– Разве я сказал про лучших? Я сказал, что они стоят двадцати людей. Лучшие из эльфов стоят сотни.
– Высокомерный ублюдок, – сказал Яннем, не сдержав улыбки, и Алвур ухмыльнулся в ответ:
– Вот потому мы с вами и спелись, ваше величество: одного поля ягоды.
Алвур нравился Яннему. С ним можно было иметь дело. Стоило ли ему верить – другой вопрос. Но по большому счету за прошедшие пару недель Яннем весьма далеко продвинулся в диалоге Митрила со Светлым лесом, и в этом была немалая заслуга его нового остроухого друга.
– Вы отправитесь сразу в Митрил? – спросил Алвур.
Яннем покачал головой.
– Нет. Сначала придется найти Брайса. Без него ничего не имеет смысла.
– Вы так преданы друг другу?
– И это тоже, – суховато ответил Яннем. – Но если говорить откровенно, то я уверен, что совершенно точно не смогу выиграть эту войну без него. Он побеждал и в более безнадежных ситуациях. И хотя я верю в военный гений вашего элора-офицера, как там его…
– Вириэль. И вам не стоит высказывать сомнения в его способностях, сир, особенно в его присутствии либо при его подчиненных.
– Сам понимаю, – поморщился Яннем. – И все же нельзя отбить трон у толпы мятежников с помощью пятидесяти солдат и одного офицера. Без Брайса – точно нельзя.
– Вы так глубоко в этом убеждены, сир, что одно это делает вас правым.
Яннем обдумал эти слова. Алвур имеет в виду, что он слишком убедил себя, будто без Брайса ни на что не способен? Что ж, может, и так. Хотя ведь сумел же в одиночку разобраться с эльфами, так что остался в живых и даже в определенной прибыли.
– Что ж, – сказал Алвур, все еще глядя на выстроившееся у их ног маленькое войско. – Похоже, нам пора прощаться. Мне хотелось бы сделать вам подарок, в качестве извинения за то, как мы с вами обошлись.
– А это разве не он? – Яннем с усмешкой кивнул на эльфов, и Алвур серьезно покачал головой.
– Это долг, который моя мать отдает священному меллирону и богине Авийин. К вам не имеющий совершенно никакого отношения. Хотя матушка тоже преподнесла вам дар – вашу жизнь. Мой подарок будет куда скромнее, но, полагаю, вы его оцените. – Он помолчал немного и негромко закончил: – Я знаю, где сейчас ваш брат.
Яннем прищурился. Да, они союзники; да, без Алвура он наверняка все еще гнил бы в заросшей мхом яме, медленно сходя с ума от безысходности и истощения. Но повод ли это, чтобы ему доверять? Они совершенно друг друга не знали. А главное – Яннем все еще имел весьма смутные догадки о его мотивах.
– Пока мать собирала для вас войско, я отправил кое-кого на разведку по Империи. Расспросы ничего не дали, но один из моих людей принес любопытную весть. В четырехстах лигах к югу отсюда есть городок под названием Хелсторм, ничем не примечательный. Кроме того, что неподалеку от него находятся останки эльфийской иэллии, сожженной и уничтоженной во время Великой войны. Там уже много веков не наблюдалось никакой магической активности, роща мертва. Однако один старый маг, живущий в лесу неподалеку, в последнее время стал ощущать нарастание силы, идущей именно со стороны иэллии. Он решил наведаться в иэллию и выяснить, что там происходит, о чем сообщил своему ученику. Больше его никто с тех пор не видел. Ученик решил отправиться на поиски учителя, но не смог приблизиться к мертвой иэллии даже на лигу – у него пошла кровь носом и ртом, и он, проявив редкостное благоразумие, повернул назад. И испугался до усрачки, так что когда мой человек стал расспрашивать о необычных проявлениях магии, сам прибежал и обо всем ему рассказал. Он полагает, что его учитель мертв, а то, что он испытал – проявление темной магии.
– В иэллии? – уточнил Яннем.
– В мертвой иэллии. Уничтоженной когда-то именно с помощью темной силы.
Яннем помолчал. Он думал об изуродованном скверной меллироне, который извивался, как живое существо, пока Брайс рубил его у основания покореженным и столь же изувеченным Серебряным Листом. О том, как потом они вдвоем шли во мраке, словно продираясь сквозь лес, состоящий из когтей, зубов и жадных ртов, высасывающих людские души. Вспомнил вкус собственной крови у себя во рту и как не мог понять, откуда эта кровь течет – то ли из носа, заливаясь ему в глотку, то ли из самого нутра.
Да, Яннем хорошо понимал, о чем говорит Алвур.
– Почему вы решили, что мой брат может иметь к этому отношение?
– Потому что, судя по его прежним поступкам, он очень сильный маг. Один из сильнейших, рожденных в этом поколении. А его мать была проклята и изгнана за то, что слишком интересовалась магией Тьмы. Она не раскаялась, когда ее наказали, и, думаю, не могла не поделиться с сыном хотя бы частью своих знаний. Особенно когда поняла, до чего он силен. Она была достаточно беспринципной сукой, чтобы использовать собственного ребенка ради воплощения своих темных целей.
Вот же проклятье, Яннем никогда не смотрел на это так. Брайс всегда утверждал, что темный источник и обрывки знаний, которые передала ему мать, были даром – опасным, но и удивительным. Могла ли Илиамэль на самом деле использовать сына в собственных интересах, надеясь, что Брайс воспользуется источником с той же целью, с которой она этот источник создала? Может быть, отмстит эльфам – их общему народу, который ее осудил и отверг? Возможно… все возможно.
Алвур определенно прав в одном, хотя он никогда и не видел Илиамэль, вторую супругу короля Лотара: она была редкостной сукой.
– Я проверю, – сказал Яннем. – Благодарю вас, элор Алвур, вы действительно оказали мне большую услугу. Я этого не забуду.
– Надеюсь, вы его найдете.
– Я тоже надеюсь.
Он протянул эльфу руку. Эльф улыбнулся и пожал ее. Рукопожатие у него оказалось крепким, ладонь теплой, хотя и по-эльфийски узкой. Яннем попытался вспомнить, когда он пожимал кому-либо руку в последний раз, и не смог.
Он нечасто сожалел о том, что все-таки стал королем, и это была как раз одна из таких минут.
– Можно задать вам личный вопрос, элор? Я пойму, если вы не пожелаете отвечать.
– Спрашивайте, ваше величество.
– В чем ваш интерес? Для чего вы помогли мне и вынудили вашу мать пойти на то, против чего она изначально была настроена? Какая выгода вам в этом всем?
– Решили поучиться эльфийскому искусству интриг? – широко улыбнулся эльф – и внезапно расхохотался. Но смех тут же смолк, и Яннем запоздало понял, что в нем прорвалась неприкрытая горечь. – Боюсь, мой ответ вас разочарует. Я далеко не столь искусен в дипломатии и подковерных склоках, как вы могли решить и как хотелось бы моей матери.
