– А другие чужаки сейчас здесь все сожгут!
– Так ты же их и навела, мерзавка. – Тетка зашипела и двинулась на нее. – Я сразу сказала: ты нам на погибель явилась. – За ее спиной маячили ведра с водой. А возле них – горсть огнекамней.
Опрокинуть бы воду. И кочергой по голове не огрести при этом. Тома попятилась, выставила перед собой руки, сунув молоток за пояс штанов.
И в этот миг с неба посыпались мешочки из бычьих пузырей. Наполненные кровью. Тоже бычьей. Или свиной. Для пробуждения сгодится любая, не то что для оживления…
Они падали, лопались, кровь разлеталась, попадала на камни…
– А-а-а! – завопила тетка, глядя, как несколько огнекамней разрослись на глазах, ярко светясь алым.
Через миг запылает.
– Воду! Быстро! – Тома едва не сорвала голос.
Тетка пронзительно взвизгнула, швырнула в Тому кочергу и юркнула в дом. Лязгнул засов. Тома увернулась от «снаряда» и бросилась наконец к ведрам. Опрокинула их одно за другим.
И все же один камень в стороне вырос с голову крупного коня и уже горел. Тома кочергой отпихнула его подальше от дома, под акведучную струю воды.
А в поселок летели новые и новые бычьи пузыри. Но селяне уже были на ногах. Мгновение назад они поносили последними словами взбесившуюся лекарку и гнусную чужачку, а сейчас с не меньшим рвением лупили по акведуку, всеми силами тушили огонь. Сам староста метался меж односельчан и отдавал приказы.
Большинство огнекамней пропали даром. Прочие навредили меньше, чем могли бы. Загорелось несколько заброшенных домов и сарайчик старосты. Один дом-развалюха таки сгорел, остальное спасли.
Но Тома понимала, что это еще не конец.
Потушив огонь, люди собрались на площади, у храма Царя-и-Царицы-по-крови, полукруглого белого здания. С пригорка, где он стоял, просматривался весь поселок. Одни предлагали бежать, другие – стоять насмерть, третьи были уверены, что враги к ним не сунутся – от межи далековато, да и нелюди наверняка уверены, что уже все сгорело.
– Сгорело, как же! А то они не увидят, что зарева нет. Бежать надо!
Четвертые уже убежали.
– Нас Царь-по-крови защитит!
– Как же! Ему же только крови и подавай.
– Нужна чья-то кровь…
– Это все из-за нее! – раздался истошный визг, и Тома увидела давешнюю тетку с кочергой.
Она уже переоделась в широкое темно-красное платье с рукавами и болотного цвета жилетку.
– Она чужачка! Я сразу сказала! Сказала я, что от нее только беды будут? И что же?! Она на нас эту беду и навела. Вы гляньте на нее! – Тетка ткнула в Тому пальцем. – Она же ведьма! Разве может обычная баба так волосы стричь? – Тетка заверещала пуще прежнего. – Убейте ее! И дружка ее тоже! В лес вышвырните. Он небось только притворялся раненым, гад. И эту, паршивку, их приютившую, – туда же!
Несколько человек переглянулись, невнятно загудели и мрачно надвинулись на Тому. Остальные чертили в воздухе знаки Царя-по-крови. Тома мимо воли сжала ладонь стоявшей рядом Нилы. Ощутила холодный кристалл в ее пальцах. Словно наяву увидела мягкое изумрудное свечение.
«А свой стеклолет так и не зарядила, – мелькнуло в голове. – Умру, и никто не узнает, как именно».
– Вышвырните их в лес! Вышвырните-е-е!!!
– Молчать, женщина, – глухо пророкотало рядом, и перед теткой-крикуньей вырос староста. – Все умолкните. Отойдите! Если уж на то пошло, то гостей наших приютил я. Я дал добро, я за них и отвечаю. Или меня тоже – в лес?
Он оглядел односельчан, но все отводили глаза. Тогда староста продолжил:
– Вы хоть бы головой подумали, прежде чем глупость кричать. Хотели бы они наш поселок спалить, ушли бы тихо ночью, а не бегали и не разбивали акведук.
– Теперь еще и акведук чинить, – прошипела тетка. – Все огороды затопит.
Староста зыркнул на нее из-под густых бровей, и она, скривившись, умолкла.
А между тем стремительно светлело, и внизу, на подступах к поселку проступили тени, зазвучали голоса. Гости шли, даже не скрываясь.
«Бадс, – подумала Тома. – Ему нужна только я. Возможно, я упрошу его не трогать поселок. Взять только меня…»
Ага, согласится он, как же!
Кто угодно другой – но не Бадс. И не тот, кто пошел по его пути.
Стеклолеты лишают тебя собственной жизни. Огнекамни забирают нечто большее. Напрочь выжигают душу. Потому-то их секрет и похоронили на многие годы. Пока Бадс не раскопал.
Тома оглянулась на Нилу и увидела, что та отошла за храм, а в руках ее пылает зеленый огонь. И вдруг паленой шерстью запахло.
– Что ты… – Тома не успела договорить.
Теней стало больше.
Перед теми, что брали поселок в кольцо, выросли новые – более крупные, гибкие и грациозные. И первые отступили. Потеряли строй, зашатались бестолково, будто овцы с пути сбились.
Люди зашептались, многие попадали на колени – толстая тетка-крикунья среди первых.
– Кошки Царицы-по-крови…
– А разве они есть?
– А это что, по-твоему?
– Я же говорил, Она нас защитит!
– Ты про Царя говорил.
– Да насрать, кто из них…
– Смотрите, они уходят!
И правда, первые тени некоторое время постояли, сбившись в кучу, еще несколько раз попытались подойти к поселку, а затем медленно отступили в лес. Вторые же до самого вечера сторожили поселок. А потом растаяли во тьме. Враг больше не возвращался.
А в доме Нилы спал Дым, и неясно было, лучше ему или нет.
Вернувшись под кров лекарки, Тома первым делом бросилась к нему, сжала холодные ладони. Обернулась к Ниле.
– Уйми тревогу, – устало выдохнула она. – Верну я тебе его. Сейчас только отдохну чуточку. И…
– И выращу новое стекло удачи? – закончила за нее Тома.
– Не разумею, о чем ты. Я трав заварить хотела.
Тома подошла к ней, взяла за руку.
– Я же все видела. Ты вызвала кошек Царицы!
– А помогла мне ты – шерсть принесла.
– Но ты и раньше защищала поселок. Отводила от него беду. И выхаживала больных. И стекла твои ни на что не похожи. А ты… – Тома осеклась, заглянула лекарке в глаза. – …ты можешь остановить войну? Сколько нужно стекол? Может, я смогла бы…
Нила покачала головой, высвободила руку.
– На поселок меня и то еле хватает. На тех, кто рядом. Или, думаешь, ты первая, кто мечтает о большем?
– Тебе никогда ни в чем не везло… – пробормотала Тома.
– Ступай, отдохни. И если догадалась о чем-то, о том не болтай.
* * *Спустя четверть луны Тома и Дым шли по дороге, уводящей от поселка невезучей лекарки. Дым вдыхал горячий летний воздух, благодарил Царицу и даже немножко Царя за то, что может идти и дышать. Прикидывал, когда они доберутся до своих, когда он вернется в строй, снова возьмется за оружие. И думал: как же славно, что вот прямо сейчас воевать не надо, а можно просто идти за руку с любимой женщиной и радоваться летнему теплу. И хоть ненадолго забыть о войне.
Уже на пороге, прощаясь, Нила вложила в ладонь Томы зеленый кристаллик – на удачу, а еще – записанный стеклолет.
– Я их
