– Эстет, блин… – пробормотал Новичок и направился прочь от склона.
По центру ущелья когда-то шла вверх дорога. Теперь на нее намекала лишь слабо протоптанная тропа. А значит, где-то поблизости были люди.
К поляне Азау подходили уже в темноте. Но фонари не требовались: еще издали стали заметны языки пламени, обозначавшие что-то вроде ворот. По мере приближения усиливался низкий мерный звук, разбавленный ритмичными звуками разного тона.
– Барабаны? – удивленно проговорил Игнат.
– Меня больше огонь удивляет, – задумчиво произнес Змей. – Что так может гореть?
– Похоже на газ, – заметил Новичок.
– Газ? – Змей дернул плечом. – Откуда здесь газ?
Они приближались. Здоровенные факелы отдавали жаром и действительно били из толстых стальных труб в сопровождении низкого гула. Такие же факелы освещали большую поляну и в глубине, которая отсюда не просматривалась. А еще поражали символические ворота, напоминавшие японский иероглиф, означавший, как это ни странно, «ворота». Удивительно было то, что они были составлены из множества разномастных лыж.
Обернувшись, Змей увидел, что Горец в нерешительности застыл в нескольких шагах позади, рядом Хозяином, тревожно глядевшим на огонь. Черное одеяние парня поглощало свет, но на лице прыгали отблески огня.
– Ты чего встал? – позвал его лидер маленького отряда. – Догоняй!
Переминавшийся с лапы на лапу медведь развернулся и скрылся в темноте. Мальчишка поглядел ему вслед, попятился:
– Я… Не пойду.
– Но почему? – удивился видящий. – Ты же хотел подняться на Эль вместе с нами!
– Я вспомнил… Я не могу…
– Посмотри на него, – сказала Тана. – Он же боится.
Вряд ли девушка хотела обидеть парня. Но тот мгновенно вскипел:
– Я ничего не боюсь! Пусть она не говорит так!
– Хорошо, хорошо! – Змей сделал успокаивающий жест. – Она не будет. Просто послушай…
Горец сделал еще пару шагов назад – и скрылся в темноте.
– Ладно, – сказал Змей. – Дело твое.
И направился к воротам.
Они поднялись по небольшому склону и остановились в растерянности.
Когда-то здесь было, наверное, не протолкнуться от лыжников, сноубордистов, альпинистов и прочих экстремалов всех мастей. Об этом напоминали покосившиеся кресты из лыж и сноубордов с привязанными на них ленточками – точь-в-точь те тотемные знаки с орлами. Теперь же вместо колкого от звезд горного неба прямо над головой нависала прогнувшаяся под собственной тяжестью ледяная кора. Казалось, эта масса льда сейчас обрушится прямо на голову. Но падение явно затянулось: по центру поляны ледяной купол опирался на гигантский ледяной же сталактит. Уцелевшие здания гостиниц, подъемников и хозяйственных построек покосились и намертво вмерзли в лед основаниями и крышами, как в покинутом всеми городе-призраке. Их стены, словно в отчаянии сохранить остатки света и радости, были густо покрыты цветными граффити – только это имело прямо противоположный эффект: тематика изображений вопила ужасом смерти. Истерзанная плоть, черепа, кости, огонь и страдания – вот что выводили здешние художники. Стенами зданий мастера красок не ограничивались: расписаны были снежная поверхность под ногами и даже кое-где ледяная кора над головой. Это было бы даже красивее, чем внутри Хрустального города. Если бы не было так жутко.
С музыкантами здесь, видимо, тоже был порядок: причудливый ритм барабанов не прекращался ни на минуту. К нему добавлялись тонкий звон колокольчиков на ветру и тонкая смесь запахов – и не только пылающего газа, но и каких-то малознакомых благовоний.
Но удивляло даже не это.
Их ждали.
Трое мужчин в яркой мешковатой одежде, вроде утепленных комбинезонов, чьи лица терялись в копнах причудливых дредов и густых бород, наблюдали за вошедшими со странного сооружения. В нем не сразу угадывался вмерзший в лед ратрак со снятым у кабины верхом, так что широкие мягкие кресла превращались в подобие тронов. Все трое развалились в них довольно вольготно, окутываясь кальянным дымом.
Впрочем, первым путников встретил низкорослый лысый мужик с бегающими глазками и суетливыми манерами. Он был гол по пояс, будто здесь царила невесть какая жара, и, позвякивая пряжками, за ним волочились подтяжки его горнолыжных штанов. Мужик выскочил откуда-то сбоку и с ходу принялся осматривать и вроде даже обнюхивать пришельцев, не умолкая ни на секунду:
– Браво, браво, браво! Наблюдали за вами, ждали. Не так часто здесь бывают гости из-за стены – а вы ведь из-за стены, верно?
– Да, но… – начал было Змей.
– Да, да, конечно, у вас будет время все рассказать. И о том, что заставило вас отправиться в рискованный путь, и про то, как вы узнали о нашем Братстве…
Он вдруг схватил Змея за шею, припал к его уху слюнявыми губами и забормотал горячечно и быстро:
– Зря вы пришли сюда, зря… Вам уже не уйти, уже не спастись…
– Да отстань ты… – Змей оттолкнул от себя назойливого аборигена. – Что тут вообще происходит? И почему нас ждали?
– Ну вы же не думали, что пройдете незаметно к Запретному склону? – Лысый снова расплылся в улыбке. Он хитро прищурился и поводил указательным пальцем. – Большой глаз все видит!
– Это еще что за хрень? – посмотрел на него Новичок.
Лысый проигнорировал вопрос, зато схватил Змея за руку и принялся трясти со словами:
– А я Макар! Если что надо – ко мне спокойно обращайтесь, все найдем, все сделаем… А у вас, смотрю, тоже есть что-то? – Он полез трогать и обнюхивать рюкзаки, напоминая любопытного пса. – Если есть что для обмена – так я завсегда…
– Да погоди ты! – рыкнул Игнат. – Дай людям отдышаться с дороги!
– Да, да, конечно. – Макар как-то сник, принялся чесать жирный бок. – С дороги, оно, конечно, передохнуть надо…
Новичок оборвал его, ухватив за скользкое плечо, тихо спросил на ухо:
– Слушай, а кто этот, привязанный «колючкой» к бетонной дуре? Его только что лавиной раздавило.
– Уже? – Лысый оскалился гнилыми зубами. – Чужак. Год назад к нам прибился. Веселый малый, душа компании. Все с него здесь валялись просто!
– Так… – протянул Новичок. – А за что его тогда?.. Ну, ты понял.
– За то, что уйти хотел. А отсюда не уходят. Никто.
Лицо Макара застыло страшноватой, подсвеченной дрожащим пламенем маской. Затем мгновенно снова стало беззаботным:
– Да не бери в голову. Главное, слушай и делай что говорят – и все будет пучком. Вон, подойди к Шиве, он скажет, что к чему.
Он кивнул в сторону троих патлатых, продолжавших расслабленно окутываться дымом на своих «тронах».
– Этот Шива – он у вас вроде главный? – спросил Змей.
– Ну, типа того. Хотя у нас Братство, типа, все равны.
– Но Шива равнее всех, так? – кивнул видящий.
– Ну, как сказать…
Макар замялся, и Змей пришел ему на помощь:
– Ладно, подойдем к Шиве. Это который из них?
– В смысле? – Макар странно посмотрел на видящего. Поглядел в сторону ратрака. – Он там один.
Змей поглядел и ощутил, как у него плывет перед глазами от ощущения нереальности происходящего. Это тип то ли дурачил его, то ли был еще одним психом в их общем сумасшедшем доме. Не тратя больше времени на разговоры, бросил своим:
– Ждите здесь.
И направился к лохматой троице на ратраке. Остановился перед широким
