Все сжались, пригнулись, выжидая момента для точной стрельбы. Один только Полковник стоял с видом полководца и, задрав голову, наблюдал за полетом стрел. Одна из них пробила насквозь полу его шинели, другая сбила с его головы фуражку, он поднял стрелу, с детским любопытством рассматривая нанизанный на нее головной убор. Единственное, почему черные всадники до сих пор не расстреляли их окончательно, – было, наверное, расстояние, с которого непросто прицелиться из такого оружия. Но стоило им подъехать ближе…
– Не стрелять! – кричал Змей. – Они сами прекратят, если мы…
Острая боль пронзила левое плечо. Дернуло вниз, пригвоздив руку к земле. Тана увидела его искаженное болью лицо – и у нее будто тормоза сорвало. Она вскочила на ноги и с рычанием разозленной львицы открыла огонь. Секунду спустя били из всех стволов.
Автоматный огонь на первых секундах показал куда большую эффективность, даже учитывая неопытность большинства стрелков. Пара скакунов-мутантов рухнула под седоками, вывалился из седла один всадник, еще пара завалилась прямо в седлах. Стрелял даже Змей, держа автомат одной рукой, вдавив его магазином в снег и стиснув зубы от боли.
Несколько секунд спустя последний автомат выплюнул последнюю пулю. Слишком много патронов было потрачено в схватке с «летучими волками» на далеком теперь ГОКе.
– Ну вот, – проговорил Игнат, доставая из ножен штык-нож. – Теперь только врукопашную.
– Не будет рукопашной, – исподлобья наблюдая за всадниками, процедил Новичок. – Расстреляют из луков, в упор, шагов с десяти.
– Не отдавай меня им… – хрипло говорила Тана, обнимая друга, который шипел от боли, пытаясь выдернуть из предплечья стрелу. – Я лучше туда – в пропасть…
– Они только этого и ждут, – зло бросил Змей. – Чтобы мы все туда сами сиганули. Не доставим им этого удовольствия…
Всадники надвигались страшной черной волной, уже не особо опасаясь приближаться. Видимо, поняли ситуацию с боеприпасами у противника и теперь намеревались завершить начатое. Во всяком случае, хитро изогнутые композитные луки со вложенными стрелами держали наизготовку: только резко натянуть, спустить тетиву – и готово.
Оставался единственный шанс – договориться.
Осторожно отодвинув вцепившуюся в него девушку, Змей поднялся на ноги. От боли и кровопотери качнуло – стрела продолжала торчать, плотно засев в мышцах. Жестом остановив порыв Игната и Новичка подняться следом, Змей вышел вперед.
Его качало, и говорить он начал с закрытыми глазами:
– Послушайте! Мы не желали вам зла! Мы не хотели вторгаться в ваши земли. Мы даже не думали прикасаться к вашим святыням. И мы до конца не желали стрелять по вам – вы первые пустили свои стрелы, – превозмогая боль, он поднял руку, пробитую плотным деревянным стержнем с острым, как бритва, металлическим наконечником и растрепанным оперением. – Давайте прекратим бойню! Нас, людей, слишком мало осталось на Земле. Вы понимаете это? Каждый человек нужен, каждый имеет значение! Нам нечего делить – просто потому, что ничего вокруг не осталось. Просто отпустите нас, и клянусь – вы совершите лучшее, что можете в этой жизни!
Замолчав, он уже понимал, что все эти слова глупы и бессмысленны. Этих, в черном, абсолютно не волновала судьба человечества, и уж тем более – жизнь подозрительных чужаков. Их интересовала только жизнь их собственного клана, сгрудившегося вокруг новой родовой башни. Эти люди охотно вернулись в Средневековье, их мир сжался до радиуса пары верховых переходов – и этого было достаточно для выживания. Трудно винить людей в желании выжить.
Но еще труднее умирать ради чужого желания выжить. В глазах снова потемнело от боли и отчаяния, а когда «отпустило», до слуха донесся удаляющийся звук копыт. С некоторым недоумением Змей поднял помутневший взгляд:
– Что такое?
Черная смерть в лице всадников на чудовищных скакунах удалялась в туман, подобрав своих мертвых. Но причиной неожиданного спасения была вовсе не пламенная речь видящего – досюда еще не дошла его сомнительная слава.
Вслед удалявшейся черной волне неподвижно смотрел старый знакомый.
Медведь.
Зверь проводил черных всадников взглядом, повернул голову в сторону замерших от напряжения и усталости людей. В этом взгляде не было ни злобы, ни плотоядной жадности. Было что-то другое. Любопытство? Сочувствие? Словно прочитав в сердцах людей настороженность и недоверие, зверь неохотно отошел на несколько десятков шагов, освобождая путь. И лег, по-хозяйски развалившись в снегу.
– Пошли, – сказал Змей. – Он уступает дорогу.
– Погоди, – остановила его Тана. – Стрелу надо вытащить.
Стрелу достали классическим методом: спилили пилкой на тыльной стороне штык-ножа часть с наконечником и выдернули оставшуюся с другой стороны. Продезинфицировали и перевязали тем, что нашлось в армейской аптечке Игната.
Все это время зверь терпеливо наблюдал за процессом. И только когда группа удалилась достаточно далеко от опасного обрыва, медведь поднялся и неторопливо, переваливаясь с лапы на лапу, поплелся следом.
– Ждет, когда дохнуть начнем, – оборачиваясь в его сторону, ворчал Новичок. – Падалью полакомиться.
– Он здесь хозяин, – возразил Змей. – Он возьмет то, что ему нужно, в любой момент. Он нас дважды спасал.
– А может, мы для него как стадо, – не унимался Новичок. – Он нас просто пасет, пока не проголодается.
– А может, некоторые просто привыкли по себе судить, – отозвалась Тана. – А он – не человек. Ни подлости, ни коварства от него ждать не надо.
– Но и спиной к нему поворачиваться неохота, – заключил Игнат.
День клонился к закату. Спешили – места для стоянки до сих пор так и не нашли. Им пришлось сделать крюк, чтобы обойти расщелину. Но перевалив через бугор, они встали как вкопанные. Машинально схватились за оружие, забыв, что не осталось патронов.
Глазам предстало страшное дежавю: черные всадники снова надвигались на них из-за бугра безжалостной волной, которой нечего было противопоставить. Но… Нет, не надвигались. Несколько черных верховых фигур застыли в неподвижности ледяных статуй.
Они и были ледяными статуями.
– «Дыхание смерти»? – недоуменно произнес Новичок. – Как они могли так подставиться? Ведь это их территория, они знают ее. Почему они не укрылись?
– Им просто не дали, – сказал Игнат. Указал рукой. – Вон те.
На фоне черных фигур не сразу стали заметны тела в звериных шкурах, замершие в атакующих или просто нелепых позах и ничком лежавшие на красном снегу. Эти, в шкурах, только казались более слабым противником. Их оружием были длинные пики, которыми они снимали всадников на высоте седел, и странные ружья, вроде гарпунных, стрелявшие, видимо, короткими увесистыми копьями, одно из которых торчало из туши убитой «зверолошади».
Наверное, люди в шкурах напали на отделившийся от основной массы всадников небольшой отряд. В пылу боя ни одна из сторон не заметила приближения ледяной смерти, которая и примирила их.
– Хорошо, нас
