Образ Эдит, которая кувыркалась в пустоте, вытеснил из головы Сенлина все прочие мысли. Он зажал ладонями уши, чтобы избавиться от эха ее крика, но тот не ослабел. Внезапно его план стал казаться не просто безрассудным; он был убийственным. Вина за кровопролитие лежала только на Сенлине; он – высокомерный инженер всей этой суеты и смертоубийства. Несправедливо, что Эдит, которая и так уже сильно пострадала, была во второй раз наказана за то, что осталась его другом. Несправедливо, но и неудивительно. Если, конечно, быть честным с самим собой. Одержимость сделала его опасным для друзей. Они падали, чтобы он поднимался.
Сенлин знал, что надо действовать. Он должен что-то предпринять! Но его разум не мог подсказать ни одной уловки.
Родион, который ухватился за высокий поручень, когда корабль накренился, точно знал, как реагировать. Он быстро отдал приказ своим людям разоружить команду «Каменного облака». Без командира и в меньшинстве, матросы почти не сопротивлялись. Сенлин почувствовал, как из руки вырвали аэрожезл. Его грубо подняли на ноги. К борту накренившегося судна приставили новый трап, и Тома вместе с Адамом вывели на причал. Он запрокинул голову, чтобы не видеть ужасную пропасть, куда только что упала Эдит, и случайно мельком заметил Волету, которая пряталась высоко среди такелажа, на границе круга света от фонаря. По крайней мере, ее не обнаружили. Может, Родион подумает, что в хаосе она упала за борт. Может, кто-то переживет это безрассудство.
Вид Волеты заставил его встряхнуться, избавляясь от потрясения. Он не может сдаться только потому, что подвел Эдит. На кону и другие жизни, и надежда еще жива.
Родион вытащил ящик Сенлина из кучи мусора возле фальшборта и с видом победителя перенес его на причал. Сенлина и Адама вынудили опуститься перед Родионом на колени. Сенлин увидел, как его аэрожезл передали сутенеру. Родион взмахнул им несколько раз:
– Забавно, что книжный червь вроде тебя обзавелся такой грубой дубинкой. По крайней мере, та чудовищная баба умела фехтовать. С ней было забавно.
Родион бросил жезл через плечо, и тот с лязганьем покатился по дощатому настилу. Сутенер начал перезаряжать оружие, засыпая щепотку черного пороха на полку одного пистолета.
– Где девчонка? Где Волета? – спросил Родион у рабочего сцены со сломанным носом и боа из перьев на шее. Тот с сомнением пожал плечами и покачал головой. – Спасибо, Гарольд. – Сутенер посмотрел на Адама, который вскинул голову и глянул в ответ покрасневшим от гнева единственным глазом. – Настоящим я освобождаю твою сестру от контракта. Надеюсь, подарок облегчит тяжелую утрату.
Выстрел испугал Сенлина. Он повернулся на звук вовремя, чтобы увидеть, как человек Родиона убивает уже второго матроса из команды «Каменного облака» выстрелом в спину. Убитый повалился вперед через край порта, и палач двинулся к следующему в ряду из четырех оставшихся людей. На Окаёмке шел дождь из трупов. Сенлин быстро отвернулся.
Родион снова заговорил, хотя его регулярно прерывали новые выстрелы.
– Итак, на чем мы остановились? – Он засунул в ствол пистолета пыж и пулю. – Ах да. Что в ящике, Томас?
– Может, сам откроешь и посмотришь?
– Видимо, я неточно сформулировал вопрос. – Родион взвел курок и направил пистолет Сенлину в голову. – Что в ящике?
– Что здесь происходит? – раздалось позади. Из портового туннеля вышел Голл, рядом возвышалась Ирен, а за ними следовали сорок вооруженных человек. – Несомненно, налицо впечатляющий заговор.
Удивленный Родион поднял руки в жесте беспомощности и приветствия, пистолет повис на пальце.
– Голл, ты как раз вовремя, чтобы узреть казнь этого жалкого конспиратора. Он намеревался тайком вывезти…
– Это твоих рук дело? – перебил Голл, указывая на ужасно накренившееся «Каменное облако». Застигнутый врасплох, Родион слишком туго соображал, чтобы придумать элегантный ответ, и для Голла это равнялось признанию. – Итак, ты обшарил мой порт, разбил корабль, который согласно всем законам безопасной гавани был под нашей защитой, и, похоже, казнил всех, кто попался под горячую руку, – и все ради того, чтобы наказать человека за небольшую контрабанду?
Родион с трудом улыбнулся:
– Ну, разумеется, звучит немного опрометчиво. – Сутенер краем глаза наблюдал за Ирен, которая стояла с равнодушным, скучающим выражением на широком лице. – Но, Финн, этого человека…
– Вставай, Томас. Я не могу разговаривать, когда ты скорчился, как побитая собака. И ты, Адамос. – Голл снова перебил сутенера.
– Этого человека, – опять сказал Родион, – разыскивает комиссар Паунд из Купален. И я весьма уверен, что это связано с ящиком, который он пытался тайком вывезти на судне. Я все узнал лишь вчера и хотел убедиться, прежде чем вовлекать тебя, Финн.
– Послушай, Родион, вот в чем соль. Тебя здесь не должно быть, – сказал Голл. – Я знаю все о беспокойном прошлом этого идиота. Но если он нужен Комиссару, пусть тот за ним придет. Никто его не остановит. Сам факт, что Том еще жив, намекает, что либо он выплатил долги, либо они изначально не были такими уж существенными.
Все удивились, когда заговорил Адам.
– Нет, он ждет, когда всплывет картина.
– Что? – спросил Голл, выражая всеобщее изумление. – Какая картина?
– Он не знал, что случилось с картиной, которую Сенлин у него украл, но сильно хотел ее вернуть. Очень сильно.
Сенлин посмотрел на друга, растерянно сморщившись:
– О чем ты говоришь?
– Я навлек на тебя все это. Когда ты сказал мне, что Комиссар заплатит целое состояние, лишь бы вернуть украденное тобой, я написал ему и спросил, сколько это. – Голос Адама был таким невыразительным, как будто он исповедовался под гипнозом. – Я должен был ее найти. И все. Я должен был вернуть украденное. Я и не думал, что он не знал, где ты находишься. Я не понимал, что рисую на тебе мишень. Когда он прислал того светящегося монстра, Красную Руку, чтобы выбить из тебя признание, я понял, что ошибся. Я написал Паунду, чтобы оставил свое состояние при себе. Мне оно не нужно.
Адам вздрогнул – и не смог унять дрожь.
– Но Родион прав, с Комиссаром нельзя договариваться. Он давит и берет свое. Я привлек его внимание. Он узнал, кто я такой, и быстро все выяснил про Волету. – Лицо Адама сделалось бледным как воск. Посыпались первые снежинки, такие мелкие, что от них замерцал воздух. – Я никогда не слышал таких угроз и даже вообразить себе не мог таких жестокостей, как те, которые он пообещал мне и моей сестре. Я должен был достать картину. – Когда Адам наконец-то встретился взглядом с Сенлином, который не мог поверить своим ушам, его лицо отразило обиду. – Но ты не говорил, где она. Я обыскал твою комнату и кабинет, я умолял тебя сказать.
– Я пытался тебя защитить, – пробормотал Сенлин.
Снежные тучи отражали свет портовых фонарей и светились оранжевым, как
