Томас бежит трусцой по тротуару вдоль длинной авеню, мимо таунхаусов с их палисадниками, и у него есть прекрасная мотивация не сбавлять темп. В плеере, пристегнутом к поясу его шорт, играет последняя песня на этой стороне кассеты, и если он хорошенько поднажмет, то как раз успеет к ее окончанию вернуться домой с ощущением приятной усталости во всем теле и огромным желанием принять душ. Потом можно будет пообедать, а остальную часть дня – читать и, возможно, попытаться найти какой-нибудь интересный фильм в праздничной телевизионной программе.
Томас уже ступает одной ногой на проезжую часть, чтобы пересечь дорогу, когда вдруг краем глаза замечает черный «Фиат-Пунто»; в следующую секунду раздается визг тормозов, и он чувствует холодное прикосновение оклеенного пленкой бампера к своей ноге прямо под коленом. Томас резко бросается в сторону, с трудом удержав равновесие; его наушники падают, и он свирепо смотрит через лобовое стекло на женщину, которая сидит, сгорбившись, за рулем, глядя перед собой широко раскрытыми глазами.
– Вы ненормальная, что ли?.. – выкрикивает Томас, и его голос разносится по всей улице, отскакивая от стен домов.
Женщина заглушает двигатель и, опустив боковое стекло, кричит в ответ:
– Это вы ненормальный!
Томас, ковыляя, приближается к машине со стороны водительского сиденья и говорит:
– Вы меня чуть не сбили.
Женщина морщит нос и хмурится.
– Это вы неожиданно выбежали на дорогу!
Томас упирает кулаки в бедра и только в этот момент замечает, насколько он выдохся после пробежки.
– Послушайте, – произносит он.
– Ну вот, начинается, – говорит женщина, закатывая глаза. – Всегда, когда мужчина начинает свою речь с «послушайте», он собирается произнести для женщины какое-то снисходительное разъяснение.
Томас игнорирует это замечание. Она явно хочет выставить его виноватым.
– Послушайте, – повторяет он. – Я не знаю, когда вы сдавали экзамен на права…
– Как я и говорила, – женщина тянет ручной тормоз и скрещивает руки на груди. – Зануда со снисходительными наставлениями.
– Но, – говорит Томас, стараясь не обращать на нее внимания, – возможно, вам хотя бы мельком все же встречалось правило, согласно которому автомобиль, поворачивающий направо на боковую улицу, должен уступить дорогу пешеходу, уже ступившему на проезжую часть…
– Ага! – торжествующе восклицает женщина.
Томас обрывает свою речь на середине фразы:
– Что вы хотите сказать своим «ага»? Похоже, вы не поняли толком, что я вам сказал, и продолжаете сильно заблуждаться насчет собственной правоты.
– А я действительно права. Я уже начала поворачивать, когда вы были еще на тротуаре. Так что это вы должны были уступить дорогу мне.
У Томаса вырывается смешок. В это время другая машина пытается повернуть на эту же улицу и начинает сигналить женщине. Томас машет водителю руками и кричит:
– Мы пытаемся решить вопрос. Тут, может, даже до суда дойдет.
Женщина смотрит на него с насмешливым огоньком в зеленых глазах, что повергает Томаса в еще большее смущение.
– Дойдет до суда? – говорит она. Томас видит, как ее левая нога – стройная, белая, затянутая в черную юбку, – выжимает педаль сцепления и женщина включает передачу. Он чувствует себя совершенно обезоруженным, глядя на ее бледное лицо с веснушками вокруг носа и на щеках, на ее медные волосы, падающие на плечи черного делового костюма. – В таком случае вам потребуется адвокат.
Она сует руку в карман своего пиджака и, достав визитку, протягивает ее Томасу через окно.
– Позвоните мне завтра днем. – Женщина заводит машину. Водитель из стоящего сзади автомобиля снова сигналит.
Томас смотрит на визитку. Дженет Изон. Младший партнер. Адвокатская контора Кирби. Номер телефона. Мобильный телефон. Факс. Он переводит вопросительный взгляд на Дженет Изон.
– Зачем это?
– Чтобы сказать мне, куда вы приглашаете меня на ужин завтра вечером, – говорит она, и Томас едва успевает отпрыгнуть, когда ее машина трогается с места и устремляется вперед по улице, а следом за ней другой автомобиль, водитель которого, проезжая мимо, бросает на него свирепый взгляд.
Однако Томас находится как будто в ступоре. Он стоит посреди дороги, пуская ртом завитки пара в теплом для января воздухе, и смотрит на визитку. Дженет Изон. Ужин. Завтра вечером. Его первая мысль, что, конечно же, он не пойдет: он никогда не ходит на подобные встречи, он понятия не имеет, что там говорить, как туда одеваться, оплачивать счет самому или делить его и нужны ли какие-то действия с его стороны, пока они ждут такси.
Но потом Томас решает, что лучше жалеть о сделанном, чем о несделанном, и впервые в новом тысячелетии думает о том, что, возможно, не так уж и плохо, что не наступил конец света, как ожидалось.
44
Безумная жажда спастись
Элли сидит на скамейке перед приходской церковью, кутаясь в связанный бабушкой шарф и пальто, служащее ей уже два года: оно жмет ей в плечах, и руки сильно торчат из рукавов. Потом можно пойти поглазеть в витринах магазинов на новые пальто, которые она никогда не сможет себе позволить. Элли прижимает к себе рюкзак и наводит свою воображаемую мушку на тридцатилетнюю парочку, весело прогуливающуюся по небольшому саду в тени башни с часами: они держатся за руки, как двое выживших после кораблекрушения, качающихся на морских волнах и панически боящихся потерять друг друга.
Бах! Он сидит вечерами допоздна за выпивкой и просмотром старых фильмов, потому что ему невыносимо ложиться с ней в постель.
Бах! Она дважды за последний месяц едва не заказала себе билет в какое-нибудь жаркое и далекое место, но лишь в последний момент остановилась, убрав кредитку и закрыв сайт. Но она это сделает. Она оставит его. Она убежит.
День холодный, и небо черное и тяжелое, грозящее снегом – вернее, говорящее о том, что он мог бы пойти, если бы было на один-два градуса холоднее. Шарф Элли натянут по самые уши, поэтому она не слышит, как подходит Дэлил, и подпрыгивает от неожиданности, когда он усаживается рядом в своей стеганой куртке.
– Ты всегда так делаешь? – непринужденно спрашивает он, разглядывая сосиску в тесте, завернутую в бумажный пакет «Греггз». – Я имею в виду воображаешь, будто стреляешь в людей. По-моему, это как-то не очень нормально. Хочешь откусить?
Элли берет сосиску в тесте и с аппетитом откусывает от нее,
