Констанс надела перчатки.
– Пожалуйста, не прикасайтесь к документам голыми руками. Здесь разрешается пользоваться только карандашами и компьютерами – никаких авторучек. Садитесь, а я пока достану записки Саттера. В последнее время они весьма популярны.
Она исчезла за другой дверью и меньше чем через минуту вернулась, держа в руках пластиковую коробку с пластиковыми папками внутри. Поставила коробку на стол.
– Одновременно можно доставать только одну папку. Какие-нибудь вопросы, миз Грин?
Констанс почувствовала, что ее снова приняли за последовательницу викки. Она спросила себя, сумел бы Пендергаст, оказавшись на ее месте, воспользоваться этим ошибочным представлением к своей выгоде. Пендергаст всегда с самого начала выстраивал отношения так, что получал наилучшие результаты. Он был неразборчив в поисках преимуществ.
Она будет вести себя так же.
– Насколько я поняла, немало людей желает познакомиться с этими документами? – спросила Констанс.
– Они самые популярные.
– Правда? И среди кого?
– Салем – центр религии викка, что вам, несомненно, известно. – Миссис Джоуб оглядела платье Констанс. – Здесь немало людей, практикующих эту религию, они приходят посмотреть на бумаги и скопировать или сфотографировать, э-э, надписи.
– Вы имеете в виду Тайбейнские надписи?
– Да. – Женщина направилась к выходу.
– Еще один вопрос, если не возражаете.
Женщина снова повернулась к Констанс, на ее лице было написано раздражение.
– Вы знаете что-нибудь про этого археолога – Саттера?
– Саттер не был археологом. Всего лишь любителем в те времена, когда археология едва ли существовала как профессия. Если говорить откровенно, то он был чудиком.
– Почему вы сделали такой вывод?
– Вы сами поймете, когда прочитаете его записки.
– Вы их читали?
– Часть моей работы состоит в том, чтобы знакомиться с содержимым этих папок. Не хочу никого чернить, но вы увидите, что Саттер, как минимум, был фантазером. – Она взмахнула рукой. – Моя воля, я бы выкинула эти записки на помойку. Они могут представлять интерес разве что для тех, кто изучает девиантную психологию. Или… – она сделала многозначительную паузу и снова оглядела Констанс, – или для тех, кто разделяет викканские убеждения.
– Мне кажется, – сказала Констанс, отвечая на ее взгляд, – что вы ошибочно приняли меня за викканку.
– Меня не касаются ваши убеждения.
– Я понимаю, что мое платье старомодно, а мои манеры могут показаться странными, но это потому, что… – Она вспомнила секретаршу в Эксмутском полицейском участке. – Я амиш.
Женщина явно удивилась и растерялась:
– А-а. Хорошо. Я не хотела… показать вам, что вижу в вас кого-нибудь иного, кроме как человека, ищущего информацию. Здесь столько последователей викки, которые приходят читать эти записки. Естественно, начинаешь делать предположения.
– Моя религия считает ведовство, магию недопустимыми. Я здесь, потому что… – Констанс постаралась изобразить, что ее переполняют эмоции, – потому что моя сестра стала викканкой. Я хочу познакомиться с этими записками, чтобы спасти ее.
Удивление на лице миссис Джоуб сменилось смущением.
– Я сожалею… Но как вам помогут эти записки? Я в том смысле, что виккан привлекает к ним, вероятно, любопытство, но, насколько мне известно, они практикуют белую магию, а не черную. А записки Саттера не имеют никакого отношения к белой магии.
– Я пытаюсь найти сестру. Я знаю, она была здесь. Вы ведете список тех, кто запрашивал эти записки?
– Конечно, мы ведем такой список, но… он носит конфиденциальный характер.
При этих словах Констанс наклонила голову и тихонько застонала:
– Понимаю. Правила нужно соблюдать. Просто… я не хочу потерять сестру, отдать ее… викканской религии.
Долгая пауза.
– Что ж, я думаю, мы можем сделать исключение. Я принесу журнал из моего кабинета.
Она вышла. Констанс посидела еще немного со склоненной головой, пока слабая улыбка не исчезла с ее лица. Неприятное чувство, с каким она демонстрировала эмоции, которые никогда бы в реальной жизни не продемонстрировала другому человеческому существу, искупалось успешным обманом этой непримиримой, безапелляционной женщины. С непроницаемым лицом Констанс подняла голову и вытащила из пластиковой коробки первую пластиковую папку, озаглавленную «Новый Салем».
Внутри лежали несколько пожелтевших документов. Она положила первый на сукно и осторожно открыла его. В нем было с десяток страниц, исписанных старательным витиеватым почерком.
Записки касательно обнаружения древнего поселения Нового Салема, давно потерянной колонии ведьм в землях Эксмутских болот.
Составил Идифун Саттер, эсквайр,
член Научного общества древностей г. Бостона, открыватель черепка Синухе[22],
автор книг «Fasciculus Chemicus», «Ключи милосердия» и «Секреты мудрости».
В третий день июля 1871 года я, Идифун Саттер, эсквайр, после многих недель поисков в Землях Эксмутских болот обнаружил Поселение ведьм Нового Салема в пустынном месте вдали от населенных пунктов. Я определил расположение квинканкса, что позволило обнаружить Церемониальный алтарь поселения, где совершались колдовские ритуалы и кощунства. Таким образом, обнаружив место центрального алтаря, я начал копать и вырыл камень, богохульный объект поклонения, содержавший сии дьявольские откровения и кощунства. Я проделал сие как предупреждение всем, имея в виду мудрую цель, согласную с деяниями Духа Господнего, которому ведомо все. И вот я, Идифун Саттер, перед тем как уничтожить Нечестивый камень Нового Салема, чтобы зло, содержащееся в его сути и переместившееся с этого места на другое, более не могло причинять зла миру, первым переписываю надписи, найденные на том камне, какими они есть в действительности, что делается мною в соответствии со знанием и пониманием Господа Бога, который дает защиту от зла, в них содержащегося.
Квинканкс. Констанс был знаком этот узор, подобный пяти точкам на грани игральной кости. Она читала о том, что квинканкс во многих религиях имеет мистическое значение.
Она сосредоточилась на следующем документе – сложенном большом листе бумаги в двойную четвертную долю. Аккуратно развернув его, она обнаружила четко прорисованные очертания, по-видимому, Тайбейнского камня в натуральную величину с надписями на нем – теми самыми пятью символами, которые она видела вырезанными на теле историка Маккула.
Констанс достала свой сотовый и принялась быстро делать фотографии с разных расстояний без вспышки. Закончив, она просмотрела другие бумаги, но ничего интересного для себя не нашла – ни указания на местонахождение поселения, ни почему Саттер вообще занялся его поисками. Дальнейшие бумаги представляли собой многочисленные цитаты из Библии и прочую религиозную невнятицу. Саттер, как заметила архивист, явно был чудиком. Но даже чудики совершают открытия.
Миссис Джоуб вернулась с листом бумаги:
– Вот список наших посетителей. А еще у нас есть камера видеонаблюдения, спрятанная в надписи «ВЫХОД». Это, разумеется, секрет, мы не говорим посетителям о камере.
– Огромное вам спасибо, – сказала Констанс, взяв список. – Я просмотрю его позже. Сначала нужно разобраться с этими надписями.
– Если вас это утешит, – сказала архивист, – то я не удивлюсь, если они не имеют никакого смысла. Чистый вздор. Я уже говорила, что Саттер был фантазером.
– У вас нет других документов по магии, которые могли бы подсказать мне смысл этих символов? Или определить, что они просто подделка?
– У нас есть записи всех салемских процессов над ведьмами – на микрофишах, потому что оригиналы
