Убрав ланч в сторону, Гэвин посмотрел на Пендергаста, спрашивая себя, не испытывает ли этот человек судьбу, заявляясь сюда вскоре после своего ареста.
– Чем я могу вам помочь? – вежливо спросил он.
Человек отделился от дверного косяка, сделал шаг вперед и протянул руку:
– Мы формально незнакомы. Я Пендергаст.
Гэвин пожал ему руку:
– Сержант Гэвин.
В приемную с улицы вошел еще один человек – секретарь, или помощница, или бог его знает кто Пендергаста, миниатюрная молодая женщина по имени Констанс. Она молча посмотрела на него своими необычными фиалковыми глазами. Ее коротко подстриженные волосы имели сочный, насыщенный рыжий цвет, и, хотя покрой ее платья отличался строгостью, он не мог скрыть соблазнительных форм под тканью. Не без усилия Гэвин перевел взгляд на Пендергаста.
– Правильно ли я понимаю, что вы и шеф полиции – это весь состав полицейских сил Эксмута?
«Полицейских сил». Гэвину было ясно, как этот человек сумел залезть шефу под кожу.
– Мы – маленький участок, – ответил он.
– Для моего расследования мне необходим доступ к некоторым документам. Вы можете помочь?
– К сожалению, нет, это компетенция шефа.
– Превосходно! Не могли бы вы устроить мне разговор с ним?
Гэвин пристально посмотрел на Пендергаста:
– Вы и в самом деле хотите пойти туда?
– Пойти куда? Я никуда не собираюсь идти.
Гэвин не мог понять, кто этот человек: самоуверенный наглец или идиот. Он повернулся к женщине за столом:
– Салли, будьте добры, сообщите шефу, что мистер, э-э, Пендергаст пришел встретиться с ним.
Секретарша затравленно взглянула на него:
– Вы уверены?..
– Да, пожалуйста.
Она нажала кнопку и забормотала что-то в микрофон.
Гэвин знал, что шеф выйдет. Арестовав Пендергаста днем ранее, он не выпустил весь пар, постоянно ворчал и выражал недовольство тем, что этот тип все еще ошивается в городе.
Это обещало быть забавным.
Через несколько мгновений Мурдок вышел из кабинета. Он двигался медленно и с достоинством, готовый к схватке. В приемной он остановился и посмотрел на Пендергаста, затем на Констанс Грин.
– Спасибо, что приняли меня, шеф. – Специальный агент шагнул вперед и извлек из кармана лист бумаги. – Это список дел, которые мне нужны для расследования кражи винной коллекции. Он включает ваши отчеты о кражах со взломом и проникновениях в дома за последние двенадцать месяцев. Еще мне нужно знать, есть ли в городе люди, отбывавшие сроки за преступления. Я буду признателен, если вы выделите мне в помощь сержанта Гэвина для просмотра документов и ответов на вопросы, ежели таковые у меня возникнут.
Он замолчал. Наступила долгая, чреватая взрывом тишина, пока шеф Мурдок разглядывал стоящего перед ним человека. Потом он начал смеяться – громким, безрадостным, утробным смехом:
– Ушам своим не верю. Вы приходите сюда и предъявляете мне какие-то требования?
– Я не закончил свое расследование.
– Убирайтесь. Немедленно. Я больше не желаю видеть вашу тощую предприимчивую задницу до суда.
– А если я не уберусь?
– Тогда я надену на вас наручники, как вчера, и вы сможете провести здесь ночь в качестве моего особого гостя.
– Вы угрожаете мне еще одним арестом?
Лицо шефа полиции залила краска, его мясистые руки сжимались в кулаки и разжимались. Гэвин никогда не видел шефа в такой ярости. Мурдок сделал шаг вперед:
– Даю тебе последний шанс, говнюк ты хренов.
Пендергаст не шелохнулся:
– Я всего лишь прошу вашей помощи в ознакомлении с некоторыми документами. Простого «нет» было бы достаточно.
– С меня хватит. Гэвин, надень на него наручники.
Гэвин встревожился, он никак не рассчитывал быть втянутым в это дело.
– На каком основании, шеф?
Шеф в ярости повернулся к нему:
– Не смей ставить под сомнения мои приказы! Он нарушил границы чужой собственности. Надевай на него наручники!
– Нарушил границы чужой собственности? – переспросила Констанс Грин тихим голосом, в котором послышалась неожиданная угроза. – В общественном месте?
Происшествие оказалось вовсе не таким занимательным, как предполагал Гэвин. Он посмотрел на шефа, который злобно сверлил его взглядом, и неохотно обратился к Пендергасту:
– Повернитесь, пожалуйста.
Гэвин снял наручники с пояса, но тут Констанс Грин шагнула вперед.
Пендергаст мгновенно остановил ее предостерегающим жестом, потом завел руки за спину и повернулся. Гэвин уже собирался надеть на него наручники, когда Пендергаст сказал:
– Не могли бы вы вытащить у меня из заднего кармана мой бумажник с жетоном?
Бумажник с жетоном? В голосе Пендергаста неожиданно зазвучал холодок, и у Гэвина возникло щекочущее предчувствие, что сейчас случится нечто ужасное. Он достал кожаный бумажник.
– Положите его мне в карман пиджака, будьте добры.
Пока Гэвин возился с бумажником, шеф выхватил его из рук сержанта, и он открылся, сверкнув синим и золотым.
Наступило мгновение тишины.
– Это что еще за чертовщина? – спросил шеф, глядя на жетон так, будто в жизни не видел ничего подобного.
Пендергаст хранил молчание.
Мурдок прочел надпись на жетоне.
– Вы… агент ФБР?
– Значит, вы все же обучены грамоте, – сказала Констанс Грин.
Лицо шефа внезапно стало почти таким же бледным, как у Пендергаста.
– Почему же вы ничего не сказали?
– Это не имеет отношения к делу. Я здесь не при исполнении.
– Но… Господи Исусе! Вы должны были предъявить свои полномочия. Вы все время позволяли мне предположить…
– Предположить что?
– Что вы… вы просто… – Он поперхнулся.
– Просто обычный гражданин, которого можно унижать и шпынять? – сказала Констанс Грин своим шелковым старомодным голосом. – Я вас предупреждала.
Под взглядом Гэвина специальный агент подошел к шефу полиции:
– Шеф Мурдок, за все мои годы службы специальным агентом я редко встречал злоупотребление полицейской властью в таких масштабах, с какими столкнулся в вашем городке. Вчера за незначительное нарушение парковки вы грубо оскорбили меня, угрожали физическим насилием, арестовали и удерживали без всяких на то оснований. Кроме того, вы использовали бранное слово, крайне оскорбительное для ЛГБТ-сообщества.
– ЛБГ… Что? Я этого не делал!
– И наконец, вы не зачитали мне мои права при аресте.
– Ложь! Сплошная ложь. Я сообщил вам о ваших правах. Ничего этого вы не сможете доказать.
– К счастью, весь наш разговор был записан камерой магазина одежды на другой стороне улицы. У меня на руках копия этой записи, которую я получил с помощью ответственного специального агента Рэндольфа Булто из бостонского отделения – он оказал мне услугу, выдав необходимый ордер.
– Я… Я… – Шеф почти потерял дар речи.
Повернувшись к Гэвину, Пендергаст кивнул, показывая на наручники:
– Уберите, пожалуйста, эти приспособления.
Гэвин поспешил вернуть наручники на служебный ремень.
– Спасибо. – Пендергаст сделал шаг назад. – Шеф Мурдок, говоря словами одного поэта, мы теперь можем пойти двумя путями[12]. Хотите узнать какими?
– Путями? – Шеф, сильно поглупевший от потрясения, с трудом воспринимал его слова.
– Да, путями. Первый – довольно нахоженный: я подаю жалобу на вас за злоупотребление полицейской властью и прилагаю видеозапись в качестве подтверждения
