– Они только кажутся расслабленными и вялыми, – говорил Старый. – В момент ярости в них просыпается энергия, незнакомая нормальному человеку. Будь я медиком или биологом – я бы обязательно исследовал этот процесс… Но я всего лишь звездный астроном.
– А кто эти – от которых мы прячемся? – спросила Ксю. – Вокруг обсерватории шастают.
– Наблюдатели Братства из числа «старших» братьев. У них наша малая оптика, которая еще действует, но и свое зрение будь здоров. Нормальные, в общем, ребята – пока у них не начинается «ломка» от недостатка наркотического газа. После года непрерывного нахождения в газовой среде в организме начинаются необратимые изменения. По сути, они перестают быть людьми.
– Поэтому вы и не спускаетесь вниз? – спросила Тана.
– В том числе. Хотя иногда приходится. Но если ненадолго и понимаешь, с чем имеешь дело, то это не так опасно.
– Я другого не понимаю, – вступил в разговор Новичок. – Ладно, они не выпускают никого вниз по ущелью – чтобы никто не распространялся об этом райском местечке. Но почему они считают склон Эльбруса Запретным? Наверх-то сильно не убежишь!
– Во-первых, если удастся перевалить через седловину – то вполне убежишь, – прищурился Старый. – Только сейчас это невозможно: ближе к вершине ледяная корка, что у нас над головой, смыкается с ледниками – и на поверхность не выбраться. Во-вторых, этот «веселящий» газ – он ведь легче воздуха. И чем ближе к вершине, тем выше его концентрация. Так что по мере подъема его воздействие усиливается.
– Думаю, кто-то уже пытался подняться – и это плохо кончилось, – предположила Тана.
– Я даже догадываюсь кто, – кивнул Старый. – Шива.
– Вот как? – удивился Змей. – Это там он, э-э… распался натрое?
– Не знаю, каким он тебе привиделся. Раньше Шива был куда проще и без лишних философских заскоков. Но такое ощущение, что он не просто нахватался дополнительных глюков, – он действительно изменился. И обрел способность воздействовать на людей, как больше не умеет никто в Братстве. И ему неинтересно терять свою власть. Поэтому никто не должен получить шанс стать таким же.
– Это многое объясняет. – Змей задумался. – Но у нас есть противогазы. Правда, всего три – но это трое адекватных, которые присмотрят за остальными. А значит – есть шанс не свихнуться всем, пока доберемся до вершины.
– Говорю же, это невозможно, – устало повторил Старый. – Поверь человеку с опытом.
Наступило тягостное молчание. Не нарушая его, Змей стал собираться. Достал противогаз, оставшийся от брошенного химкостюма, засунул в боковой карман рюкзака, чтобы был под рукой. Потуже затянул клапаны рюкзака, взвалил его на плечи.
– Ты куда? – тихо спросила Тана.
– Туда же, куда шел с самого начала, – посмотрел на девушку Змей. – Пойми, у меня нет выбора. Если я не сделаю того, что должен, – я сойду с ума. Или погибну. Может, я погибну по пути на вершину – но не попытаться я не могу.
– Я с тобой! – решительно сказала Тана и принялась собирать свой рюкзак.
– А мне что тут делать? – усмехнулся Новичок. – Я ж не астроном. Когда выступаем?
– Ладно, идем, – сдался Игнат. – Полковник?
Старый вояка молча поднялся, направившись к двери.
– Да стойте вы! – Старый сжал кулаки, прошелся взад-вперед, напряженно думая. – Как вы планируете выбраться из-под ледника?
– Да есть одна мысль, – задумчиво протянул Игнат. – Этот газ – он ведь горючий?
Наступила пауза.
– Понимаю, куда ты клонишь, – догадался Старый. – Но это же самоубийство.
– Не факт. Главное – все правильно рассчитать.
– О чем вы? – непонимающе взглянула на него Тана. – При чем тут самоубийство?
Но ее никто не слушал. Все смотрели на Старого, который все еще колебался. А потом сказал:
– Договоримся так: в горах мое слово – закон. Выходим до рассвета.
* * *Это было похоже на спуск в ад. С той разницей, что в ад они поднимались тяжело, с надрывом всех оставшихся сил, как будто от достижения заветной точки зависела сама их жизнь.
Для Змея это было не фигуральное выражение. Сейчас все для него сосредоточилось в одной-единственной цели – достичь Крыши мира. Он уже не помнил, с чего все началось, какая цепочка событий вела его сюда. Все сконцентрировалось, сжалось, как сжимается поле зрение летчика при запредельной перегрузке.
Сказывалось и воздействие сгущавшегося дурмана. Три противогаза достались Тане, Ксю и Старому, на котором, как на единственном имеющим опыт таких восхождений, лежала ответственность за жизни остальных. Отчасти снизить воздействие газа удалось благодаря стимуляторам из запасов Старого, неоднократно проверенных им на себе. Но особо надеяться на них не стоило. Единственным способом не свихнуться было успеть выбраться, пробиться сквозь лед на поверхность. И тут оставалось рассчитывать на план Игната, который действительно казался безумным: использовать сам этот газ, чтобы освободиться от его воздействия, и выйти наконец, на «истинную» поверхность.
Взорвать ледяную броню.
Здесь, на полпути к вершине, концентрация газа была слишком мала для создания взрывоопасной газовоздушной смести. Но можно было предположить: газ должен скапливаться в верхней точке ледяного «купола», там, где тот смыкается с поверхностью. Это могли быть целые тупики, емкости, сифоны, вроде тех, что бывают в пещерах. Взорвать такую обособленную полость или хотя бы поджечь ее – казалось единственным способом выбраться из-подо льда.
Правда, был риск не рассчитать – и взорваться вместе с газом, сгореть или оказаться засыпанным обломками льда. В любом случае исход миссии был сродни игре в орла и решку. Возможно, предположение было ошибочным – и тогда положение группы становилось тяжелым. Но думать о таком не хотелось
И без того глубины ледника становились все мрачнее, а ледяная кора – все толще. По ощущениям, уже начинался рассвет – но солнечные лучи почти не пробивались сюда.
Они поднимались в глубине огромных трещин, дыша тяжелым ледяным воздухом. Это было странно, учитывая, что на такой высоте воздуху полагается быть разреженным.
А еще здесь, кроме них, кто-то был – и это не привычный уже медведь-мутант, хозяин здешних мест. Эти «кто-то» могли существовать в этом мире холода и зла, совершенно враждебного человеку. И такое внимание не могло не вызывать беспокойства.
Тяжело дыша, Змей догнал Старого, размеренно шедшего впереди в слабеющем луче фонаря – садилась батарея.
– Слушай, Старый, – хрипло обратился к нему Змей. – Здесь есть еще кто-то? Кроме нас?
Новый лидер их маленькой группы повернул к нему безликую резиновую морду. Сказал приглушенным голосом:
– У тебя глюки, приятель. Не забывай, чем ты дышишь. Если всегда будешь помнить об этом, то не пойдешь на поводу у своего страха.
– Да, да, ты прав, – пробормотал Змей. – Конечно… Галлюцинации.
Помолчав, Старый неохотно добавил:
– Хотя я слышал рассказы о ледяных призраках. И не всегда это было пустой болтовней.
Змей рассеянно кивнул. Не хватало только сцепиться в драке с собственными страхами. И без того от усталости и недостатка воздуха плыло перед глазами.
Свет слабо пробивался
