– А как же экипаж линкора?
– Ну, у них в случае чего будет еще одна попытка, – невозмутимо пожал плечами доктор. – И потом, всегда можно попробовать взять курс на Млечный Путь и уйти в гипер. Два года – это, конечно, много, вдобавок при такой продолжительности перелета возможны определенные трудности, но шанс добраться до дома…
– Нет никакого шанса. И вы это знаете. Стартовать из пустоты невозможно.
– А кто говорит, что из пустоты? – удивился он. – Достаточно прилететь ближе к центру галактики, как вокруг окажется очень много гравитационных центров.
– Послушайте, может быть, вместо этого нужно просто сделать более качественные расчеты и все?
– Сказал же уже, что новые расчеты обязательно будут сделаны, – рассердился доктор. – А пока что я не вижу смысла отвлекаться на это бесполезное занятие.
Я смерил его неприязненным взглядом и вышел из отсека.
Похоже, этот разговор мы закончили, испытывая друг к другу не самые теплые чувства.
Глава 14
Исследования продолжались полным ходом. Ученые даже стали время от времени выбираться из корабля, гулять по объекту и делать заборы грунта в его окрестностях.
Через пару дней после первой такой вылазки на свет божий появились два уродливых, но явно весьма функциональных флаера, на которых Энни с Ириной принялись совершать все более и более далекие вылазки, усердно расширяя неожиданно понадобившуюся доктору геологическую коллекцию.
Затем Григорьев вспомнил про существование моего корабля. И, прекратив гонять по округе свои неповоротливые машинки, отправил нас с Энни изучать уже всю планету целиком. Понятно, тоже ради того, чтобы собрать побольше образцов наиболее интересных местных минералов.
Наверное, это были самые счастливые пять дней из всех, проведенных мной здесь. Исследовать пустынный и таинственный чужой мир в компании любимой девушки – что может быть прекраснее…
Именно во время этих перелетов я окончательно решил для себя, что действительно люблю умную, непоседливую, а иногда и слегка вредную аспирантку. Приятнее же всего было то, что мои чувства, похоже, оказались взаимными.
– Кто бы мог подумать, до чего меня доведет геология, – задумчиво произнесла как-то Энни, в очередной раз рассматривая фиолетовый обломок, украшающий собой нашу каюту. – А ведь ты мне вначале совсем не понравился. Заявился весь такой напыщенный… Жизнь все-таки странная штука.
– Точно, – подтвердил я, обнимая ее и заваливая обратно в кровать. – Я тоже ничего такого не ожидал. Хотел просто уволиться со службы.
– Еще не передумал?
– В смысле?
– Увольняться не передумал? Если останешься, то немного подождать твоего возвращения у меня точно не получится. Жизни не хватит.
Призрак сестры снова встал перед глазами, и я, чувствуя неожиданно возникший комок в горле, поспешно замотал головой.
– Раньше меня ничего не держало в нормальной жизни, сейчас ничто не держит среди звезд. Зато появилась ты.
– Даже по «взгляду бога» скучать не станешь? – лукаво улыбнулась Энни.
Дьявол… Я так усиленно старался забыть про свои галлюцинации, что это у меня даже почти получилось.
– Что такое? – девушка посерьезнела. – У тебя аж лицо поменялось.
– Ты просто затронула слишком болезненную тему, – постарался улыбнуться я. – Дело в том, что в этой галактике, когда ты выходишь на астероид и смотришь в пустоту, на тебя никто не обращает внимания.
– И что? То есть ты хочешь сказать, что там «взгляд бога» существует, а здесь его нет? Интересно.
– Тебе интересно, а меня вот до костей пробирает, – признался я.
– То есть ты всерьез считаешь, что у нас есть некая сущность, которая время от времени посматривает на выбравшихся в космос одиночек, а в этой галактике ее нет? – Энни с любопытством уставилась на меня. – Не проще ли предположить, что ты не почувствовал ничего из-за своего эмоционального состояния? Или же потому, что здесь имеются какие-либо излучения, которых нет у нас? Ну, или наоборот.
– Мне известна бритва Оккама, – недовольно проворчал я. – И про все это я уже не раз думал. Но с мозгами ничего не поделаешь. Здесь на меня никто не смотрит, а вот там кто-то смотрел. Да еще как смотрел.
– Ну, я скажу доктору при случае, – решила моя подруга. – Вдруг он что-то раскопает по этому направлению. А ты лучше выброси это из головы.
– Я и выбросил, но ты же напомнила, постаралась, милая.
– Ну извини, – Энни полезла целоваться, явно стараясь заставить меня забыть про все галлюцинации на свете. В принципе, я не имел ничего против.
Мы перелетали по пустынной планете с места на место, гуляли, рассматривали местные пейзажи, наслаждались дикой и суровой романтикой…
А затем в исследовательском корабле умер шимпанзе, и вся эта идиллия разом закончилась.
Вместо нее в нашей жизни появился переживающий легкую истерику доктор Григорьев, требующий от всей научной миссии срочного ухода с поверхности планеты.
Пришлось взлетать в космос.
На меня новая непонятная опасность почему-то не оказала никакого впечатления – возможно, я просто уже отбоялся свое в этой системе. А вот Энни, сидящая сейчас рядом со мной в командном отсеке, напоминала испуганную до полусмерти мышку.
– Это ведь может быть просто случайностью?
– Ты ученый, а не я. Тебе виднее.
– Не издевайся, мне и так страшно. Знаешь, сколько времени мы провели на поверхности и сколько скачков напряженности пережили? Я боюсь.
– С вами хочет связаться доктор Ирина Попова, – очень вовремя вклинился в разговор Умник. – Соединять?
– Соединяй!
– Капитан?
– Соединяй, соединяй.
Перед нами появилось изображение слегка нервной, но все же улыбающейся докторши.
– Что там у вас произошло? – сразу же спросила Энни. – Из-за чего он умер?
– Судя по показаниям капсулы – у него случился инфаркт.
– Они же все молодые? Какой там может быть инфаркт?
– Вот мы тоже по этому поводу беспокоимся, – согласилась Попова. – Шеф сейчас проводит повторное тестирование, а заодно и себя просвечивает. Просил передать, чтобы вы там у себя тоже устроили диагностику.
– Устроим… Так что, больше никаких выводов пока нет?
– Нет, одни распоряжения… С текущего момента мы ложимся в недельный карантин. Вниз не спускаемся, друг с другом не контактируем, на линкор не возвращаемся. Каждому предписывается не меньше трех раз в день проходить медобследование и докладывать его результаты доктору.
– А ему-то зачем? – поинтересовался я. – С каких пор наше светило гиперпространственной физики стало еще и признанным врачом?
Попова слегка задумалась, словно такая мысль раньше не приходила ей в голову. Возможно, и не приходила, кстати.
– Практическая ценность здесь лишь в централизации сведений, – наконец ответила она. – Проще контролировать состояние группы людей, чем каждого по отдельности.
– Значит, отправим, – сказала Энни, толкая меня локтем. – Главное, держите нас в курсе.
В течение всей следующей недели, проведенной на орбите, лично мне интереснее всего было отслеживать психическое состояние доктора Григорьева.
Сначала ученый муж откровенно испугался за свою жизнь и ввел карантин, а также постоянные обследования и отчеты о состоянии членов команды. Увы, но никто больше умирать не собирался – ни шимпанзе, ни люди, ни даже амебы. Последние так вообще активно размножались, не обращая ни на что
