Интересно, они видели его? Подходят. Неужели пришло мое время?
Через несколько минут солдаты стояли у столба. Один из них достал губку и смочил ее водой из ведра.
– Принесли мне воды. Но я не хочу пить.
– Как скажешь.
– Пить он не хочет. Нам оно вообще надо? Бей ему под ребра. А ты тех двоих проверь.
– Они не шевелятся.
– Я сказал – проверить!
Один из солдат прицелился копьем. Черный человек появился прямо перед ним. Солдат выронил копье и замер. Черный человек коснулся солдата, и тот исчез. На землю упала лишь одежда. Двое других бросились бежать в разные стороны. Черный человек мгновенно оказался сначала около одного и в ту же секунду около другого. На земле остались лежать три комплекта солдатской одежды. Одежда начала постепенно становиться прозрачной, пока не исчезла.
– Что ты с ними сделал? Куда пропала их форма?
– Тебе их жалко?
– Конечно, это же люди! У них были семьи! Они просто выполняли приказ!
– Безынициативные существа.
– Ты убил их?
– Нет.
– Куда они делись?
– Никуда. Я стер их.
– Я не понимаю.
– Их никогда не было.
– Что значит «их никогда не было»?
– Ты «был», пока о тебе кто-то помнит, пока остаются какие-то следы твоего пребывания во вселенной.
– Если ты уничтожил их оружие и форму, это еще не значит, что от них ничего не осталось. Их командир, семья, друзья вскоре поймут, что они пропали, и сюда придут еще солдаты.
– Их никто не посылал. Их командиры и близкие не знают о них ничего, как и остальные люди на земле. Я уже сказал, что в мире нет следов их существования. Этих людей никогда не было.
– А как же души этих людей, что с ними?
– У тех, кого никогда не было, не может быть души.
– Почему тогда я помню о них?
– Пока я с тобой не закончил, мне нужно, чтобы ты помнил все, что происходит и будет происходить. Когда я уйду, ты забудешь обо мне и обо всем, что случится дальше.
– Ты сказал, что стер их.
– Да.
– Чтоб стереть их, нужно поменять прошлое?
– Да.
– Прошлое невозможно изменить.
– Мое – нет, а ваше – да.
– Но…
– Хватит вопросов. Наш разговор прервали. Теперь этих людей нет, и нам никто не мешает. На чем мы остановились? На том, почему же тебя казнили. За идеи… И что же было вредного в этих идеях?
– Я пошел против власти.
– Кто-то боялся потерять все из-за тебя? Боялся настолько сильно, что устроил публичную казнь?
– Да, чтоб другим неповадно было.
– Другим?
– У меня остались последователи, мои ученики.
– И чему же ты их учил? Ах да, любви и доброте…
– Я вижу то, чего не видят другие. Я посвятил жизнь тому, что пытался вложить моральные ценности в сознание людей. Я могу помочь людям исправить мир.
– Расскажи.
– Я столько всего сделал, рассказать все не получится.
– Все и не надо. Я попрошу тебя ответить на некоторые вопросы.
– Спрашивай.
– Как должны измениться люди в будущем согласно твоим учениям?
– Во-первых, они станут честными.
– То есть не будут воровать? Или будут говорить только правду? А может, они не будут заниматься самообманом?
– И то и другое… и третье.
– Честных людей никогда не было и не будет. Тот, кто голодает, украдет кусок хлеба, чтоб выжить. Тот, кто имеет много золота, украдет у того, у кого золота еще больше. У совести любого человека есть цена. И чем человек богаче, тем цена эта выше.
– Я никогда не крал.
– Будешь голодать – украдешь.
– Я ничего не крал, даже когда голодал.
– Нас снова пытаются прервать.
Вдалеке показалась фигура ребенка. Он шел бодрым шагом, подкидывал и ловил рукой камешек. Прицелился и кинул его куда-то в сторону. Мальчику было лет десять. Подойдя ближе, он стал с любопытством разглядывать раны на теле мученика.
– Пожалуйста, не делай с ним ничего!
Мальчик слегка вздрогнул и спросил:
– С кем не делать?
– Ты слышишь меня?! Он еще ребенок!
– Я не ребенок! Мне уже девять! С кем ты разговариваешь?
Черный человек появился около мальчика. Ребенок с криком побежал прочь.
– Я не собирался его трогать. А те люди пытались убить тебя, мне пришлось их стереть.
– Я могу тебя попросить?
– Можешь, но вот могу ли я выполнить просьбу?
– Я не знаю, кто ты и зачем расспрашиваешь меня. Я вижу, ты обладаешь могуществом, и ты тратишь свое время здесь, значит, я имею какую-то ценность для тебя, и вот я прошу не убивать и не стирать более никого. Пожалуйста.
– Хорошо. У меня есть к тебе еще вопросы.
– Спрашивай.
* * *Темнело, снег неспешно падал на землю. Корней сидел на дереве, завернутый в полиэтилен и еще какие-то тряпки поверх одежды, свое одеяло он оставил на земле. Рюкзак висел на сучке чуть выше. Корней расположился так, что можно было даже прилечь на толстую ветку, упираясь ногами в ветки пониже.
Главное – не уснуть. Хотя попробуй усни в такой холод. У медведя-то мех, вон какой. Он, наверное, комфортно себя чувствует, а мы тут закаляемся.
– Старик, посмотри медведя, может, он ушел.
– Сам посмотри.
– У тебя удобнее.
Старик немного спустился, свесился головой вниз и залез обратно.
– Лежит метрах в двадцати.
– Нам тут ночевать придется?
– Боюсь, что да, уходить он не собирается. Наверное, понимает, что, кроме нас, есть ему нечего.
– Если я усну, то свалюсь с дерева.
– Тебе нужно взять рюкзак, размотать лямки, обернуть их вокруг какой-нибудь толстой ветки и вставить обратно. Получится, будто рюкзак надет на ветку.
– Зачем?
– Потом надеть рюкзак и закрепить третью лямку для поясницы вокруг себя.
– Я понял: если я усну, то не свалюсь, а повисну на рюкзаке.
– Все верно, а у меня, к счастью, есть веревка.
– Это я ее нашел!
– Можешь подойти забрать.
Корней продел ветку через лямки походного рюкзака и надел его за спину. Немного потянулся вперед, проверяя надежность системы.
Я бы никогда не догадался так сделать. Молодец Старик. Может, еще придумает, как нам согреться?
– А как быть с холодом? – спросил Корней.
– Никак, терпеть.
– И еда вся у тебя.
– Я тебе оставлю, тут на один раз. Завтра будем думать, что делать. А может, он уйдет к утру.
– Как он ночью пойдет, на ощупь?
– Не знаю, посмотрим. Я попробую подремать немного.
Я поражаюсь его простоте. Как тут можно подремать?
Примерно через час стало совсем темно, поднялся ветер и чувствовалось, как покачивается дерево. Вокруг ничего не видно, но по звуку понятно, что началась настоящая метель. Корней трясся от холода, проваливался в неглубокий сон и тут же просыпался. Пышная ель хоть как-то защищала от снега и ветра. Ночь тянулась очень медленно. Было ощущение, что она никогда не кончится.
– Старик… Старик!
Из-за сильного ветра приходилось кричать.
Не слышит. Спит, наверное. А вдруг он упал с дерева? Хотя я бы понял, я бы услышал крики и рев медведя. А если я спал в это время?
– Старик! – Корней крикнул громче.
– Что?! – раздался крик с соседнего дерева.
– Просто проверяю, как ты там!
– Так же, как и ты!
– Погодка-то какая!
– Пурга!
– Как думаешь,
