— Дядюшка? — испуганно прошептала из кухни Улана, когда за незнакомцами закрылась дверь. — Что они хотели? Что-то случилось?
— Нет, — машинально потер саднящее горло великан. — Ничего не случилось. А что хотели… Полагаю, что получить на свои головы одну очень большую проблему.
ГЛАВА 3
С наступлением ночи Синтар погрузился во тьму. Долгий суетный день наконец закончился, шума на улицах поубавилось, прохожих стало меньше. В окнах домов приветливо зажглись первые лампы и крохотные магические светильники, но по давней традиции огонь в них оставался слегка приглушенным, неярким. Так, чтобы и видно было, и не слишком резало глаз.
В свете далеких звезд мостовые казались заботливо вымытыми, крыши домов заблестели влажными капельками, которые оставил после себя короткий дождь. На улицах закипела совсем другая, нежели в светлое время суток, жизнь. Снизу доносился ровный гул голосов, бряцанье посуды и торопливый топот быстрых ног, что носились по переполненному трактиру взад и вперед…
Терг откинулся на жесткой постели и, заложив руки за голову, задумался. За полтора дня, что прошло со времени разговора в «Старом псе», он успел сделать немало. В первую очередь снова потревожил Плугу, заставив еще раз поднять архивы и выяснить имена всех рейдеров из числа местных, кто рисковал соваться в Проклятый лес в одиночку. К своему удивлению, узнал, что, кроме Ходока, таковые действительно имелись: только в Синтаре отыскалось трое смельчаков, которых не пугала мрачная слава этих мест. Более того, за определенную мзду каждый из них охотно брался провести в Золотой лес любого желающего.
А желающих, к слову сказать, находилось немало, потому что по Большому тракту караванам требовался почти месяц, чтобы доползти до земель остроухих. Дорога, конечно, была ровной, широкой и ухоженной, потому как ее сами эльфы проложили еще два с половиной века назад. Насадили в тех местах своих обожаемых остролистов,[13] окопались в холмах, поскольку были одними из первых, кто рискнул шагнуть в освободившиеся от проклятия Изиара Серые пределы. После чего пустили слух, что возьмут на обучение любого желающего, чуть ли не первыми среди сородичей поманили древними секретами мастерства… в общем, нетрудно представить, почему Большой тракт никогда не пустовал. К ушастым, говорят, даже гномы не гнушались делегации отправлять, чтобы эльфийское оружейное дело освоить, к неудовольствию светлого и темного владык.
Правда, люди первое время опасались, что между остроухими вспыхнет свара, потому что слишком уж рьяно золотые эльфы принялись нарушать веками освященные традиции. Однако обошлось: ни один из владык не стал портить с золотыми отношения. Правда, и официального посольства к отступникам они тоже не отправили. Просто проигнорировали существование нового источника беспокойства и продолжили жить, как жили.
Однако речь сейчас шла не об эльфах, а о том, что в новый, любовно созданный ими островок рая попасть хотели слишком многие — от бродячих трубадуров до повидавших виды магов. А остроухие хоть и открыли в кои-то веки границы, все же не горели желанием принимать у себя всякий сброд. Поэтому и разместили на Большом тракте череду укрепленных застав, в чьи обязанности входило отсеивание неблаговидных посетителей; да и вдоль Золотого леса выставили собственные посты. Под сень роскошных остролистов с благоговением заходили лишь немногие счастливчики, кого перворожденные действительно желали видеть.
Разумеется, существовали еще Южный и Северный тракты, пролегающие в обход эльфийских застав. Однако, во-первых, по ним топать было гораздо дольше, а во-вторых, охраны там отродясь не имелось. Так что рисковому купцу, вздумавшему сэкономить на пошлинах или досадных задержках, светила безрадостная встреча с местными зверушками, редкими гостями из Проклятого леса или, что гораздо более вероятно, с расползшимися по округе разбойниками, которых король Интариса хоть и желал искоренить, да руки все никак не доходили.
— Раньше, говорят, было вообще не пройти, — сообщил въедливому наемнику единственный из трех рейдеров, которого Плуга сумел доставить пред светлые очи магистра немедленно, — подтянутый, лихого вида парень с копной рыжих волос и искалеченной левой рукой, на которой не хватало трех пальцев. — Там почти до самого тракта тянулись непроходимые дебри, в которые сам Торк побоялся бы сунуться. Говорили, даже эльфов порой утаскивали за шкирку, а потом торопливо жрали у дороги. Но остроухие молодцы потеснили Проклятый лес. Где-то три века, как между ним и дорогой появилось межлесье, в котором еще как-то можно жить, но дальше… если рискнешь сунуться — сплошной заслон, ни пройти, ни проехать, ни в щелочку проскользнуть: ветки, колючки, шипы и когти. Порой даже не сразу сообразишь, где просто куст, а где притаился какой-нибудь зверь. Бывало, смотришь — вроде заяц оттуда побежал. Только здоровый, с собаку. Дернешься за луком, стрельнешь, думаешь, что попал, а он на стрелу твою фыркнет, выдернет и такую пасть раззявит, что потом штаны менять приходится.
Терг выразительно покосился на изувеченную руку.
— Не, — отмахнулся рейдер. — Это белка. Крупная, правда, да злющая, как пес. Я ее, заразу, с дерева снял… думал, что сдохла, потому как не двигалась, сволочь. Подошел, поднял за хвост… у них мех дивный, мягкий, за такой полновесным серебром платят… А она вдруг как морду повернет да как цапнет… Лет десять назад случилось, да, как видите, господин, следочек-то на всю жизнь она мне оставила.
Магистр, прикинув длину зубов «белочки», мысленно присвистнул. Если там белки такие, то какие ж тогда звери покрупнее?!
— Значит, ты по межлесью ходишь? — задумчиво повторил он.
— Все наши ходят. Много полезного там осталось, несмотря на то что старый лес давно отступил. Особенно травок разных, за которые маги руки оторвут и мешок золота отсыплют. Ну, когти еще, мех тот же… бывает, чешую змеиную найдешь и поскорее свалишь, пока хозяева не объявились… Я имею в виду не простую чешую, конечно, а такую, из которой можно себе целый дом на радостях выстроить…
