– Вот именно! Хватит защищать предателя, который не стеснялся хранить дома фотографию любовницы. В рамке. В изголовье кровати.
– Не-е-е-ет… – прошептала Лиля.
– Да, – жестко обрубило отражение.
Оно взяло Лилю за плечи, развернуло, подталкивая к тумбочке с ночной лампой. Там, на подножке из плотного картона, стояла простенькая рамка пятнадцать на двадцать. Привычная деталь интерьера, незаметная в обычные дни и ставшая такой важной сейчас. Запах газа усилился. Слабыми руками Лиля обреченно взяла рамку.
– Это наше фото! – с облегчением выдохнула она. – Наше! Мы с Костей три года назад фоткались в парке аттракционов!
– Подруга, он, конечно, тупой, но не настолько, – в голосе отражения прорезались нотки усталого мудрого сожаления. – Разбей ее.
Лиля с жалостью смотрела на фото. Два счастливых смеющихся человека на фоне разведенных мостов. Символично, ведь смерть и в самом деле развела их по разным берегам. Отражение было безжалостно.
– Прекрати цепляться за то, чего больше нет. В твоей кровати мертвый человек, который сам разрушил свое счастье. Улыбки и смех, которые вы делили на двоих, похоронены вместе с ним. Ну же, разбей рамку!
Последнюю фразу оно прокричало, и Лиля, скорее от испуга, швырнула рамку об пол. Стекло лопнуло, треснули деревянные рейки. Лиля подняла искореженную рамку, аккуратно избавилась от осколков. С хрустом разломала ее пополам. Пальцы сразу ощутили, что лист плотнее, чем должен быть.
– Два, – услужливо подсказало отражение. – Там два листа.
Сдвигая верхнее фото, Лиля подумала, что похожа на игрока в покер, вскрывающего карты, не зная еще, что послала ему судьба. Показался вихрастый бородатый профиль. Глядя в камеру, Костя губами прижимался к своей шлюхе. Та улыбалась и жмурилась, как довольная кошка. Тонкие пальчики зарылись в волосы ее мужа.
– Видишь, как они счастливы? Твари…
Отражение со спины обвило Лилю руками, положило подбородок в ложбинку между шеей и плечом. Его дыхание обжигало. От него веяло дымом и палеными волосами.
– Я думала, ты сразу ее узнаешь. Думала, выцарапаешь ей глаза еще в лаборатории. Тогда ничего этого бы не случилось. А теперь ты застряла здесь, потому что твой самый страшный кошмар – это она.
Лиля вскрикнула, разрывая ненавистное фото. Два неровных обрывка спланировали на кровать. С одного из них на Лилю с презрением и превосходством смотрела Света.
Сама собой отодвинулась дверца шкафа. Блеснула металлом боковая стенка сейфа. Лиля нехорошо улыбнулась. Незадолго до смерти ее муж прикупил карабин и патроны к нему. Много-много патронов!
Глава одиннадцатая. За дверью
Тварь визгливо захохотала. В ней уже почти ничего не осталось от Виталия. Одежда, порванная развитыми мышцами, висела лохмотьями. Алые ожоги пятнали кожу, вздувались волдырями, лопались, истекая прозрачной сукровицей. Зубы разрослись до нереальных размеров, так, что не закрывались громадные челюсти. Остатки лица съехали выше и напоминали красную кардинальскую шапочку, сдвинутую на затылок.
Уворачиваясь от непропорционально длинной лапы, Света упала на пол. Когти тут же заскрежетали у ее ног, полосами сдирая старый линолеум. Света попятилась, вскочила, чтобы бежать, но тварь оказалась проворнее. Сбив девушку с ног, она склонилась над ней, капая слюной.
– Я не должен останавливаться! – пролаял-провыл Виталий. – Я выйду отсюда! Выйду! Выйду-у-у-у-у-у!
Он завыл, опрокинув морду в потолок. И сдавленно тявкнул, когда в живот ему воткнулось костлявое плечо Кирилла. Зубастый уродец опрокинулся навзничь, а Кирилл по инерции прокатился пару метров. Он вскочил на четвереньки, не зная, что делать. Засомневался. Это промедление едва не стоило ему жизни.
Жесткие суставчатые пальцы оплели горло Кирилла, защелкнулись капканом. Стиснули так, что глаза на лоб полезли. Он почувствовал себя тюбиком зубной пасты, из которого выдавливают остатки. Кирилл затрепыхался и понял, что ноги его не достают до пола. Шейные позвонки хрустнули, вытягиваясь. Кирилл вцепился в мосластые лапы. Подтянулся, чтобы с хрипом всосать в легкие хоть глоток воздуха. В бессилии он попытался ударить тварь по морде, но не достал ей даже до плеча.
Существо менялось на глазах. Волдыри лопались, распространяя тошнотворный мясной запах. Мышцы наливались тугой мощью. В крохотных злобных глазках плескались ненависть и смерть. Без остановки росли и загибались зубы. Белые, смертоносные – от одного их вида живот Кирилла скручивали судороги, как будто внутренности уже терзали острые костяные крючья.
Разум Светы панически верещал, требуя убираться отсюда как можно скорее. Она бы и сбежала. Даже несмотря на самоотверженный поступок Кирилла. Или, скорее, самоубийственный? Но мягкий толчок в руку привел ее в чувство. Она посмотрела вниз, на свою ладонь, и увидела нож.
Широкий клинок, острием чуть загнутый кверху. Серая сталь ловит робкие отсветы ламп. В желобке кровостока хоронится вытянутая тень. Заточка ровная и острая. Кожаный ремень оплетает длинную рукоять – две Светины ладони войдут. «Тяжелый, наверное!» – подумала она, и руку тотчас оттянула приятная уверенная тяжесть.
Следуя интуиции, Света обернулась. Так и есть. Возле груды кирпичей стоит знакомая пугающая фигура. Освещения, чтобы разглядеть ее как следует, не хватало – таинственный преследователь умело прятался в полутьме между мигающими светильниками.
Затихающий хрип Кирилла вывел ее из прострации. Света подпрыгнула. Закричала, привлекая к себе внимание. А когда тварь обернулась, буравя ее голодным взглядом, чуть не бросилась наутек. Ей нравился Кирилл, он защитил ее, и это был мужской поступок, за который сердце Светы полнилось безмерной благодарностью, но… всего этого было слишком мало, чтобы пробудить в ней смелость сопротивляться этому. Только присутствие призрака за спиной удержало Свету от позорного бегства. Теплая и мягкая сила, незримой волной идущая от него.
– В-Виталий… – чувствуя себя донельзя глупо, Света обратилась к чудовищу по имени, да еще и на «вы». – Отпустите его сейчас же!
Искаженная трансформацией морда вывернулась, треща лицевыми костями. Глаз, багровый от густой сети капилляров, с любопытством уставился на дерзкую девчонку. Мощные лапы прижали жертву к стене. Ногти Кирилла царапали железную хватку, срывая куски кожи. Ноги дергались все слабее. В глазах плавал туман.
– А иначе что? – с издевкой рявкнула тварь.
Света неуверенно обернулась. Нет, силуэт никуда не делся. Ей показалось, что он ободряюще махнул рукой. Света решительно стиснула нож. Нельзя бросать Кирилла. Их кинули в этот ад всех вместе, и выбираться из него они должны вместе. Пример Виталия, оставшегося в одиночестве, говорил о многом.
– Отпусти. Его.
– Вот как?
Существо слегка ослабило удавку из пальцев. Опустило Кирилла вниз. Тот закашлялся, жадно дыша, принялся молотить уродливые лапы.
– Света, я не могу остановиться.
На несколько мгновений к Виталию вернулось подобие человеческого облика. Уменьшились зубы, разгладилась кожа. Утробный рык стих до негромкого голоса. Из-под отталкивающей личины выглянул затравленный немолодой мужчина.
– Но, к счастью, я и не должен останавливаться. Он сказал мне. Показал, как здесь все устроено. Здесь можно все и возможно все. Ты можешь материализовать нож, но не в силах вообразить пистолет, потому что не знаешь, как он устроен. А
