– Карфаген должен быть разрушен! – с новой силой возгласил Змей. – Вы все умрете, если не поймете главного: ваше спасение…
Договорить ему не дали. Благодарные слушатели свалили его с ног, началась расправа. Игнат запоздало спешил на помощь, раскидывая озверевших мужиков и визжащих от злобы женщин. Неконтролируемая ярость мгновенно перекинулась на него самого:
– Ах ты, пес! Бей его, ребята!
– Он один! Не дайте ему уйти – других приведет!
– Получай, сука, на!
– Ствол, ствол у него заберите!
– Мочи легавого!
Дело принимало серьезный оборот. Если эти ребята подняли руку на блюстителя, дело могло закончиться судом Линча. Игната уже топтали ногами, когда раздался отчаянный женский крик:
– Что вы делаете?! Перестаньте, вы их покалечите!
Вдавленный щекой в грязный цемент, Игнат увидел ярко одетую темнокожую девушку, с размаху бившую сумочкой коренастого мужика с багровым лицом и набитыми кулаками.
– Тана… – прохрипел Игнат. – Беги…
Прикрывшись на секунду от точных, но недостаточно сильных ударов цветастой сумки на крепкой цепочке, красномордый извернулся и с размаху отвесил девушке ладонью плашмя оплеуху, от которой она потеряла равновесие и рухнула прямо в толпу блекло одетых женщин.
– С ними шлюха! – взвизгнула одна из них.
– Ах ты, стерва!
– Сейчас мы тебе мордашку подпортим!
– Я этой шалаве лицо порежу!
– Так что там должно быть разрушено?! – ревел с другой стороны пьяный голос.
– Карфаген… – хрипло отзывался голос Змея. – Должен… Быть…
Игната вырвало с кровью. По нему уже прыгали, явно намереваясь добить. Он понял, что сейчас отрубится, и пожалел, что не выстрелил – хотя бы в воздух. Тогда бы наверняка отдали команду на разгон толпы и у них троих был бы шанс…
Дико завизжала женщина:
– Убили!
Ощутив вдруг необычайную легкость, Игнат понял: его прекратили дубасить и любителей попрыгать на живом батуте куда-то сдуло. Отплевываясь кровавой слюной, он приподнялся на четвереньках, поискал глазами ствол. Дробовик исчез.
Зато прямо перед глазами в луже крови лежал тот самый красномордый. Из-под его лопатки спокойно вытаскивал нож какой-то тип в серой ветровке с низко надвинутым капюшоном. Вытер нож об одежду красномордого. Легко поднялся, переместился к патлатому, который уже помогал подняться Змею. С другой стороны, размазывая по лицу слезы вперемешку с простенькой, местного производства косметикой, к посреднику подбежала Тана. Избивавшие ее женщины тоже поспешили убраться.
Вокруг места побоища образовалось пустое пространство, ограниченное прилавками, из-за которых испуганно наблюдали зеваки.
Нож исчез в рукаве незнакомца, он подошел к Змею, привстал перед ним на одно колено. Игнат услышал его приглушенный голос:
– Вот мы и встретились снова.
– Новичок… – это был уже голос Змея. – Что тебе нужно?
– Вообще-то, это перо предназначалось тебе, – сказал человек в капюшоне. В его руке снова появился длинный и тонкий клинок, который он ловко крутанул в ладони и снова неуловимо спрятал в рукаве. – Ты должен был умереть – там, внизу. А я не забываю про долги.
– Так чего ж не закончил свое дело?
– Твои слова про Карфаген мне понравились. Хочу дослушать тебя до конца.
– А этого зачем убил? – кивнув на лежащее в крови тело, спросила Тана.
Она уже перестала всхлипывать, но продолжала прикрывать лицо ладонью.
– Он мешал мне слушать, – сказал Новичок. – А теперь идем отсюда. Сейчас подойдет спецназ.
– Он уже здесь, – сообщил Игнат.
Новичок резко обернулся, сжавшись, как пружина. Вид человека в форме блюстителя у беспредельщика должен вызывать однозначную реакцию: враг. Змей жестом остановил порыв Новичка снова использовать нож:
– Это свой. Он пойдет с нами.
* * *Бывают в жизни ситуации, когда сбиваются настройки опознавания «свой-чужой». Когда союзники становятся врагами, а бывшие смертельные враги вдруг оказываются с тобой в одной лодке. Обычно это ситуативные, временные союзы, но именно они определяют, останешься ли ты в живых или сдохнешь, сохранив верность принципам.
Полковник, предлагавший сотрудничество, в итоге отдал приказ его убить. Новичок, до этого жаждавший заживо содрать с него кожу, в итоге спас от расправы. Таковы парадоксы смутного времени. А то, что время наступало смутное, уж мало кто сомневался.
Они сидели в какой-то грязной забегаловке с угрюмым хозяином звероподобного вида за импровизированной барной стойкой. Баром назвать это можно было с большой натяжкой. Здесь подавали напиток, довольно смело именуемым пивом, который хозяин разливал в самодельные кружки из жестяных банок с жестяными же ручками. Пивной кран был также переделан из обычного водопроводного. Такое же мусорное, сделанное из подручных материалов, было здесь все.
Надо полагать, пиво тоже.
Все, кроме Таны, осторожно прихлебывали из своих кружек под строгим взглядом хозяина. Похоже было, любую критику он примет за личное оскорбление и немедля схватится за огромный топор, воткнутый прямо в трухлявую перегородку за его спиной – то ли из своеобразных эстетических предпочтений, то ли для самообороны, – райончик был еще тот. Лучшее место для Новичка и его людей, чтобы слиться с такими же, как они, неприкаянными беженцами из дальних секторов и шахт глубокого залегания. Едва только попав на этот уровень, Игнат мгновенно оценил обстановку, быстро стянул с себя форменную куртку, вывернув ее наизнанку, чтобы ничто не выдавало в нем блюстителя. Местные все как один вспыльчивые, не признававшие приветливых улыбок и даже прямого взгляда глаза в глаза.
Самое время было вспомнить, что Карфаген находится не где-нибудь, а на Кавказе. Если уж быть совсем точным – то в Кавказе. В самой что ни на есть его толще. Посредник был уверен, что хорошо знает лабиринты Центрального сектора. Но за тот год, пока он откисал в бегах в Западном, здесь многое изменилось. Взять, к примеру, этот, когда-то чисто технический уровень, за работу в котором Директория платила пару лишних фрамов за вредность.
Беженцы плевать хотели на вредность. За считаные месяцы они заселили уровень настолько плотно, что он быстро получил неофициальное наименование Шанхай-7. Это, помимо всего прочего, означало, что имеется еще как минимум шесть Шанхаев.
Сюда их привел Новичок, тщательно запутывая следы на случай преследования. Хотя вряд ли этот унылый кабак находится поблизости от штаб-квартиры группировки. Этого отморозка можно снисходительно называть Новичком, но в науке выживания он профи. Чутье феноменальное, и навыки конспирации не хуже, чем у кухонного таракана.
Но сейчас этот человек смотрел на Змея совсем другим взглядом: горящим, жадным, словно слова посредника задевали какие-то важные струны в его темной душе. Поразительно – он верил каждому его слову, словно давно ждал такого вот откровения – и вдруг оно явилось ему в лице несостоявшейся жертвы.
– …Там, на вершине Запретной горы, живет он. Мудрец, который пережил Катастрофу только потому, что всегда знал о ней. Давным-давно он начал готовить убежище, чтобы уцелеть и сохранить древние
