От одних только воспоминаниях о случившемся щеки начинали гореть, но я предпочитала грешить на утренний морозец: чем выше мы забирались, тем холоднее становилось. Жесткие прикосновения оживали в памяти, и все внутри переворачивалось от страха и жгучего стыда. Не говоря уже об обещаниях Мрака. Нет, больше он ко мне не прикоснется. Лучше я останусь одна и сама отыщу дорогу в Дибру, чем задержусь рядом с ним!
— Куда мы сейчас направляемся? — обратилась к Брадену, который ехал рядом со мной. — Князь сказал, что через два дня мы будем на землях союзника. Он говорил о проклятых?
Оруженосец побледнел:
— Нет, проклятые ни с кем не заключают союзов. Они проводники.
— Проводники?
— Когда нужно срезать путь, мы спускаемся под землю, а проклятые указывают дорогу.
По спине пробежал холодок, и я плотнее запахнула накидку. Мрак действительно могуществен, если сами проклятые заключают с ним сделки.
— И часто вы это делаете? Путешествуете таким образом?
— Только если дорога занимает слишком много времени.
— Какая разница? — нахмурилась я. — Что на поверхности, что под землей время движется одинаково.
Поймала неодобрительный взгляд высокого мага из княжеской свиты. Он сразу отвернулся, но я тут же заметила еще один, на этот раз направленный на Брадена. Напряжение заискрило в воздухе. Мое любопытство привлекло внимание. Это заметил и оруженосец.
— Лучше спросите у князя, — посоветовал он.
Да я лучше вон тот камень поцелую!
Продолжать беседу было бессмысленно. К тому же артанцы по-прежнему следили за мной. Поэтому я стала рассматривать снежные вершины, что возвышались над желто-красным лесом, холмы с пожухлой травой, черную ленту дороги, уводящую вверх, край озера. Все это гораздо больше напоминало мне о доме, чем ухоженный княжеский парк.
Все мои предки были потомственными магами. Родители не исключение.
Они познакомились в замке Норг. Мать была фрейлиной молодой княгини, отец приехал принести князю вассальную клятву. Задержался он надолго, потому что первая красавица отказывалась принимать предложение руки и сердца от северянина и покидать столицу. В долгие зимние вечера он любил рассказывать, как не давал маме прохода своими ухаживаниями. Называл ее неприступной крепостью, за что получал нахлобучку. Мама создавала вьюнок, который оплетал бороду отца, отчего он напоминал древесного божка. Отец отвечал ей тем же: посылал ветерок в сторону маминых юбок, на мгновение оголяя ее щиколотки и вызывая возмущенный вскрик. И пускай фокус повторялся из раза в раз, все мы начинали хохотать так, что статуэтки над камином тряслись.
Мои братья тоже родились магами, им подчиняется стихия ветра (именно благодаря ей они защищают дом от северных бурь) и немного — магия разума, которая работает как щит для мыслей. Вот только мне не досталось ни капельки родительских способностей. Возможно, именно поэтому я стала разочарованием отца. Местные маги отказывались свататься ко мне в мужья — вдруг рожу таких же обделенных магией сыновей? Кто тогда защитит дом от половодья или оползней?
Понимая, что замуж меня выдать не удастся, отец решил отвезти меня в замок Норг. Туда, где не придется выживать и где я смогу раскрыть свои таланты. Где буду счастлива.
И я была счастлива. До тех пор пока Артан не решил подмять под себя Нифрейю. А ведь мы находимся по другую сторону Великих гор. Да и родник в нашем княжестве был один. Уникальный, да, но, если артанский князь может использовать силу множества других родников, зачем ему Древо на другом конце света?
Я отыскала взглядом спину Мрака. Не нужно было видеть его лицо, чтобы оживить образ в памяти: губы сжаты, меж бровей залегла глубокая складка. Маска жесткости и безразличия. С чего я вообще решила, что ему нужна причина? Отметит на картах, что Нифрейя принадлежит ему.
Больше с Браденом я не заговаривала, даже когда мы останавливались, чтобы перекусить холодным мясом и размять ноги. Украдкой изучала свиту Мрака, чтобы понять, кто из них может представлять опасность при побеге. Воинов из ближайшего окружения было семеро, судя по внешности и говору, далеко не все артанцы. Самые высокие, похожие как близнецы, молчаливые и сосредоточенные — маги земли. В темноволосых, смуглых, со слегка раскосыми глазами и украшенными татуировками руками воинах угадывались покорители огня. Молодой, но почему-то седой маг с длинным тонким носом управлял воздушной стихией. Его, пожалуй, можно было назвать самым болтливым: он либо рассказывал о своих любовных победах, либо насвистывал одному ему известные мелодии. А вот о Брадене и его магии я ничего не узнала.
Ближе к закату, когда оказались возле Больших разломов, паутины глубоких ущелий, пошел сильный дождь. Хватило бы простенького, растянутого над нами щита мага ветра, но отряду просто объявили привал. Я едва успела остановить Ягодку, как меня подхватили сильные руки.
— Не надоело играть в боевого мага, князь, и носить меня на руках? Я же не княжна какая-нибудь, а простая рабыня.
Руки артанца крепко стиснули талию: судя по всему, мои слова не оставили его равнодушным.
— Рабыня, говоришь? — Голос его стал приглушенно-тихим, как первое рычание зверя. — Значит, сегодня будешь мне прислуживать.
Я похолодела, а Мрак резко отпустил меня — я покачнулась и едва устояла на ногах. Он направился в сторону воздвигаемого магами шатра, оглянулся лишь однажды, чтобы скомандовать:
— Иди за мной.
Уставшие артанцы посматривали с любопытством, маг со шрамом ухмыльнулся, и в этот момент мне отчаянно захотелось откусить себе язык. Вместо этого вздернула подбородок и последовала за Логхардом. Пока дошла, с шатром уже закончили. Для магов это вообще пара пустяков: он стоял ровнехонько под большим валуном, который защищал от дождя. Если до этого внутри всегда горел огонь, а возле стен были разбросаны шкуры, то сейчас шатер разве что укрывал от ветра.
Стоило войти, как Мрак взял меня за подбородок:
— Для начала устрой все на ночь.
Я вцепилась в сильное запястье, пытаясь отстраниться, но тщетно: держали меня крепко.
— Для начала? — Облизнула пересохшие губы. — А если я откажусь вам прислуживать?
— Будешь наказана, — холодно произнес он. — Как рабыня.
Ночь на коленях меня многому научила, но после его слов все внутри оборвалось. У северян не было рабов, но
