– Амар, – выдохнула я.
Гупта оглянулся:
– Вы что-то сказали?
– Ответ на твою загадку, – ошеломленно откликнулась я.
– Но я ничего не загадывал.
Меня насквозь пронзил холод. Здесь ведь не было никого, кроме нас двоих… Не обронив ни слова, я ускорила шаг. Сомнения и страх мурашками ползли по рукам, не поддаваясь попыткам их стряхнуть.
Сегодня обеденный зал оформили в солнечно-желтых тонах. По всему залу красовались резные статуи майн [22] с волнистыми шелковыми воротниками на каменных шеях. А вот за окнами не было ни солнца, ни облаков.
Гупта выдвинул для меня стул.
– Я разгадал ваши вчерашние загадки.
Я уставилась на него, мысленно все еще прокручивая слова, услышанные в коридоре.
– И каковы же ответы?
– Сначала вы спросили: «Я кошмар для большинства и мечта для сломленных – кто я?» И ответ – смерть.
– Верно.
– Вторая загадка: «Я твое будущее – кто я?».
– И?
– Ответ на этот вопрос – пепел.
– И снова угадали. А последняя?
– «Я прячу звезды, но боюсь солнца. Я не ночь, кто же я?» Ответ – тьма.
Я улыбнулась:
– Все три отгадки верны.
Гупта покосился на меня. Под глазами его залегли темные круги, он словно постарел за день.
– Вы вчера сбежали.
– Я заблудилась.
– Вы слишком умны для подобных отговорок, и я тоже.
Я отвернулась, чувствуя укол вины.
– На вашем месте я бы держал в голове ответы на эти загадки во время прогулок по дворцу.
– Ты сам сказал, что хранишь ключи от всех опасных мест.
– И все же, – повторил книжник слова Амара.
Я хотела ответить, но Гупта уже отвернулся, нацепив на лицо непроницаемую маску, так что стало понятно – лучше даже не пытаться вновь поднять эту тему.
– Ты, похоже, очень увлечен своей работой, – попробовала я начать другой разговор, когда Гупта склонился над своими бесконечными свитками.
– И сам этому не рад.
– Могу я помочь?
Он улыбнулся, но как-то изможденно:
– То, что вы здесь, уже помогает.
Но я ведь ничего не делала. Лишь облачалась в наряды, оставленные кем-то на кровати, и блуждала по отведенным мне коридорам, чувствуя, что они могут ответить на многие вопросы. Я словно увязла в состоянии вечного ожидания.
– Как вам спалось этой ночью? – поинтересовался Гупта, вновь устремив взгляд на пергамент.
Я подумала о кошмаре и, подавив дрожь, солгала:
– Прекрасно.
* * *После завтрака Амар ждал меня в центре мраморного вестибюля. Вокруг выстроились зеркала-порталы, отражая иную реальность: лису, дремлющую в высокой траве; сияющую пещеру, пронизанную призрачными нитями; скалу, вскинувшую каменный подбородок над морем. Амар усмехнулся, и вновь я поразилась, насколько даже крошечная улыбка смягчает его строгие черты и тревожное выражение в глазах.
– Пора идти в зал с гобеленом?
Он покачал головой:
– Пока нет. К этой обязанности нужно привыкнуть. Тем временем во дворце еще многое можно увидеть и изучить.
Я не торопилась вершить чью-то судьбу и содрогнулась, представив, как дергаю за нити. Амар шагнул к незамеченной мною двери – чернильно-черной, усыпанной жемчугом и лучным камнем, – и толкнул створку. Лица коснулся поцелуй прохладного ветерка.
– Я обещал, что луна станет твоим троном и звезды воссияют в твоих волосах, – сказал Амар, указывая на комнату. – И я всегда держу обещания.
* * *Бесконечность. Вот что испытываешь, стоя в этом звездном… царстве… поле… чуде. Комнату заливал холодный свет. И тьма столь старая, что тени казались древними останками, тлеющими между огнями. Морозный воздух ничем не пах. Под нашими ногами простиралась пустота, и все же она была твердой. Лицо Амара сияло в полумраке, свет звезд льнул к его волосам. Я оглядывалась, оглушенная стуком собственного сердца. Вокруг мерцали те, кого я называла своими слепыми врагами. Как часто я проклинала их? И вот теперь очутилась в их мире.
Амар потянулся ко мне и что-то вложил в мою ладонь. Я посмотрела вниз: струна.
– Завоевывай, – объяснил он.
Я туго натянула струну в руках:
– Кого? Насекомых?
– Нет. Своих врагов.
«Звезды. Судьбу».
Струна ослабла и обвисла.
– Почему ты их ненавидишь? – спросил Амар.
– Если у Акарана есть глаза и уши в Бхарате, то ты уже знаешь, – пробормотала я, думая о гороскопе, омрачавшем мою жизнь все семнадцать лет.
– Ты веришь своему гороскопу?
– Нет.
И я не лгала. Ведь не было никаких подтверждений. Порой мне даже казалось, что то лишь мерзкий слух, порожденный ревностью матушки Дхины.
– Тогда за что ты ненавидишь звезды?
– За то, что они со мной сделали. Или, скорее, за то, на что толкнули других людей, – тихо произнесла я. – За то, что заставили их ненавидеть меня без причины и доказательств. Разве в тебе нет злости на далеких тюремщиков?
– Я не считаю их тюремщиками. Я верю звездам.
– Тогда ты глупец, что женился на мне.
Амар засмеялся:
– Я верю им, но предпочитаю иначе толковать их послания.
– Не представляю, как можно истолковать смерть и разрушение в хорошем смысле.
– Разве смерть не освобождает место для жизни? Умирая, осенние деревья уступают путь новым побегам. И разрушение – часть этого цикла. В конце концов, разрушительный лесной пожар позволяет земле начать заново.
Я уставилась на него. Никто в Бхарате никогда не говорил ничего подобного. Никто никогда не бросал вызов звездам. И все же свет тянулся к Амару, прижимался, будто звезды верили ему и подтверждали каждое его слово. Наверное, я тоже поверила. Прежде я только и проклинала их издалека, но никогда не пыталась переосмыслить их послания. Я закружилась на месте, будто впервые увидев ночное небо.
Амар аккуратно сжал струну в моей ладони и указал на три звезды: одну справа от меня, одну спереди и одну слева.
– Соедини их. Завоюй.
Звезды мерцали в разных концах комнаты. Первая переливалась синими краями, у второй была огненная сердцевина, а от последней разбегались струйки сияющего дыма.
– Они слишком далеко друг от друга. – Я подняла довольно короткий обрезок струны. – Это невозможно.
– Значит, сделай это возможным. Переосмысли. Комната непременно отзовется.
– Это даже не комната… – начала я, обводя рукой бескрайний небесный простор, но осеклась.
Да, не комната…
…пока.
Окружавшее нас пространство словно откликнулось на мой зов и сжалось, сближая звезды, так что они утратили свой неземной блеск и теперь походили, скорее, на сверкающие дырочки в полотне. Свет через них едва просачивался, но вокруг будто стало светлее. Нужные мне три звезды уже находились рядом, но все еще недостаточно близко, чтобы соединить их.
Я протянула руку, напряженно думая. «Переосмысли». Раньше я воспринимала звезды как жестокие неподвижные украшения, но как же небо, что удерживает их наверху? Могу я к нему… прикоснуться? Пройти сквозь него?
Пальцы мои окунулись во тьму – прохладную и душистую, пронизанную ароматом ночных цветов, что раскрывают бутоны только для луны. А потом я шагнула вперед и ахнула. Я могла двигаться в ночи словно по коридорам. Я быстро скользнула в зазор между звездами, представила все пространство в виде шара, украшенного крошечными астральными самоцветами, и вскоре неподъемные небесные
