— Спокойно, — сказала я жестко, чтобы виари почувствовала меня. — Спокойно, малыш. У нее просто с головой не в порядке.
Видимо, последнее прозвучало слишком громко либо ударило в точку тишины, но вопящий шар резко развернулся ко мне.
— Что вы сказали, простите?!
— Сказала, что у вас не в порядке с головой, — подтвердила ее опасения я. — Потому что надо думать о том, что вы говорите и где. Здесь же дети.
— И это ты мне будешь говорить? — Блондинка прищурилась, а потом ткнула в Бэрри пальцем. — Как ты правильно выразилась, здесь дети, а еще здесь тварь, которая совершенно неуправляемая, как и те, что сейчас камня на камне от Зингсприда не оставят! Эй! Кто-нибудь! Я требую, чтобы эту зверюгу выбросили за дверь!
Ну все.
— Бэрри, лежать. — Я сунула ошейник в руку Рихту раньше, чем он успел открыть рот, и поднялась.
— Танни, — донеслось сзади, но я уже направилась к ней.
— Единственная неуправляемая тварь в этом убежище — это вы, — сказала я. — И если бы в вашей голове было побольше мозгов, вы бы обратили внимание на то, что с драконами мы живем в мире уже очень давно!
— Да ты… — задохнулась она. — Да я… да я на тебя в суд подам!
— Если доживете, — огрызнулась я. — Как показывает практика, простейшие долго не живут.
У блондинки расширились глаза.
— Вы слышали?! — взвыла она. — Вы все слышали?! Она мне угрожа…
Я шагнула к ней, и блондинка осеклась, шарахнувшись назад. Что странно, вместе с толпой.
— Драконы не станут нападать без причины, — процедила я, с трудом сдерживаясь, чтобы не отвесить ей оплеуху. — Им больно. Они кричат от боли там, наверху, а вальцгарды делают все, чтобы спасти город и сохранить его для нас. Так что кончайте нагнетать истерию и просто заткнитесь!
У блондинки закончились слова, зато стоявший справа толстяк резко хмыкнул.
— Посмотрел бы я на вас, — раздувая ноздри, заявил он, — если бы там наверху остался кто-то из ваших близких!
— Ваш ребенок! — донеслось истеричное из толпы.
— Или ваши родители!!!
— Там наверху мой любимый мужчина! — выдохнула я, сжимая кулаки.
После этих слов в зале повисла тишина.
И в этой тишине до меня медленно доходило то, что я только что сказала.
Даармарх, Огненные земли
— В Кантеррмине редко идут дожди. Тем не менее в городе очень много зелени и цветов. — Джеавир словно не замечала, что Дири приплясывает на перилах от нетерпения.
Игра, которую мы придумали, — перевязать шнурком свернутую жгутом тряпку, а потом бросить ее в воздух, за которой виаренок устремлялся с визгом и ловил на лету, очень ему понравилась.
Джеавир с Дири очень быстро подружились. Это стало понятно сразу, как только она переступила порог моих покоев и Дири бросился к ней с оглушительным верещанием. Учитывая, что мальчик взрослел, ее нэри зажали уши и замерли, а Джеавир только опустилась на корточки и протянула руку со словами:
— Давай знакомиться.
Ее обнюхали, обвирчали, потоптались по шлейфу платья, оставив на нем глубокие борозды от когтей, но она совершенно по этому поводу не расстроилась. Сейчас Дири уже признал ее своей окончательно, потому что требовательно потыкался носом в руку — бросай уже!
Джеавир, размахнувшись, запустила игрушку вверх.
Черная стрела с вирчанием сорвалась с перил и взмыла ввысь.
Чтобы вернуться спустя несколько минут и сунуть игрушку мне в руку: твоя очередь!
— Достаточно, — строго сказала я.
И мы с Джеавир устроились на диване, продолжая разговор.
Я много узнала о ее родном городе. Кантеррмин, удивительно зеленый, рожденный на слиянии трех рек (и получивший свое название именно поэтому: «кантерр» на наречии тех краев означает «река», «мин» — три). Я рассказала о Мильгаре и своей стране. Родной город Джеавир показался мне удивительно похожим на столицу Ильерры, возможно, именно поэтому я чувствовала себя так, словно знаю ее уже несколько лет.
Дири развалился кверху пузом и изредка тяжело вздыхал, намекая на то, что пузо можно было бы и почесать. Но его только обдувал залетающий на балкон ветерок, потому что, пока мы с ним играли, впечатлений набрались на несколько дней вперед и сейчас просто отдыхали. То есть попросту болтали обо всем подряд.
Честно говоря, давно я не чувствовала себя настолько спокойно. В обществе Джеавир все тревоги ненадолго отступили. Пусть я как никогда далека от Ильерры, но здесь и сейчас была по-настоящему счастлива.
— Местари Ильеррская. Местари Риасса, — к нам заглянула Фархи, — скоро обед, нам пора идти.
— Дайте нам еще минутку. — Джеавир мягко улыбнулась.
Она все делала мягко, движения ее были напрочь лишены резкости, и я подумала о том, что, если бы ставила для нее танец, это было бы что-то очень нежное.
Перехватив мой взгляд, Джеавир вопросительно приподняла брови.
— Думала о том, какой танец тебе пойдет, — пояснила я в ответ на незаданный вопрос.
— Танец?
— Да, я представила что-то легко и воздушное. Плавное и в то же время тягучее, как завораживающая сила разгорающегося огня. Никакой резкости, только мягкие переходы и движения, глубокие прогибы и плавные выходы.
— Ты создавала танцы? — Глаза ее сверкнули. — Да, как же я могла забыть! Ты говорила, что участвовала в огненном шоу…
— Нет, — покачала головой. — Постановкой наших номеров занимался Эрган.
— Эрган?
— Мы выступали вместе, — сказала я, невольно улыбнувшись. И тут же добавила: — Ты хотела о чем-то поговорить?
Джеавир кивнула. Закусила губу, словно сомневаясь, но потом все-таки произнесла:
— Я бы хотела сказать, что завтрашнее свидание… Это для меня совсем ничего не значит, Теарин.
Меньше всего я ожидала подобного заявления, поэтому сейчас замерла.
— Просто хочу, чтобы ты это знала. — Она поднялась, расправила платье.
— Ты не обязана мне ничего объяснять. — Я поднялась вслед за ней.
— Не обязана. — Джеавир серьезно посмотрела на меня. — Но я хочу. Я знаю, что такое видеть любимого рядом
