Спутники Пауэлла заулыбались и расслабились. Пауэлл оторвал ленту, выползшую из печатного устройства, и широким жестом преподнес ее окружному прокурору.
– Вот ваше дело, мистер окружной прокурор. Подшито и представлено.
– Клянусь Богом, – протянул окружной прокурор, – девяносто семь процентов! Иисусе, за все время, что я на посту, ни разу девяноста не набегало. Семидесяти радовался. А тут – девяносто семь процентов… И против самого Бена Рейха! Иисусе! – Он в жадном предвкушении триумфа оглядел сотрудников. – Мы с вами войдем в историю, ребята!
Дверь кабинета распахнулась, и вбежали двое потных мужчин, потрясая какими-то исписанными листками.
– А вот и шифр подоспел, – сказал Пауэлл. – Взломали?
– Мы его взломали, – ответили те, – и ваше дело раздолбали заодно, Пауэлл. Вам крышка.
– Как? О чем вы говорите, блин?
– Рейх вышиб мозги д’Куртнэ за то, что д’Куртнэ якобы ответил отказом на предложение о слиянии, да? У него был большой и толстый корыстный мотив убить д’Куртнэ, да? А вот и хренушки.
– О, боже! – застонал Бек.
– Рейх передал YYJI TTED RRCB UUFE AALK QQBA в адрес д’Куртнэ. Это означает: ПРЕДЛАГАЮ РАВНОПРАВНОЕ СЛИЯНИЕ НАШИХ АКТИВОВ.
– Блин, да я об этом все время и твержу. А д’Куртнэ ответил: WWHG. Это отказ. Так объяснял Рейх Тэйту. А Тэйт мне рассказал.
– Д’Куртнэ ответил WWHG. Это значит ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПРИНЯТО.
– Чушь!
– В том-то и дело, что не чушь. WWHG. ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПРИНЯТО. Рейху именно такой ответ и нужен был. Именно такой ответ, после которого Рейху пылинки с д’Куртнэ сдувать полагалось. Вы ни один суд Солнечной системы не убедите, что у Рейха имелся мотив убить д’Куртнэ. Ваше дело развалилось.
Пауэлл полминуты стоял совершенно неподвижно, сжав кулаки, лицо его подергивалось. Внезапно он повернулся к модели, потянулся к фигуре андроида, изображавшей Рейха, и скрутил ей шею. Подошел к Мозу, вырвал из машины перфоленты с данными, скомкал и запустил через кабинет. Проследовал к возлежащему в кресле Краббе и что есть силы саданул по ножке кресла ногой. Присутствующие ошеломленно наблюдали, как кресло вместе с комиссаром переворачивается и падает на пол.
– Сукин сын! Вечно в этом гребаном кресле торчит! – срывающимся голосом выкрикнул Пауэлл и вихрем вылетел из кабинета.
14
Взрыв! Сотрясение! Двери камеры настежь. Снаружи долгожданная свобода, окутанная мраком, полет в неведомое… Но чу! Кто это снаружи тюремного блока? О, боже! Иисусе! Человек Без Лица! Смотрит. Зловеще. Безмолвный. Жуткий. Бежать… бежать… Улететь прочь! Улететь!
Улететь в космос. Как уютно в этом серебристом челноке, летящем в неведомые дали… Дверь люка! Открывается. Но это же невозможно. Там никого нет, некому ее открыть так медленно, зловеще… О, боже! Человек Без Лица. Смотрит. Зловеще. Безмолвный…
Но я невиновен, ваша честь. Невиновен. Вам ни за что не доказать моей вины, а я не прекращу обжаловать приговор, пускай даже от стука вашего молотка закладывает уши, и… о, господи! На скамье. В парике и мантии. Человек Без Лица. Смотрит. Зловеще. Квинтэссенция воздаяния…
Стук молотка судьи стал стуком костяшек пальцев по двери каюты. Голос стюарда звал его:
– Мы над Нью-Йорком, мистер Рейх. Час до высадки. Над Нью-Йорком, мистер Рейх.
Костяшки пальцев продолжали барабанить по двери.
К Рейху вернулся дар речи.
– Ладно, – прошелестел он. – Я вас слышу.
Стюард ушел. Рейх вылез из жидкой постели и обнаружил, что его ноги не держат. Он вцепился в стену и с проклятьем выпрямился. Кошмар все еще не отпускал его; он направился в ванную, побрился, принял душ, попарился, постоял десять минут под воздушным потоком. Его по-прежнему качало. Пройдя в массажный альков, он набрал: «Ионизированная соль». Тотчас два фунта увлажненной ароматной соли распылило по его коже. Массажные щетки уже готовы были приняться за дело, как вдруг Рейх решил, что неплохо бы выпить кофе. Он вышел из алькова, чтобы вызвать стюарда.
Тут же прозвучал глухой взрыв, и Рейха швырнуло навзничь. Спину порезало разлетающимися частицами соли. Он поднялся, нырнул в ванную, сгреб дорожную сумку, затравленно озираясь, словно преследуемый зверь. Машинальными движениями открыл сумку и сунулся в нее за обоймой разрывных капсул, которые всегда носил при себе. Обоймы в сумке не было.
Рейх взял себя в руки. Он ощутил покалывание соли в свежих порезах и струйки крови на спине. Он понял, что перестал дрожать. Он вернулся в ванную, выключил массажные щетки и обследовал развалины алькова. Ночью кто-то вытащил у него из сумки разрывные кубики и зарядил их под массажные щетки. Пустая обойма валялась под альковом. Его спасло чудо… но от кого?
Он осмотрел дверь каюты. Замок открывали, по всей видимости, мастера своего дела: не осталось никаких следов. Кто? Зачем?
– Сукины дети! – прорычал Рейх. Собрав нервы в кучу, он вернулся в ванную, смыл соль и кровь, обрызгал спину коагулянтом. Затем оделся, выпил кофе и спустился на досмотровую палубу, где выдержал яростную схватку с таможенниками-щупачами (Натяженье, предвкушенье, треволненье – просто класс!) и перебрался, наконец, в челнок «Монарха», ожидавший его, чтобы доставить обратно в город.
С борта челнока он вызвал башню «Монарха». На экране появилось лицо секретарши.
– Про Хэссопа что-нибудь слыхать? – осведомился Рейх.
– Нет, мистер Рейх. Ничего с момента вашего звонка из Космолэнда.
– А ну вызови зону отдыха.
На экране возник узор заставки в форме рыбьей чешуи, потом показался хромированный бар «Монарха». Уэст, бородач ученого вида, аккуратно подшивал листы распечаток в пластиковые папки. Подняв глаза, он улыбнулся:
– Привет, Бен.
– Эллери, ты чего такой веселый, а? – зарычал Рейх. – Куда, ядри его мать, пропал Хэссоп? Я думал, ты уже…
– Бен, это больше не мое дело.
– О чем ты?
Уэст указал на папки:
– Я сдаю дела. Там история моей работы на «Монарх Ютилитис & Рисорсес», для нужд вашего архива. Моя карьера здесь завершается сегодня в девять часов утра.
– Что?!
– Бен, ну я же предупреждал тебя. Гильдия только что вынесла постановление, после которого мне продолжать работу в «Монархе» не получится. Корпоративный шпионаж признан несовместимым с этикой эспера занятием.
– Эллери, послушай, ты не можешь просто взять и уволиться! Я на крючке, ты мне очень нужен. Кто-то пытался убить меня на корабле этим утром, подбросил мину-ловушку. Я чудом спасся. Нужно выяснить, кто это был. Мне нужен щупач.
– Извини, Бен.
– Тебе необязательно работать на «Монарх». Оформим тебе частный контракт со мной. Такой же, как у Брина.
– Брина? У того психоаналитика, эспера-2?
– Да. Моего психоаналитика.
– Он больше не твой.
– Что?!
Уэст кивнул:
– Постановление вышло сегодня. Эксклюзивные контракты запрещаются. Частная практика эсперов ограничивается. Мы обязаны служить человечеству как можно полнее. Брина ты потеряешь.
– Это все Пауэлл! – завизжал Рейх. – Грязный щупач… любыми приемами пытается меня в угол загнать. Он меня хочет посадить по делу д’Куртнэ, мерзавец! Он…
– Бен, не трать сил. Пауэлл не имеет к этому никакого касательства. Давай расстанемся друзьями, а? Мы всегда поддерживали уважительные отношения. Что скажешь?
– Катись к черту! – заорал Рейх и отбил вызов.
