За окном продолжал лить дождь, и его дробь вплеталась в равномерный каскад гудков.
— Слушаю, — вдруг раздалось на том конце.
В голосе мерещились отголоски каких-то глубоких подземелий. Странный акустический эффект. Что это — телефонная трубка или его тембр? Люк откашлялся и начал:
— Добрый день. Меня зовут Люк Янсен. Ваши контакты я получил от Йорга Бахмана относительно…
— Зеркала, — вдруг закончил за Люка Сен-Симон.
Переход оказался слишком быстрым, и он в первую секунду растерялся. Но быстро взял себя в руки.
— Верно. Я их коллекционирую, — произнес он, помедлив. — И с удовольствием выкупил бы и ваше. Цена не имеет значения.
— Какая самоуверенность. А откуда вы знаете, какую цену я попрошу? — тихо усмехнулся его собеседник.
— Ну, я обеспеченный человек, — заявил Люк, но почему-то почувствовал себя идиотом после такого вопроса.
— А если я потребую выплатить не в деньгах, а в людских жертвах? — уже откровенно подтрунивал над ним Сен-Симон.
Он что, серьезно?
— Вы не признаете денежного эквивалента?
— Я сам могу купить что угодно, молодой человек, — рассмеялся тот. — А вам рекомендую быть осторожнее со словами.
— Короче, — Люк начал терять терпение, — мне нужно ваше зеркало. Я собираю их много лет, и у меня уже имеются два из них.
— Боюсь, так мы с вами не договоримся.
Повисла неприятная пауза.
Люк подкручивал колки на гитаре, прижимая плечом телефон к уху. Торговаться он вообще не умел. Может, следовало подключить Анри… Внутреннее напряжение было таким сильным, что он понял, что просто сломает любимый инструмент. Тогда Люк отложил гитару и подошел к окну, глядя, как дождь барабанит по листьям сирени.
— Вы… знаете об особенности зеркала? — начал он снова.
— Конечно, — эхом ответил Сен-Симон. — Это зеркала в мир мертвых.
Сюрприз за сюрпризом. Люк почувствовал, что летит вниз по спирали.
— И я даже знаю, почему вы так за них держитесь, юноша, — продолжил его собеседник. — Вы думаете, что в них ваше спасение. Всегда так думали, по крайней мере.
Все, чем обычно защищался Люк, вдруг пропало. Где его сарказм, интеллект и равнодушие? Сен-Симон словно перетягивал на себя канат — не только вместе с зеркалами, но и с Люком, болтающимся где-то на его конце.
— Не вполне понима…
— Вы умираете, Люк.
Молчание.
— И хотите украсть время у смерти. Но она — хороший счетовод. Боюсь, что зеркала вам никак не помогут.
— Вы неплохо осведомлены о моих делах. Может, еще и дату смерти назовете? — холодно спросил он.
— Я могу это сделать, — совершенно серьезно сказал Сен-Симон. — Но это вам ничем не поможет. Послушайте, Люк, если уж на то пошло… Зеркала — моя собственность. И я бы с удовольствием вернул себе все, но понимаю, что вы свои так просто не отдадите. Поэтому я буду ждать, — прозвучало терпеливо и даже мудро. — Ибо все мое всегда возвращается ко мне.
— А чем докажете, что они ваши? — почти не веря своим ушам, спросил Люк.
— О, очень просто. На ножке выжжено мое имя. Правда, на греческом. При встрече я даже могу показать вам мои документы, чтобы вы не сомневались, что я — это я. Скажем так: зеркала — что-то вроде фамильной собственности.
— Что значит «при встрече»? — от нервов по лицу Люка поползла кривоватая усмешка.
— Это значит, что наше с вами свидание неизбежно. Просто вы, позвонив мне, как обычно, заскочили вперед.
Люк почувствовал, что руки и ноги онемели и стали чужими. Широко распахнутыми глазами он таращился в проем открытого окна, но не видел ровного ряда крыш своего квартала.
Положи уже трубку.
Люк отключился, не попрощавшись. Он не был уверен, что поступил правильно, но желания продолжать разговор не было. Ему стало жутко.
***Однако на этом череда сумасшедших звонков не закончилась. Вечером ему позвонил Анри.
— Достали меня твои секреты, Янсен. А ну, признавайся, чем ты там занимаешься целыми днями.
— Как обычно, катаюсь на пони и жонглирую яблоками.
— Идеально. Но я все-таки заслуживаю хотя бы капли откровенности. Я же твой менеджер!
— Именно поэтому ты идешь на хрен.
— Лю-у-ук, я не могу жить в мире без ответов!
— Я пишу песни.
Повисла пауза.
— О, — вымолвил Анри через пару минут, — похвально, даже неожиданно. Когда закончишь?
— Скоро. Еще неделька — и приступим к репетициям и звукозаписи.
Анри, который что-то ел, явно подавился.
— Ни фига себе! — присвистнул он. — А раньше так не было. Я же знаю, ты лентяй. Пока тебя не пнешь, ты не сядешь за альбом.
Люк лишь фыркнул. Отвечать было лень. Да и мысли крутились только вокруг странного разговора с Сен-Симоном. Голос Анри звучал как сквозь толщу воды:
— Ну, слушай… Тогда надо уже начинать рекламную кампанию. Мне нужно составить новый график.
— Отвянь, это не главное сейчас… Скажи-ка лучше, знаешь ли ты такого типа, как Этьен Сен-Симон? Богатые мужики с кучей связей — это твой профиль.
Вопрос на самом деле был наугад, как выстрел в воздух, но доля рациональности здесь присутствовала. Анри действительно откуда-то так или иначе знал всех, у кого водились большие деньги.
— Ой, Люк, — вдруг тяжело вздохнул тот. — Иногда меня страшно напрягает, что я целиком и полностью занимаюсь финансовыми вопросами. Ты даже таких элементарных вещей не помнишь.
— Каких? — поинтересовался он, настораживаясь от внезапного попадания в цель.
Ответ Анри оказался обескураживающим.
— Естественно, я знаю Этьена Сен-Симона… — Последовало многозначительное молчание. Наверное, он ждал, что Люк что-нибудь скажет, но тот лишь напряженно выжидал. Тогда Анри добавил с легким сочувствием: — Он — один из наших спонсоров.
— Ты шутишь? — задал Люк риторический вопрос, роняя изо рта сигарету. — У нас есть спонсоры?
— Я никогда не шучу на тему денег, — отрезал Анри. — Этьен Сен-Симон — меценат и экстравагантный тип… Сейчас он
