— Я здесь вырос, многих знаю, многое видел. Поверь, третий кордон не зря такой мощный. Не зря надо целый день потратить, чтобы его одолеть: за ним, как за прочной скорлупой из живых доспехов, дремлет настоящее сердце Проклятого леса. То самое сердце, которое он никому и никогда не доверял.
— Кхм… — странно закашлялся Лакр, обменявшись быстрым взглядом с побратимами. — А как же хмеры?
— И они там. За двойным рядом заслонов, потому что очень шустрые. За тройным кольцом неодолимых скал. За печатями, за замками и надежными стенами, в противном случае они не позволили бы спокойно жить тем, кто пришел на их законную территорию.
— Значит, хозяин действительно есть? — задумчиво потеребил подбородок Терг. — А почему о нем почти ничего неизвестно? Почему он не показывается? Позволяет рыться в своих запасах, как в битком набитой кладовой? Ему что, все равно?
— Пределы сами решают, кому и сколько отдать, — усмехнулась Белка. — И те, кто сюда пришел по приглашению, отлично знают, когда надо остановиться. Жадные рвачи тут долго не живут: Проклятый лес, как я сказал, не прощает ошибок и быстро избавляется от таких. Потому-то тут и прижились бессмертные, потому-то спокойно ведут себя гномы, потому-то Ардал не тянет вперед свои длинные лапы… Кстати, пару веков назад по ним чувствительно стукнули, и об этом до сих пор помнят.
— Ты про прорыв? — быстро уточнил Терг.
— А ты откуда знаешь? — в свою очередь удивилась она.
— Люди сведущие рассказали. Говорят, тогда кордон все-таки приоткрылся?
— Что-то вроде того. Когда его попытались поджечь, чтобы выяснить, что же там внутри, какие богатства прячутся, если рейдеров туда так и тянет, словно пчел на мед, вот тогда наш лес и проснулся. Потянулся, сдул эту мелюзгу со своих границ и снова уснул. С тех пор не лезут. А Золотым потом на целый год пришлось от караванов отказаться и вылавливать зверье, что тогда наружу выбралось. После чего они очень настоятельно посоветовали местным королькам поумерить аппетиты, пока их не сожрали вместе с их жадностью. Корольки вняли. Поняли, что кордоны лучше оставить в покое. И это в общем-то хорошо, потому что с некоторых пор хозяин бродит далеко отсюда, не знает, не видит, что делается. Сам лес тихонько дремлет, дожидаясь его возвращения. Он пока смирный, ленивый, благодушный. Даже рыкнет не на всякого, кто подойдет к забору, чтобы подглядеть в щелочку. Но если чужак покусится на хозяйское добро, боюсь, усилий всей Лиары не хватит, чтобы его угомонить. А твари, которых он так тщательно прячет, в один прекрасный день все-таки вырвутся на волю. Не думаю, что мир тогда устоит.
Наемники, проникнувшись, замолчали. Белка замолчала тоже, смотря куда-то вдаль. Потом глянула за их спины, отчего-то заерзала и, наконец, поднялась.
— Ладно. Чего-то засиделся я с вами, будто и делать больше нечего. Пойду-ка Курша проверю — что он там без меня успел натворить? А то вдруг опять проголодался, гадость какую-нибудь сожрал… Он у меня такой нежный… — Она осторожно кашлянула, воровато осмотрелась и поспешила оставить братьев одних.
Терг проводил ее долгим взглядом, но останавливать не стал, хотя причину такого поспешного бегства понял не сразу. И лишь когда сзади послышались шаги, а на землю легла длинная тень, он запоздало сообразил, почему хитрый мальчишка так проворно удрал — к ним подходил искупавшийся, посвежевший и переодетый в чистое Стрегон.
Лакр обернулся, чтобы поприветствовать вожака, но замер и неприлично раскрыл рот. А когда Стрегон уселся напротив, рыжий и вовсе сдулся.
Стрегон поднял на него непонимающий взгляд:
— Все в порядке?
— Боже… — сглотнул неожиданно побледневший Терг. — Что у тебя с лицом?
ГЛАВА 10
До самой ночи они двигались по тракту торопливой рысью, то и дело настороженно косясь в сторону закаменевшего вожака. Говорили мало, почти шепотом, чтобы не потревожить погруженного в раздумья Стрегона и не дать ему повода сорваться.
Да, он ни слова не сказал, когда увидел свое отражение в крохотном зеркальце, нашедшемся у побратимов. Сперва ошеломленно замер, рассматривая себя расширенными глазами, как-то неуверенно потрогал скулы. Почти минуту стоял неподвижно, закрыв глаза и пережидая болезненную судорогу, пробежавшую по изменившемуся лицу. А потом коротко глянул на то место, где совсем недавно находился Белик, и охрипшим голосом велел собираться.
Братья не осмелились мешкать — побоялись, что Стрегон все-таки взорвется, а потому спешно похватали вещи и теперь преодолевали версту за верстой, будто гнались за ветром. Они старательно понижали голоса, опасаясь касаться запретной темы. Тихонько вздрагивали, когда Стрегон поворачивал голову и из-под капюшона на мгновение показывался его заострившийся профиль. А потом пугливо косились за спину — туда, где на изрядном отдалении и в полнейшем молчании следовал провинившийся пацан. Расстроенный и какой-то несчастный.
— Ты что сделал? — тихо спросил Лакр, поравнявшись с Куршем.
Белка стрельнула глазами в сторону Стрегона:
— Просто хотел помочь.
— А ты знал, что так получится?
— Я хотел отек снять и цвет лица… улучшить, — словно в ознобе застучала она зубами. — Кто ж знал, что он так все воспримет?
— Торк! — с досадой бросил воин. — Тебе лучше не показываться ему на глаза.
— А я что, по-твоему, делаю?!
Всего пару часов назад Белка по-настоящему испугалась, когда вернулась, встретила неподвижный взгляд Стрегона и поняла, что слегка не рассчитала. Полуэльф закаменел от ярости. Да и сейчас к нему было опасно приближаться.
Белка виновато опустила глаза.
— Он сильно злится?
— Он тебя убьет, — вздохнул Лакр, представив, что случится, если Стрегон и Белик снова пересекутся. — Ох, горе. Чем ты его хоть намазал?
— Да был у меня старый запасец. Лет сто уже в сумке валялся без дела. Я думал, что протухло, испортилось. Надеялся, что хотя бы на комариный укус хватит, а оно вон как вышло. Теперь хоть с моста в реку прыгай или, чего доброго, извиняйся иди… Но он ведь не поверит, правда?
— Нет, — скупо подтвердил ланниец. — Тебе точно не поверит.
— Вот и я о том же, — тяжко вздохнула она.
На привал остановились затемно. Выбирал место снова Стрегон, но на этот раз Белка не
