– Время у меня есть.
Вирр подумал и глубоко вздохнул.
– Я могу объяснить, но прежде дай мне слово, что ты не станешь действовать на основании моих слов и что они не выйдут за пределы этой комнаты. Кое-что тебе не понравится: признаться, я не уверен, что и мне все нравится.
Каралина взглянула на него очень неодобрительно, однако кивнула.
Вирр рассказал ей все, ничего не упустив. Были у него сомнения, благоразумно ли это, но в сравнении с вестью о школе они казались мелкими. Он рассказывал, а в голове вспыхивали имена и лица. Аша. Старший Джаррас, старший Олин, Алита. Тален. Мельком подумалось, как ему повезло уйти с Давьяном, но мальчик тут же возненавидел себя за эту мысль. Вспомнив, что ему предстоит еще рассказывать другу, он подавил дурноту. Каралина слушала его рассказ молча и только раз изменилась в лице, когда Вирр признался, что ему пришлось участвовать в побеге Седэна. Вирр заметил на ее лице отчаяние. Девушка открыла рот, но промолчала, позволив ему продолжать. Вирр был благодарен кузине; едва ли он сумел бы начать заново, если бы пришлось остановиться.
Он закончил, и Каралина несколько мгновений разглядывала его.
– Тор, – тихо заговорила она, – что ты наделал?
Вирр напрягся.
– Не сбрасывай со счетов рассказ Териса, Карали-на. Не знаю, прав ли он, но что-то происходит. Если за Рубежом таится угроза, мы должны подготовиться. И доставить Седэна в Андарру, вернуть ему память – другого средства узнать больше, чем знаем, я не вижу.
Каралина сжала его руку.
– Терис Сарр – убийца, Торин. Надзор, прикрывая его побег, действовал в пределах своих полномочий, но теперь, узнав… я бы доставила его в Андарру, чтобы исполнить приговор, а не помогать ему.
– Я говорил, что тебе кое-что не понравится, – хмуро напомнил Вирр. – Но ты с ним даже не говорила. – Он скрестил руки на груди. – Я тоже поначалу в нем сомневался, но он убил тех людей, спасая Давьяна.
Каралина тряхнула головой.
– Я была на суде, Тор. Он их не просто убил. Он их терзал. Они были еще живы, когда он вырезал метки у них на лицах. К тому же он отказался ответить, как сумел обойти первую догму.
– Терис рассказывает иначе. И про первую догму он объяснил.
– Но больше двадцати свидетелей слышали вопли убиваемых им людей за несколько кварталов, – Каралина была встревожена. – Доказательства были неопровержимы… Ты знаешь, твой отец одобрил приговор.
– Знаю. – Вирр помолчал. Знал он и о том, что Давьян не запомнил того дня – или загнал воспоминания так глубоко, что к ним не было доступа. А Терис, если лгал, очевидно, обладал способностью скрыть ложь от Давьяна.
– Ты хочешь сказать, что с севера не было вестей ни о чем необычном? – вопросительно взглянул на принцессу Вирр.
Каралина поморщилась.
– С севера всегда есть вести, Торин! Что ни год, то новые. Шалости мальчишек, выросших на сказках о Талан Голе. Разыгравшееся воображение крестьян, не уберегших скотину от волков.
– Но он показал нам чешую.
Каралина фыркнула.
– Мало ли что он показал. Он мог сам ее смастерить! Дар’гайтинов никто не видел буквально тысячи лет. – Она склонилась к кузену. – Подумай, Тор. Просто поразмысли. Он убийца. Он просит политического убежища для другого человека, обвиняемого в том же преступлении, и, насколько тебе известно, тот человек мог участвовать в заговоре по нападению на вашу школу! Стоит ли принцу выбирать такого человека в спутники?
Вирр криво улыбнулся.
– Рассказ Седэна о потере памяти Давьян подтвердил.
– Тот самый Давьян, который потащил тебя в дорогу. – Он хотел возразить, но Каралина вскинула руку. – Я верю, что он не замешан в случившемся. Не волнуйся, я сдержу слово. Раз ты уверяешь, что он верный человек, я никому не скажу, что он авгур. Но велика ли его способность, если его так просто одурачить? Я бы, например, не стала на нее полагаться. – Она помолчала. – И даже если этот Седэн действительно лишился памяти, это еще не значит, что он невиновен.
Вирр досадливо взъерошил себе волосы. Такой он и помнил Каралину. Хорошо умеет спорить, хуже умеет слушать.
– Значит, ты нам не поможешь?
Минуту двое мерили друг друга взглядами, затем Каралина скрестила руки – решилась.
– Я могу устроить проезд с нами для тебя и твоего друга. Это будет непросто: гил’шарам известно, сколько у нас было одаренных, придется объяснять, откуда взялись еще двое. Тебе придется держаться как обычному одаренному: на границе гил’шары проверяют всех, и как бы вся страна не узнала, что принц Торин настораживает щупы.
Она поджала губы.
– А вот с этим Седэном другое дело. Повсюду разосланы его описания; удивляюсь, признаться, как его до сих пор не разоблачили. Но скоро разоблачат. Представитель Лотар, знаешь ли, прав. Дать ему убежище означает начать войну. – Она пожала плечами. – А вот выдав его, нам проще будет провезти вас.
Сердце у Вирра упало, он тяжело вздохнул.
– Понимаю, – согласился он, – и благодарю тебя за великодушное предложение. Но, боюсь, вынужден отказаться.
– Прости? – моргнула, не поверив своим ушам Каралина.
Вирр поморщился.
– Можешь называть меня безответственным, Кара, но я почему-то доверяю Седэну. Я ему верю. – Услышав свои слова, Вирр удивился, поняв, насколько они правдивы. – Я знаю, что он не сочинил свою историю. И не могу выдать его на казнь.
Каралина не сразу овладела собой.
– У тебя нет выбора, – резко проговорила она. – Ты слишком много значишь. Ты вернешься со мной, даже если придется тащить тебя связанным.
– Только попробуй, – рассмеялся Вирр, – и я всем объявлю, что я – Торин Виррандер Андрас, принц Андарры. И сам дарую убежище Давьяну, Терису и Седэну.
– Ты этого не сделаешь, – оскалилась
