Хочу пустить слух, сэр.
Так не беспокойте меня попусту. Поговорите с моей девочкой-2.
– Абзац, мисс Принн. Почему бы не высказаться в открытую? Вы, паразиты, стремитесь сосредоточить эсперские таланты в руках эксклюзивного класса, чтобы затем поработить мир и вытягивать из него кровь! Вы, пиявки…
Пауэлл тактично притворил дверь и развернулся к второклассной секретарше Цуна. Та дрожала в углу, как осиновый лист.
Вам правда так страшно?
Образ подмигивающего глаза.
Образ трясущегося вопросительного знака.
Когда папаша Цун раскочегарится, мы все время делаем вид, что умираем со страху. Ему так легче. Ненавидит, если ему дают понять, что воспринимают его как Санта-Клауса.
Ну, я тоже сегодня Санта-Клаус. Вот подарок из моего мешка.
Пауэлл опустил на стол секретарши официальное описание внешности и составленный полицией фоторобот Барбары д’Куртнэ.
Какая красотка! – воскликнула девушка.
Раззвоните о ней всем и каждому, срочно. Награда не заставит себя долго ждать. Пустите слух, что щупач, который разыщет для меня Барбару д’Куртнэ, получит от Гильдии год налоговых каникул.
Ничего себе! – ошеломленно выпрямилась секретарша. – Вы это можете?
Думаю, моего авторитета в Совете хватит, чтобы продавить такое.
У нас все забегают, как угорелые кошки.
Пускай побегают. Я хочу, чтобы все щупачи за ней бегали. Мне никаких подарков на Рождество не нужно, кроме этой девчонки.
В обеденный перерыв, один на весь рабочий день, казино Киззарда убирали и вычищали. Натирали столы для игры в рулетку и чет-нечет, полировали стол для игры с тремя костями, пока столы для нью-йоркского крепса и крепса с банком уже сверкали белым и зеленым. Игральные кости в хрустальных шарах блестели, словно кубики рафинада. На конторке кассира выстроились соблазнительными столбиками соверены, стандартные монеты игроков и уголовников. Бен Рейх сидел за бильярдным столом в компании Джерри Черча и слепого крупье Кено Киззарда. Киззард был огромный, жирный до рыхлости, пламенно-рыжебородый, мертвенно-бледнокожий, и такими же мертвыми казались его зловещие белые глаза[10].
– Ты сам уже знаешь свою цену, – говорил Рейх Черчу. – И, Джерри, я тебя предупреждаю. Если не хочешь неприятностей, не пытайся меня прощупывать. Во мне яд. Сунешься мне в башку – нарвешься прямиком на Разрушение. Подумай.
– Господи, – недовольно пробормотал Киззард, – все так скверно? Рейх, я не банкую с Разрушением.
– А кто бы стал? Но какова же твоя цена, Кено?
– Хороший вопрос. – Киззард потянулся за спину и уверенными движениями стянул с конторки столбик соверенов. Пересыпал каскадом из одной руки в другую. – Итак, какова же моя цена? Слушаю.
– Назови любую, какая в голову придет, Кено.
– За какие услуги?
– Не важно. Я покупаю неограниченный ассортимент услуг и плачу за все. А ты мне говоришь, сколько с меня причитается для… гарантийной поддержки.
– Это будет стоить дорого.
– У меня денег много.
– Что, сотня кусков завалялась в кармане?
– Сто тысяч? Вот и славненько. Цену узнали.
– Да чтоб мне… – Черч аж подскочил и уставился на Рейха. – Сто тысяч?
– Джерри, подумай как следует, – фыркнул Рейх. – Что выбираешь? Деньги или восстановление в правах?
– Я почти… Нет. Я еще не спятил. Выбираю восстановление в правах.
– Тогда слюни утри. – Рейх обернулся к Киззарду. – Итак, сто тысяч.
– В соверенах?
– В чем же еще? Хочешь аванс или сначала работу выполнишь?
– Да полноте, Рейх, – возмутился Киззард.
– Не юли, – бросил Рейх. – Я тебя знаю, Кено. Ты уверен, что сумеешь выяснить, чего я хочу, а потом продашь меня тому, кто заплатит больше. Я же не хочу, чтобы ты на это отвлекался. Поэтому и позволил тебе назвать цену по своему усмотрению.
– Угу, Рейх, проскочила у меня такая идейка, – медленно протянул Киззард. Усмехнулся, и молочно-белые глаза скрылись в складках кожи. – И до сих пор еще крутится.
– Тогда я назову тебе другого покупателя. Это человек по имени Линкольн Пауэлл. Правда, я не уверен, чем он предпочтет расплатиться.
– Не важно, чем. Ничего мне от него не надо, – сплюнул Киззард.
– Кено, других покупателей на аукционе не будет. Только я и Пауэлл. Я сделал предложение. Я все еще жду твоего ответа.
– Договорились, – ответил Киззард.
– Хорошо, – сказал Рейх, – тогда слушай. Первое. Мне нужна девчонка. Ее зовут Барбара д’Куртнэ.
– А, то убийство? – Киззард угрюмо кивнул. – Я так и думал.
– Возражения есть?
Киззард пересыпал звонкие золотые монеты из одной руки в другую и помотал головой.
– Мне нужна девчонка. Она драпанула из Бомон-Хауса прошлой ночью – и никто не знает, куда делась. Кено, она мне нужна. Она мне нужна прежде, чем до нее доберется полиция.
Киззард кивнул.
– Ей примерно двадцать пять. Рост примерно пять футов пять дюймов[11]. Весит около ста двадцати фунтов[12]. Полные груди. Тонкая талия. Длинные ноги…
Толстые губы сложились в алчную усмешку. Мертвые белые глаза блеснули.
– Желтые волосы. Темные глаза. Лицо в форме сердца. Полные губы, профиль почти орлиный… Характерное лицо. Такое раз увидишь, потом не забудешь. Словно электризует.
– Одежда?
– Когда я в последний раз ее видел, она была в одном шелковом халатике на голое тело. Матово-белом, светлом… как покрытое изморозью стекло. Босая. Без чулок. Без шляпки. Без украшений. Она была сама не своя… в таком помешательстве, что вылетела на улицу и исчезла. И она мне нужна. – Что-то заставило Рейха добавить: – В целости и сохранности. Ты понял?
– Такой товар – и без утруски, Рейх? Помилуй. – Киззард облизал толстые губы. – Никаких шансов. У нее никаких шансов.
– За это я и плачу тебе сто кусков. Если быстро нападешь на ее след, шансы вернуть товар без утруски велики.
– Наверняка придется все наши помойки обшарить.
– Тогда вперед. Проверь все притоны, бордели, подпольные казино и разливайки в городе. Пусти слух. За мной не пропадет. Но без лишней суеты. Мне нужна девчонка, и только. Понял?
Киззард кивнул, продолжая позвякивать золотом:
– Понял.
Рейх вдруг резко подался через стол и рубанул по толстым ручищам Киззарда ребром ладони. Соверены подлетели в воздух и раскатились в четыре угла.
– И даже не думай меня одурачить, – проскрежетал Рейх голосом, в котором была смерть. – Мне нужна девчонка.
8
Семь дней борьбы. Неделя действия и противодействия, атаки и обороны – но все это на поверхности, пока в глубине взбудораженных вод Пауэлл с Огастесом Тэйтом нарезали круги, словно безмолвные акулы, и ожидали начала подлинной войны.
Переодетый в штатское патрульный офицер посчитал, что лучше атаковать внезапно. Он подстерег Марию Бомон во время театрального антракта и завопил на виду у ее перепуганных подруг:
– Это сговор! Вы стакнулись с убийцей, уж я-то знаю. Вы помогли осуществить убийство. Вот почему вы затеяли игру в «Сардинки». Вперед, выкладывайте все как на духу!
Позолоченная Мумия взвизгнула и убежала. Недотепа устремился ей вслед, в пылу погони не подозревая, как глубоко
