— Да уж. — согласился я.
Он помолчал.
— Сварт погиб.
— Я знаю, видел.
Единственный глаз Сигтрюгра заблестел.
— Он был славным воином. Лучшим.
— Да.
— Он умер с топором в руке.
— Тогда мы встретимся в Вальхалле.
— Да, и возможно, раньше, чем нам бы хотелось.
— Он протянул мне мех. — Эль закончился, это вода.
— Сигтрюгр наблюдал, как я пью. — Так что нам делать?
Я поморщился от боли, пронзившей голову.
— Попробовать еще раз?
— С северного угла, как предлагал твой безумец?
— Если ты приведешь своих людей на эту сторону, я отведу своих к северному углу.
— Стрел осталось мало. — пробормотал мой сын, Сигтрюгр поморщился, глядя на оставшиеся во рву тела. Какой-то норвежец, желая нас подразнить, мочился на наших мертвецов с крепостной стены.
— Ублюдок. — прошептал Сигтрюгр, Позади нас, на склоне, лежали и страдали от боли раненые. Мальчишка, один из тех, кто помогал тащить лестницы к форту, плакал над своим умирающим отцом, Сигтрюгр вздрогнул и снова посмотрел на стены.
— У него слишком много людей. — сказал он. — и он никого не отозвал c дальнего угла.
Это означало, что наши попытки побудить Скёлля ослабить северную часть и укрепить западную провалились.
— Мы не можем уйти. — сказал я. — они перережут нас как овец.
— Точно. — согласился он. — но нам придется.
— Нет. — как можно настойчивее сказал я. — мы должны атаковать.
Сигтрюгр попробовал пошевелить левой рукой и скривился от боли.
— А если новая атака провалится?
— Не должна. — ответил я. — Иначе мы обречены.
Казалось, Сигтрюгр не услышал моих слов, которые, признаю, я произнес лишь из чувства долга. Возможно, это прозвучит вызывающе, но в то мгновение мы оба знали, что обречены. Он обернулся и посмотрел в ту сторону, откуда мы сегодня вышли из утреннего тумана, который теперь совсем рассеялся.
— Если мы встанем в стену щитов поперек пути отступлении, то спасем хоть кого-нибудь. Например, твоего сына. — сказал он.
— Нет. — начал мой сын.
— Молчать! — рявкнул Сигтрюгр и повернулся ко мне. — Мы встанем в одну длинную стену щитов и надолго задержим преследователей.
— Ты тоже должен уйти. — сказал я.
Он презрительно усмехнулся.
— Я проиграл, Я не могу сбежать, оставив своих людей на смерть. — Он снова посмотрел на крепость. — Я пошлю десяток сильных воинов перевезти моих детей в Беббанбург, Там они будут под защитой твоего сына.
— Да. — согласился я.
Я помню холодный ветер, подувший в тот момент, когда я осознал, что здесь, на этом месте, оборвется нить моей жизни. Два короля должны умереть, и я, король без короны, буду одним из них, Я тронул молот и подумал, что подвел свою дочь, Я пришел отомстить, а теперь проигрываю. Мои люди смотрели на меня, желая, чтобы я привел их к неожиданной победе. Они просто невероятно в меня верили.
— Мы уже бывали у судьбы в заднице. — сказал Эадрик Иммару Хергильдсону, юнцу, которого я спас от виселицы в Меймкестере. — но он всегда выбирался, Не бойся, парень, с нами лорд Утред, Мы победим!
Только я знал, что победить невозможно. Мы совершили глупость, попытавшись штурмовать крепость, и теперь пожинаем горькие плоды, Сигтрюгр тоже это понимал.
— Значит, встаем в стену щитов? — холодно спросил он.
— Если Скёлль заметит отступление, то пошлет всадников. Они объедут нашу стену щитов и всех перебьют.
Сигтрюгр знал, что я прав, но, как и я, понимал, что с этим ничего не поделать.
— Нужно попытаться.
Вот и все, что он мог сказать.
И тут открылись ворота.
Мы стояли на возвышении с западной стороны бастиона и видели длинную стену форта, идущую до северного угла, с которого советовал нападать Иеремия, В дальней трети стены располагались ворота, одни из трех оставшихся ворот Хибурга, Сейчас они распахнулись.
Никто не появился в воротах, и мы просто смотрели и ждали. Потом раздался дикий крик, и на пересекающей ров земляной насыпи появился колдун Снорри, Мы с Сигтрюгром коснулись молотов, мой сын и Финан сжали свои кресты. все на выступе холма вокруг Хибурга притихли — при появлении Снорри умолкли глумливые вопли на бастионах, все молча смотрели на колдуна. Ведомый белой собачонкой, он пересек ров и остановился, обратив лицо к нам, Снорри словно смотрел на нас, а его собачонка виляла коротким хвостом, Я это помню. Таким неестественным в этом гибельном месте казался виляющий хвост той псины.
— Кто это? — спросил один из людей Сигтрюгра.
— Их гальдр. — тихо ответил мой сын.
— Их колдун. — перевел я саксонское слово.
Сигтрюгр снова коснулся молота, а потом крепко сжал его, когда Снорри медленно поднял волчий череп и направил на нас его пасть. Колдун шевелил губами, и я понял, что он проклинает нас, хоть и стоял чересчур далеко, чтобы мы услышали проклятье, С бастионов что-то выкрикнули, но крикуна тут же заставили умолкнуть его же товарищи. Воины Скёлля хотели услышать проклятия, которые насылал на нас жуткий Снорри.
— Говорят, он способен убить проклятьем? — спросил Сигтрюгр.
— Если бы он мог убивать проклятьем. — ответил я. — зачем бы Скёллю понадобились воины?
Сигтрюгр не ответил, лишь по-прежнему сжимал молот, а тем временем собачонка подвела Снорри ближе к нам. Колдун остановился на расстоянии хорошего броска копья.
— Скёлль пытается нас запугать. — сказал я.
Ему это удалось — я видел, как он ухмыляется, глядя вниз с бастиона, Снорри завопил, а между криками и завыванием продолжал изрыгать проклятия, Теперь он находился в пределах слышимости и заклинал нас землей и небом, проклинал огнем, водой и воздухом, отдавал наши тела пожирателю трупов из Нифльхейма, обещал нам вечную боль от Хель, богини смерти и тлена, воздевал волчий череп и незрячие глаза к небесам и призывал Тора убить нас, а Одина — нас ослепить.
Скёлль смеялся при каждом новом проклятии. Он был в просторном белом плаще, указывал на нас и говорил что-то окружающим его воинам. Сложив руки у губ, он крикнул:
— Вы все прокляты! Снорри убьет вас следующим проклятьем!
— Это просто слова. — крикнул я, но увидел, что все мои воины, даже христиане, напуганы. Они знали, что боги правят нашей судьбой, знали, что колдун ближе к богам, чем любой другой, и все слышали жуткие толки о том, что он способен убивать на расстоянии, одними проклятиями. — Это просто слова!
— повторил я еще громче. — Это просто чушь!
Но я видел, как люди осеняют себя крестом или касаются своих молотов. Некоторые потихоньку начали отступать, и я понимал, что наше войско на грани бегства и паники. Мы могли сражаться против людей, но не против богов. Норвежцы на бастионах опять принялись издеваться над нами, а Снорри сделал глубокий вдох, готовясь бросить на нас самое сильное проклятие.
И тут откуда-то выскочил Иеремия, Мой первый порыв был оттащить безумца обратно, но Финан коснулся моей руки.
— Не мешай ему, господин, оставь его.
Иеремия обернулся ко мне и прошептал:
— Держи камень наготове, господин!
Он повернулся к Снорри, воздел руки к небу и завопил, как терзаемая демонами душа.
После этого
