Тот спокойно выдержал эти взгляды.
– Видимо, нам стоит отыскать ту гостиницу, – предложил он. И, не добавив ни слова, свернул на север.
Давьян переглянулся с двумя остальными, вздохнул и пошел за другом.
Вирру многое предстояло объяснить.
* * *Вкомнате было тихо. Снизу сквозь пол слабо доносились звуки веселья: смех и хлопки, которыми слушатели поддерживали музыканта, но в комнате повисло неловкое молчание. Так же молча они отужинали в общем зале; в этот вечер гостиница была набита битком, и не стоило обсуждать свое положение среди такого множества ушей.
Наконец Давьян набрал воздуха в грудь и, видя, что его друг заговаривать не собирается, обратился к Вирру.
– Ну?
Тот скривился:
– Что – ну?
– Брось это, Вирр, – устало выдохнул Давьян. – Принцесса тебя узнала: выбрала для частной беседы, после которой отказала в помощи! Я долго терпел неизвестность насчет твоего прошлого, особенно после Элом клятого ша’теса, но… Думаю, пора нам узнать правду. Слишком долгий путь мы прошли, чтобы вот так, без объяснений, смириться с провалом всех планов.
Вирр, все еще буравя взглядом пол, помотал головой.
– Я бы рад объяснить, – с отчаянием в голосе начал он, – только не думаю, что это хорошая мысль. – Он поднял серьезный взгляд на Давьяна. – Даже уверен, что плохая. Иначе давно бы сказал. Много лет назад, Дав, честное слово.
– По-моему, теперь уже не тебе решать, как лучше, – жестче, чем собирался, ответил другу Давьян. – Рассказывай, а мы уж сами решим.
Терис внимательно присмотрелся к лицу Вирра и мягко предложил:
– Может быть, нам с Седэном спуститься вниз выпить?
Вирр, подумав, кивнул, и лицо его прояснилось.
– Если вам хочется пить…
– Умираем от жажды, – Терис поймал взгляд Седэна и кивнул на дверь. – Пойдем?
Юноша вышел вместе с ним. Когда дверь закрылась, Вирр ссутулился и тяжело рухнул на кровать.
– Я кое в чем был неправ, – признался он. – В том числе, наверное, и в том, что не сказал тебе с самого начала. – Он обреченно махнул рукой. – Задавай вопросы, включай свою способность. Я на все отвечу честно и откровенно.
При виде унылой фигуры друга Давьян почувствовал, как тает в нем злость.
– Спасибо, Вирр, – тихо ответил он и постучал себя пальцем по губам. – Ты давно знаком с принцессой?
– Она моя кузина, – без тени юмора ответил Вирр. Давьян от удивления рассмеялся, но улыбка его сразу погасла, потому что Вирр был совершенно серьезен.
– Правда?
– Правда. – Вирр хоть и был расстроен, не сдержал усмешки, взглянув в ошеломленное лицо Давьяна. Тот морщил лоб, силясь уложить в голове эту новость.
– Так ты?..
– Торин Виррандер Андрас, сын Стража Севера Элосьена Андраса. Третий в наследной линии Андарры после Каралины и собственного отца.
Давьян ошалело мотал головой. Конечно, Вирр его разыгрывает… Но где же черная струйка изо рта?
Онемев от удивления, он как в первый раз смотрел на старого друга. Вирр всегда держался свободно и с достоинством: теперь это объяснилось. И то, как он вежливо уклонялся от школьных романов, из переборчивости превратилось в осторожность. И то, как он избегал разговоров о будущем, ожидавшем его в Толе…
– Ты и не собирался, пройдя испытание, ехать в Тол Атьян! – укоризненно произнес Давьян.
Вирр кивнул.
– Меня бы забрали в Илин-Иллан отдельно от других и в обход Атьяна. Я должен был влиться в жизнь двора, скрывая свои способности. Порвать все связи с Толом и с теми, кто был с ним связан. – Он запнулся. – Понимаешь, какое дело, Дав… Откуда бы ни взялся сосуд, создавший догмы, он связан с родом Тел’Андрас. С моим родом. Предполагалось, что одаренным, чтобы добиться изменения догм, придется заслужить доверие королевской семьи, но…
Сообразив, что из этого следует, Давьян похолодел и, не веря себе, уставился на Вирра.
– Ты мог бы изменить догмы? Ты сам? – еле слышно выговорил он.
Вирр поднял ладонь.
– Пока еще нет – и, честно говоря, надеюсь, что еще долго не смогу. Они привязаны к моему дяде и отцу. Когда дядя умрет, его связь перейдет на Карали-ну. А после смерти моего отца – на меня. – Он нерешительно глянул на Давьяна. – Вот так… Теперь понимаешь, почему я молчал.
– Да. Судьбы, как не понять! – Давьян покачал головой. Ему было трудно представить, под каким грузом ответственности прожил эти годы его друг. Мальчику вдруг стало холодно.
– Но если ты отменишь догмы, снова начнется война?
– Я не собираюсь уничтожать догмы, – возразил ему Вирр. – Я хочу внести в них поправки для большего равновесия. Помнишь наш разговор пару недель назад? Я, Дав, не просто одаренный. Я сын своего отца. И он, и дядя про меня знают: это они задумали и устроили. Договор больше не будет орудием угнетения, но и одаренным я не верну прежней абсолютной власти.
Вирр говорил негромко, но как никогда серьезно и твердо.
Давьян молча обдумал сказанное. Голова у него еще кружилась от новых откровений.
– Значит… Твой отец знал про тебя… и послал в Каладель, чтобы ты научился обращаться со своим даром, – наконец заговорил он. – Но он же создал догмы. И он в самом деле хочет, чтобы ты их изменил? – Это противоречило всему, что он знал о Страже Севера. Давьян не слишком доверял слухам, год за годом доходившим из столицы, но все же должно в них быть хоть сколько-то правды?
Вирр помедлил с ответом.
– С детства мне помнится, что он ненавидел одаренных как никто другой, – начал он, решившись. – Но когда узнал, что я один из них… – мальчик неловко пожал плечами. – Думаю, это его изменило. Изменило его взгляд на нас. Он пожалел, что создал догмы такими, каковы они есть, но изменить ничего не мог – он уже использовал свою связь с сосудом. В следующий раз ею можно воспользоваться только после перехода на меня.
Давьян наморщил лоб: ему трудно было представить, что Страж Севера желает
