– Не знаю, я засыпал несколько раз!
– Интересно, медведь тут?!
– Как рассветет, проверю!
Оставшееся время до рассвета Корней ерзал на ветке, пытаясь уснуть. Не вышло. Спину ломило, ноги затекли, пальцы на руках задеревенели от холода. Организм был простужен. Несколько раз звал Старика, но тот, видимо, спал. Счастливчик.
Когда начало светать, оказалось, что все вокруг засыпано снегом. Ветер утих. Уставший, невыспавшийся, Корней смотрел вниз. На снегу были видны следы медведя.
Ходил тут ночью. Интересно, кто раньше умрет с голоду, мы или он. Старику повезло, у него хоть печенье осталось. Хорошо, что с водой проблем нет. Жаль, прокипятить ее не успели. Хотя я скорее замерзну на этом чертовом дереве, чем умру от жажды или голода.
– Старик!
– Что?
– Доброе утро.
– Доброе. Ох, ну и намело.
– Подо мной следы медведя. Он ночью подходил к дереву.
– Подо мной тоже.
– Сейчас посмотрю его.
Старик спустился пониже и огляделся.
– Его нет. Вижу следы.
– Куда ведут?
– Куда-куда, в лес ведут, тут вариантов нет.
– Я понимаю, что в лес. В какую сторону?
– Погоди. Попробую залезть повыше и сориентироваться.
Старик полез на самый верх дерева. Оказавшись там, достал компас и сверил его с положением солнца.
– Компас рабочий. Получается, медведь пошел обратно в сторону вышки, – сказал Старик, спускаясь вниз.
– Надо слезать, иначе замерзнем.
– Да, только будь готов снова вернуться наверх. Рюкзак не бери пока. Я слезу первый.
Через минуту Корней сполз с дерева и провалился по щиколотку в снег. Старик стоял внизу с топором и крекерами.
– На, перекуси, это последние, – сказал Старик и протянул парню печенье.
Корней тут же запихнул все в рот.
– Что делаем?
– Надо разжечь костер и согреться. Заодно посмотрим, прибежит или нет.
– Согласен, отходить далеко опасно. Не на каждое дерево я смогу так быстро забраться.
– Я тем более. Пойдем вон ту рубанем, похоже, сухая, – Старик показал рукой на тонкую березу.
Деревце стояло в нескольких десятках метров от них.
Шли медленно и осторожно, как по минному полю. Постоянно оглядывались.
Подойдя к дереву, Старик ударил по березе один раз топором и замер.
– Вроде не бежит, – тихо произнес он.
– Руби, я смотрю.
Через несколько минут приволокли срубленное дерево обратно. Корней рубил ствол, Старик внимательно смотрел по сторонам.
– Значит, нам по компасу через реку? – спросил Корней.
– Да.
– Будем ждать, пока она замерзнет?
– Да.
– Сколько это дней?
– Не знаю. Как льдом покроется, попробуем на животе переползти.
– Ясно, – сказал Корней, сложив несколько поленьев, – поджигай. Я думаю, разгорится.
Старик достал из кармана зажигалку и сел возле сложенных домиком дров. Как только загорелся небольшой огонек, Корней тут же поднес к нему ладони. Сидели, уставившись на огонь. Костер разгорелся, и пришлось немного отодвинуться. Жар приятно расползался по телу.
Минут через пять Старик встал, потянулся и посмотрел в сторону. Зверь несся с большой скоростью, поднимая за собой столбы снега.
– На дерево! – закричал Старик.
Они снова забрались как можно выше.
Медведь подбежал к ели Старика, залез на нее метра на два и сполз вниз.
– Черт! Да что же делать-то!
Старик ругался и психовал. Ветки на его дереве тряслись. Корней, наоборот, был спокоен, сидел молча, чувствовал себя обреченным.
Еще одну ночь тут я не вынесу. Надо что-то придумать. Должен же быть способ обмануть животное. Мы же люди, мы умнее. Но мы находимся в его стихии, на его территории, он тут хозяин. Загнанные в угол, безоружные. Есть топор. Можно ли совладать с медведем одним топором? Я не уверен, что справился бы с ним, даже имея огнестрельное оружие.
Медведь караулил их между деревьями. Старик успокоился и притих. Корней достал из рюкзака тряпки и полиэтилен, накинул на себя, как плащ.
Невыносимо просто так сидеть. Самая страшная пытка – это когда нечем занять мозг.
– Старик!
– Что?
– Ты в порядке?
– Да.
– Надо думать, как выбраться отсюда.
– У меня нет мыслей.
* * *Корней смотрел вниз на снег. Вспоминал свою школу, свой дом. Как они с отцом строили курятник, и как мать ушла от них. Как отец начал пить, и как он, Корней, нашел его мертвого в бане. Остановка сердца.
Почему воспоминания нахлынули именно сейчас? Так внезапно и такие нехорошие? Я не люблю вспоминать об этом. Но мысли сами лезут в голову. Хочется вспомнить что-нибудь положительное, но ничего не приходит на ум. У Старика ведь тоже есть прошлое. Почему он ничего не рассказывает?
– Старик!
– Что?!
– Почему ты ничего не рассказываешь о себе?
– Сейчас-то это к чему?
– Просто любопытно. Мы столько уже идем вместе, и, возможно, это конечная точка нашего пути, а я даже имени твоего не знаю.
– Во-первых, это не конечная точка нашего пути. Во-вторых, я не хочу ничего вспоминать.
– Ладно. Скажи хотя бы, кем ты был до катастрофы?
– Преподавателем. Преподавал астрономию в университете.
– Обалдеть! А как тебя зовут? Была ли у тебя семья? Сколько тебе лет?
– Корней, я не хочу вспоминать, что было раньше. Той жизни уже нет, и меня того прежнего уже нет. Мне неприятно говорить об этом.
– Хорошо, профессор, или как вас там называли. А ты не хочешь про меня что-нибудь спросить?
– Я и так про тебя знаю все, что мне необходимо.
– А про твою жизнь после катастрофы я могу спрашивать?
– Попробуй.
– Ты говорил, вы жили в поселке группой.
– Да.
– Ты решил уйти от них.
– Да.
– Когда я спросил, почему ты ушел, ты сказал, что мне лучше не знать.
– Ага.
– Я бы хотел знать.
– Это очень плохая история.
– Ну и что. Рассказывай, почему ушел один?
– Ладно, сам напросился. Они хотели съесть человека.
– Что?!
– У нас кончилась еда. В ближайшем городке за годы тоже все разграбили.
– Погоди, вы ели людей?!
– Дослушай!
– Хорошо.
– Мы так же, как и вы, выращивали картошку и ели консервы. Какое-то время получалось так жить. Еще у нас была скотина, но ее пришлось забить. Потом все закончилось. В итоге мы приняли решение кинуть жребий и выбрать одного из людей, чтоб… ну ты понял.
– Кончилась еда, и вы сразу решили кинуть жребий и съесть своего товарища?
– Нет, мы голодали очень долго до этого решения. Может, месяц, может, больше. Я не рассказываю все в подробностях, но поверь, голод был смертельный. У многих были дети.
– И ты тоже согласился на это? Тянуть жребий? И, если повезет, съесть человека?
– В общем, жертвой стала одна женщина. Я не очень хорошо ее знал, мы здоровались с ней, но никогда не общались. Ее связали и заперли в комнате. Все были напуганы, никто не хотел этого делать, но не было выбора.
– Ну, съели бы вы ее, а что дальше? Снова жребий?
– Дальше начали решать, как ее убить так, чтобы безболезненно и быстро.
– Какой кошмар.
– Я не знаю, чем все кончилось. Ночью я собрал вещи и пошел по шоссе на юг.
– Когда ты пришел к нам в поселок, ты сказал, что в пути был примерно неделю.
– Да, ровно семь дней.
– Ты мне врешь.
– Почему?
– Ты хочешь сказать, что голодал месяц и после этого смог еще неделю без еды пройти пару сотен километров?
– Есть еще кое-что.
– Слушаю.
– Мне стыдно это признать, но у меня была еда.
