Мрак прищурился, а я оглянулась на Брадена. Возможно, огрызаться при оруженосце не стоило, но рядом с артанским князем в душе поднималась такая ярость, что говорить спокойно не получалось. Впрочем, добавила я уже ровно:
— Просто память о доме.
— Можешь ехать в повозке, фрейлина, — равнодушно заявил он, словно не было этой ночи.
Больше всего на свете мне хотелось вытянуться на постели и спать-спать-спать. Повозка бы тоже подошла. Но тогда я лишусь лошади.
— Кажется, вчера вы позволили мне ехать верхом, князь, — напомнила я.
Наши взгляды на миг скрестились. Сердце колотилось как безумное, а ладони вспотели. У меня словно отняли весь воздух — трюк, достойный сильного мага воздуха. Но дело было вовсе не в магии, только в нашей молчаливой битве.
— Это твой выбор, — бросил он и направился к лошадям.
Я одержала маленькую победу, но радости не испытывала. Стоило лишь подумать о том, как выдержу путешествие в седле после наказания, тело начинало ныть, но отступать я не собиралась.
Солнце уже сияло вовсю, когда мы миновали долину, и я наконец-то смогла оценить настоящее могущество Артана. Войско растеклось по пустоши, двигаясь на юго-восток, в сторону моря. Я попыталась посчитать, сколько их, но быстро сбилась. Конница, пехота, позади плелись повозки с запасами и сложенными шатрами. От такой армии не сбежишь, а вот отряд, который двигался к горному гребню, был гораздо меньше и, как я успела понять, в основном состоял из магов.
Я никогда не покидала Нифрейю, но сейчас даже не могла сосредоточиться на видах, что попадались на пути. Хотя в основном это были долины и камни: ничего такого, чего не было по другую сторону Врат Ортоса. Ровный ход Ягодки — так я назвала кобылку — убаюкивал. Пришлось намотать поводья на запястье и стараться не дремать, чтобы не свалиться на острые камни. Отдыха во время коротких остановок было ничтожно мало.
Ближе к закату я успела пожалеть о своем решении. Бессонная ночь и трудный день сделали свое дело, затекла спина, болели ноги. Да что там, казалось, в теле ныла каждая мышца! Зато я ненавидела Кейна Логхарда с новой силой. Это то, что позволяло мне не сдаваться и случайно не вывалиться из седла.
Когда воины замедлились и потом вдруг остановились, не сразу поняла, что объявили привал. А когда дошло, едва не расплакалась от облегчения и усталости, хотя обещала себе оставаться стойкой. Надо было еще спешиться.
Мрак словно вырос возле моей лошади, ухватил меня за талию и выдернул из седла. Охнула: спину прострелило болью, ноги тоже. Я бы свалилась на камни, но упасть мне не позволили, удержали.
— Пустите, — прошипела, стараясь выпутаться из его объятий. Естественно, ничего не получилось. Я бы сейчас даже камешек не смогла поднять, не то что сдвинуть эту артанскую скалу.
Дернулась, но сбежать не удалось: меня перебросили через плечо, и мир снова крутанулся с ног на голову. Дыхание сбилось, а сердце пустилось в галоп. Накидка съехала, но теперь в ней отпала всякая надобность, близость Мрака обжигала. От него пахло чем-то древесным, и этот запах мне что-то напоминал. Что-то знакомое. А вот что, хоть убей, не могла вспомнить.
Успела заметить, что солнце стоит низко-низко. Воздух становился все холоднее, вокруг сновали люди, разводя костры и разбивая лагерь на берегу реки. Воины спешивались, распрягали лошадей. Меня втащили в знакомый шатер, в центре которого уже горел костер, отбрасывая тени на стенах. Когда только успели поставить? С помощью магии, не иначе.
Не удалось сдержать стон облегчения, когда мир вернулся к прежнему виду: Мрак опустил меня на шкуры, сложенные в углу. Они показались мне мягче, чем перина ее светлости. А когда я лежала вот так, не шевелясь, тело не ломило. Глаза закрывались сами по себе, ощущение было, что на каждое веко положили по мешку. Но я их тут же распахнула, когда сильные пальцы стянули накидку, перевернули меня на бок и взялись за шнуровку. Я извернулась, схватилась за мужские запястья, сдавила. Откуда только силы взялись?
— Не трогайте! — хотела крикнуть, но получилось хрипло.
— Уже, — заметил Мрак, сдвинув брови.
Шнуровка поддалась, разошлась в стороны, платье свободно повисло на плечах. Прохлада тут же скользнула по спине, по ногам. Логхард легко перевернул меня, так что я уткнулась в шкуру пылающим лицом и не могла даже пошевелиться. Одной рукой прижал к земле, а другая скользнула в прорезь юбки, сильная ладонь прошлась от щиколотки до колена, обжигая бедро даже через ткань штанов.
Я охнула от боли, ужаса и стыда, а потом и вовсе взвыла, когда пальцы артанца вновь спустились вниз и надавили на чувствительную точку под коленкой. Потом выше, под самыми ягодицами, и вдоль позвоночника. Поглаживания сменялись болезненными надавливаниями, от которых хотелось кричать. Тело горело, словно меня сунули в кипяток, но после каждой точки приходило облегчение.
Мрак отпустил меня так же резко, как и раздел. Совсем не ласково перевернул на спину и сдавил подбородок.
— Если думаешь извести себя, фрейлина, то зря стараешься. Через два дня мы будем в замке моего союзника, там я получу ответы на все свои вопросы. И не только.
От этого «не только» по телу прошла странная дрожь.
— Но, если хочешь, чтобы это случилось раньше, продолжай в том же духе.
Он развернулся и вышел, а я без сил унала на спину, в мягкий ворох шкур. Глаза слипались, в голове билась одна-единственная мысль:
«Два дня. У меня есть два дня».
6
Поднялась я на удивление легко. Приказ Мрака выдвигаться как можно быстрее был мне даже на руку: ни общаться, ни видеть сто не хотелось. Тело слегка ныло, но если вчера я могла продолжить путь лишь ползком, то сейчас даже не морщилась от боли. Стоило признать, что проклятый артанец прав — если не стану себя беречь, о побеге и тем более о спасении Нифрейи можно забыть.
Платье легко зашнуровывалось, именно поэтому я выбрала его в прошлый раз, когда путешествовала с отцом. Из-за удобства. Если бы знать наперед о том, что расшнуровывается оно тоже
