходилось только мечтать, потому что в реальности найти и уничтожить хитрую бесоватую, успешно влившуюся в общество, не представлялось возможным. «Нет, надо все-таки любой ценой найти этот амулет тысячи душ, – подумал верховный инквизитор. – И тогда… тогда уже я смогу диктовать условия!»
Умея примечать в людях все, даже самые мелкие пороки и недостатки, Есир просмотрел в себе один главный – гордыню.
Инквизитор оправил одежду и богато инкрустированный крест, который он заказал при вступлении в должность, и решительно, стараясь не обращать внимания на разливающуюся по телу после нервного перенапряжения слабость, направился к архиву. По мере приближения к как ни в чем не бывало суетящимся подчиненным в нем все больше и больше росла злость. Как же так: главу церкви буквально убивали в нескольких десятках метров от них, а ни один паладин ничего не заметил и не почувствовал? Никто так и не пришел на помощь в то время, когда он в неравной борьбе уступил одержимой! А может, они специально решили сместить его таким образом?! Подозрительность и мнительность разыгрались не на шутку, отодвинув на задний план недавно испытанное унижение. Все-таки недостатки частенько брали верх над достоинствами Есира, хотя он потом искренне об этом жалел.
– Дориан, а ну стой! – рявкнул инквизитор, наметив в качестве жертвы плохого настроения ближайшего молодого паладина, который никогда ему не нравился. Слишком уж шустрый и независимый. – Доложи, что удалось выяснить. Взломщика поймали?
– Увы, – решив не юлить, развел руками воин. – Погоня оказалась безуспешной, обоим преступникам удалось скрыться, хотя мы очень старались. Сейчас несколько патрулей тщательно прочесывают город, но надежда на удачу мала.
– Взломщиков оказалось двое? – удивился Есир. Почему-то он был уверен, что в архив ворвалась одержимая. А одержимые – это не те существа, которые могут договориться о сотрудничестве и проделать все сообща.
– Да, мы рассмотрели двоих в одинаковых серых плащах с капюшонами, скрывающими лица. Я сам в недоумении. Неужели нашлись такие сумасшедшие, которые решились высунуть нос из дома посреди ночи, когда в городе участились нападения одержимых?! – сказал Дориан, еще не подозревая, что его ждет буря.
– Кто первым обнаружил преступников и поднял тревогу? – резко поинтересовался верховный инквизитор, прикидывая, кого и как можно наказать, не прослыв самодуром.
– Кричал я, а обнаружил, похоже, Феликс.
– Где он?
– Продолжает поиски, прочесывает улицы вместе с патрулем, хотя ему поспать надо бы перед утренним визитом в департамент расследований.
Эти слова, сказанные из лучших побуждений, оказались определяющими, так как Есир принял решение, на ком выместить злость. К его досаде, наказать сразу двоих в данной ситуации не представлялось возможным – не поймут.
– Прекрасно. А раз тебе по утрам торопиться некуда, следующие две недели без выходных с патрулем будешь ходить уже ты, – усмехнулся верховный инквизитор.
– За что?! – возмутился Дориан.
– Обязательно надо за что-то? – делано удивился Есир и продолжил наставительным тоном, стараясь, чтобы в голосе не чувствовалось злорадство: – Это не наказание, а великая миссия, порученная тебе, дабы преступники не ушли от возмездия и получили в полной мере за свои грехи. Будешь ловить и опознавать.
– Как опознавать, если они были в плащах с капюшонами?! Плащи опознавать?!
– Бог поможет, если взяться за дело с верой в душе, – с пафосом изрек верховный инквизитор и, резко развернувшись, отправился обратно в собор, где у него на первом подземном уровне находились личные апартаменты – на тот случай, когда приходится задерживаться на работе. Настроение все равно осталось паршивым. В последнее время казалось, что даже во сне его душили проблемы, наваливались, не давали дышать. Почему в юности думалось, что власть и высокое положение принесут счастье? Каким глупым и наивным он был! Годы, словно горькое лекарство, избавили его от этого заблуждения, но, к сожалению, поздно. Они сняли симптомы, но не смогли справиться с последствиями. Время лечит, но от воздействия факторов самого времени не помогает ничто, нельзя вернуться в прошлое и все исправить, прожить жизнь заново. Иногда думается, что жаль…
Глава 8
Утром, собираясь на работу, Тэйра отчаянно зевала. На рассвете ей удалось без проблем пробраться в дом через окно, так как ночной патруль инквизиции не стоял на месте, а суматошно мотался по окрестностям. Но поспать не удалось ни часа. Едва она прилегла в гостиной на старенький продавленный диван с выпирающими пружинами, как в дверь с силой затарабанили. Это навязчивый Феликс ин Гебор нагло явился поинтересоваться, все ли с ней в порядке. Удивляясь собственной смелости… или глупости… образница с чувством объяснила, что в порядке она бывает, когда в дом не ломятся инквизиторы. Странно, но ответ, похоже, удовлетворил паладина, он мирно ушел. Однако с ним ушло и хрупкое спокойствие в душе Тэйры. Ну не дура ли она? Весь следующий час девушка была на нервах – боялась, что обиженный Феликс придет с подкреплением и сопроводит ее в подземелья собора для полной проверки, чтобы неповадно было грубить.
Зато нашлось время и для сытного завтрака, и для того, чтобы надеть свежее платье вместо измятого, и для причесывания. Хотя аккуратно прихваченные на затылке локоны все равно не сильно ее украсили, ведь прежде всего в глаза бросались темные синяки под глазами. Так ведь Тэйра и сама уже не помнила, как выглядит без них!
«Меч не забудь, – заботливо напомнила перед выходом темная сущность. – И учти, что тебе следует быть любезнее с Алором ин Сентором, иначе он никогда ничего не расскажет нам о предыдущем верховном инквизиторе».
«Ох, ну с чего ты взяла, что паладин решит со мной откровенничать? Мы и вовсе можем больше никогда не встретиться!»
«Опыт мне подсказывает, что так просто от вашей группы он не отстанет».
«А как ты думаешь, почему Алор не забрал письмо из архива?»
«Я тоже могу только гадать. Упомянутый ин Патриком ребус не разгадал, не попал на чтение завещания, просто не нашел после переноса в отдельное строение перевернутого вверх дном архива нужный свиток, в конце-то концов… Какая тебе разница?»
– Интересно, – вслух буркнула Тэйра, аккуратно закрепляя на поясе ножны с мечом, который немного нелепо смотрелся на фоне платья.
«Лучше бы тебя что-то более полезное интересовало», – опять принялась поучать темная сущность, напомнив, что не стоит образнице так просто с ней общаться. К сожалению, иногда девушка забывалась, да и не с ее одиночеством и скрытностью
