Норвежцы видели, что мы приближаемся, видели золото у меня на шее, блестящие браслеты и серебро на шлеме. Они знали, что я лорд, и хотели заработать репутацию, прикончив меня, Я же не мог ничем ответить: если я опущу щит, чтобы ударить вверх Вздохом Змея, то откроюсь перед защитниками форта, а наш долг, долг первой шеренги — стоять в жидкой грязи рва и отвлекать внимание врага, изображая легкую добычу.
А из-за наших спин нанесли удар воины с необычно длинными секирами. Фризы Гербрухт и Фолькбалд взмахнули секирами, и те взлетели над засевшими на стене воинами, а затем дернули секиры обратно, загарпунив врага, как рыбу, длинной заостренной бородкой.
Как только секиры попали в цель, стук копий по моему щиту прекратился, Я услышал наверху крик, потом на разбитый щит плеснула кровь, просочившись через прореху.
Потом над моей головой снова раздался вопль, норвежец перевалился через стену и рухнул у моих ног. Стоящий рядом Видарр Лейфсон ударил упавшего коротким саксом, тот потрепыхался, как выброшенная на берег рыба, и затих. Секиры орудовали до тех пор, пока воины Скёлля не додумались отрубать длинные топорища, но каждого погибшего или раненого на стене тут же сменял новый воин. Именно один из этих новичков и метнул огромную глыбу, что окончательно разбила мой уже разваливающийся щит и задела шлем с левой стороны.
Я показал поэту покореженный шлем. — Видишь, какая вмятина?
Отец Сельвин тронул пальцем металл в том месте, где камень пробил шлем.
— Больно было, наверное, господин.
Я засмеялся.
— Голова болела много дней, но тогда, Тогда я просто рухнул как подкошенный.
Отец Сельвин провел измазанным в чернилах пальцем по отметине, изуродовавшей навершие шлема в виде серебряного волка.
— Ты так и не починил его, господин?
— Будет напоминанием о собственной глупости. — сказал я, и юнец улыбнулся. — И у меня сеть другие шлемы.
— Когда это случилось, вы атаковали северную башню?
— Мы не зашли так далеко. Задачей было отвлечь защитников крепости от того угла.
План ослабить северный угол форта, напав с юго-запада, не сработал, как и почти все в тот день, У Скёлля в Хибурге оказалась почти целая армия, и ему незачем было оголять часть укреплений. Ему достаточно было дать нам безрезультатно штурмовать стены, пока мы не откажемся от этих попыток, а потом догнать нас и разбить. Именно это он задумал, еще покидая Беббанбург, а мы повелись, как глупцы. Моя атака на северный участок стены провалилась, Мы потеряли еще семерых, Скёлль двоих, У нас было шестнадцать раненых, включая меня, а у Скёлля — не более полудюжины. Нашего отступления от стены и рвов я не видел, находясь без сознания. Меня оглушило сброшенным со стены камнем, он расколол щит и пробил шлем, Я упал, и Финан потом рассказал, как Гербрухт и Эадрик подобрали Вздох Змея, подхватили меня под руки и оттащили.
Когда меня перетаскивали через ров, в левое бедро глубоко вонзилось копье, но я этого даже не почувствовал, Финан старался удержать людей у стены, попытался подцепить еще одного норвежца и сбросить во внутренний ров, но когда мои люди увидели, что меня тащат в безопасное место меж рвами, то пали духом. Под градом копий и насмешек норвежцев они отступили следом за мной.
Очнувшись, я первым делом услышал торжествующие победные вопли врагов. Они выкрикивали оскорбления, трубили в рог и колотили мечами по щитам, снова зазывая нас на штурм бастионов. Основная атака Сигтрюгра провалилась, как и моя, и люди Скёлля издевались над нами.
— Я даже ни одной лестницы не поставил. — сказал мне потом Сигтрюгр. — Ублюдков было слишком уж много.
А за этим последовала острая боль, когда Видарр стянул с меня пробитый шлем.
— Господи, осторожнее! — рявкнул на него Финан, когда из раны хлынула кровь. Он облил мою голову водой. — Господин? Господин?
Должно быть, я что-то пробормотал, поскольку помню изумленные слова Видарра: «Он жив!»
— Одним камнем его не убьешь. — ответил Финан. — Перевяжи ему голову. Эй ты, девчонка! Поди сюда!
— Девчонка? — пробормотал я, но никто меня не услышал.
Наверное, на холме появилась Эльвина, одна из «ангелов» Иеремии.
— Оторви полоску от платья. — приказал ей Финан. — и перевяжи ему голову.
— Я цел. — произнес я и попытался сесть.
— Лежать! — прикрикнул на меня Финан, как на пса. — Перевязывай туго, девочка.
— Ей тут не место. — сказал я, вернее, попытался сказать, Я смотрел в проясняющееся небо, хотя слева для меня все было, как в тумане, Я вздрогнул, внезапно почувствовав боль в голове. — Где мой меч?
— забеспокоился я.
— Цел и в ножнах, господин. — ответил Финан.
— а теперь ложись, позволь девушке тебя перевязать.
— Я хочу посмотреть.
Я с трудом приподнялся, опираясь на руку Эльвины. Девушка оказалась неожиданно сильной и помогла мне сесть. Перед глазами все расплывалось, одна сторона так и осталась темной, но я увидел пришедшего со своими ангелами Иеремию.
Безумный епископ был в расшитой мантии и все так же держал посох с привязанным бараньим черепом, Он присел передо мной и впился голубыми глазами.
— Камень, господин. — прошептал он. — нам нужен тот камень!
— Убирайся, епископ! — прорычал Финан.
— В чем дело? — спросил я.
— Ты получил удар по голове.
Финан оттолкнул священника в сторону.
— Камень! — наседал Иеремия. — Дай мне камень, или мы проиграем!
— Он даст тебе камень, как только будет готов. — произнес Финан, не имея ни малейшего понятия, о чем идет речь. — Обвязывай туже, девочка.
— Мне нужен шлем. — попросил я.
— Камень! — снова завопил Иеремия.
— Епископ! — оборвал его Финан. — Если ты не хочешь, чтобы твои ангелы весь следующий месяц лежали на спине, ублажая норманнов, тебе лучше уйти. Отведи их к лошадям, и возвращайтесь домой.
— Я нужен здесь. — с негодованием возразил Иеремия.
Мой сын оттолкнул епископа подальше и наклонился ко мне.
— Отец?
— Я цел.
— Вовсе нет. — настаивал Финан.
— Мне нужен шлем.
— Твой день окончен, господин. — сказал Финан.
— Шлем!
— Не дергайся, господин. — сказала Эльвина, Она закончила бинтовать мою голову. — Болит, господин?
— Конечно, болит! — сказал Финан. — А теперь перевяжи ему бедро.
— Сигтрюгр говорит, что нужно снова атаковать. — сказал мой сын.
Финан распорол мои штаны ножом.
— Перевязывай туже, девочка.
— Нужно помочь Сигтрюгру. — сказал я.
— Ты больше ничего не сможешь сделать, господин. — ответил Финан.
— Я еще ничего и не сделал. — с горечью произнес я и застонал, когда череп пронзила боль.
Не знаю, сколько прошло времени. Когда я сел, все еще наполовину оглушенный, и попытался осмотреться, мне казалось, что мы только пришли, и битва была столь же краткой, сколь и неудачной. Но туман уже рассеялся, синело небо, и солнце поднялось высоко, Со стороны Сигтрюгра гудели рога, доносились бодрые крики. Огромный и устрашающий Сварт снова призывал на битву.
— Мы должны им помочь. — произнес мой сын.
— Оставайся с отцом. — сказал Финан. — я поведу людей.
— Финан. — окликнул его я, и усилие отозвалось болью в
