Мне кажется, самым лучшим выходом было бы посадить ее на трон, как вас тогда».
– Признайтесь, Лимия, первые мои письма читали ваша маменька или папенька, а последнее вы никому из них не показали, потому что в нем я упомянула Велана. А вы не хотите, чтобы об этом вашем увлечении стало известно родителям, не так ли?
– Я вас не понимаю, л’лэарди Верана.
После репетиции я увлекла Риннэн на прогулку в императорский парк.
– Я думала, вы умнее и мне с вами придется трудно. Но надо же! Погадать на сове! И вы на это соблазнились!
– Это была шутка, л’лэарди Верана, и я ее поддержала. Мне жаль, если вы подумали, что я верю в предсказательные способности вашей совы всерьез. И я совершенно не понимаю вашего грубого тона. Надеюсь, вы извинитесь, или нам придется прекратить нашу дружбу.
– Да дело ведь не в том, верите ли вы в сову, – вздохнула я. – Просто у меня мое письмо с вашей подписью. И все ваши письма. И что в этих письмах?
Вы признаетесь в любви к какому-то ветреннику, и что вы даже целовались с ним, вы – невеста императора. Это во-первых.
Во-вторых, признаетесь, что жалеете об отсутствии выбора: отдать стихию мужу или оставить себе. Это богохульство.
В-третьих, вы обвиняете л’лэарди Эльяс и ее родителей в страшном преступлении, не имея на то доказательств. Более того! Мне известно, что кто-то подкинул Его Величеству анонимное письмо, в котором рассказал о моем посещении моряцкой вечеринки. Нет, выслушайте меня, прошу вас. Друг Велана, водяной – родственник вашего батюшки. Есть основания полагать, что анонимное послание написано кем-то из вашей родни. Кто знает, возможно, в том же письме что-то говорилось и про Эльяс?
– Что вы хотите этим сказать, л’лэарди Верана?
– Ничего, ничего. Просто представлю лицо Его Величества, когда он увидит эти письма. Он был так разгневан на автора анонимок. Обещал сделать с ним что-то очень нехорошее. Как думаете, вас оставят в невестах? А что скажет вам ваша семья, узнав, что вы были столь неосторожны?
– Вы мне что, угрожаете? Какая невероятная низость! Я считала вас своим другом!
У Риннэн дрожали губы. Взгляд такой – вот-вот заплачет.
– То есть вы мне рассказывали всякие грязные истории про Эльяс, надеясь, что я при случае перескажу их Его Величеству; жаль только, что не в письменном виде; давали своим родителям читать мои письма; согласились на переписку со мною, только потому что хотели, чтобы я в письменном виде выболтала на себя какой-нибудь компромат, и потому задавали в ответных письмах тучу провокационных вопросов; ваша семья написала на меня анонимный донос, – это все было не низостью!
– Я больше не могу вас слушать! Какая мерзость! Умолкните!
– Могу и помолчать. Ваши письма скажут Его Величеству больше, чем любые мои слова.
– Чего вы хотите, л’лэарди Верана? Это месть? Вы прикинулись моим другом, чтобы отомстить?
Смеюсь ей в лицо.
– Дружбы вашей я никогда не просила, мне довольно было, чтобы вы отвечали на письма. Мне нужны деньги. Двадцать кридов – обязательно монетами, еще двадцать, если не сможете деньгами, можно дорогой вещью. Завтра. На бал. Или преподнесу Его Величеству подарочек. Скажу, поймала мерзкого анонимщика. К моим выходкам он привык.
Вовремя спустившейся в парк принцессе Варагад пришлось разнимать нашу драку. Риннэн кричала: «Змея!», я удирала от водяной, показывая ей язык и демонстративно вывернутые пустые карманы.
Глава 24
В маленький дворцовый сад осень будто еще не пришла. Ветер тих и по-летнему нежен, пахнет морем и все еще солнцем. Смеркается. Сотни фонариков подсвечивают ажурные кроны деревьев, маленькие огненные скорлупки плавают по воде бассейна. Сказочно. Эта сказка красива, немного печальна, и она обязательно была, будет – я ведь так четко ее вижу, будто наяву! Как поздним вечером владыка мира, утомленный государственными заботами, приходит в этот сад, устало опускается на шитые золотом подушки, слуги подносят кубок вина. Владыка задумчиво слушает отдаленный рокот волн за стенами, всматривается в усыпанное звездами небо. Ждет. И вот из-под облаков вниз падает сизая птица. Мощный клюв, острые когти, круглые хитрые глаза, перо хранит запахи других континентов. Взмах крыла – и вместо птицы за спиною владыки стоит дева. Она неслышно опускает ладони ему на плечи, массирует напряженную шею и тихо рассказывает, что творится за морями и океанами в чужедальних странах.
Это будет счастливый конец моей истории.
– Л’лэарди Верана, о чем вы грезите?! Идите сюда немедленно! Вы вообще слышали, что я только что говорила? Ах, за неделю совершенно невозможно подготовить что-нибудь достойное, да еще с такими бестолковыми исполнительницами!
Это л’лэарди Варагад, наш режиссер, нервным скрипучим голосом отдает последние распоряжения и причитает. Она постоянно мною недовольна. Не так танцую, не то говорю, платья у меня не те. Для выступления пришлось перешивать мое любимое, серо-голубое, пришивать рюши.
Можно подумать, я просила главную роль! Вообще предпочла бы тихо постоять в уголке сцены. Мне и так есть о чем волноваться, помимо выступления, и есть чем заняться, кроме зубрежки реплик. Честно говоря, переживаю, хотя повод такой пустяковый в сравнении с другими моими проблемами. Но в присутствии императора хочется быть безупречной. Мигдаль рассказала, что в их доме часто устраивались небольшие домашние представления. Это одно из любимейших развлечений столичной знати. Все невесты – более опытные актрисы, чем я. Эльяс, разумеется, играет Богиню, Ее земное воплощение.
– Л’лэарди Верана, сюда!
Нас загоняют за сцену. Прибыли первые гости. На представление приглашены родственники невест и узкий круг придворных. Ждем прибытия Его Величества.
Шум, переполох. Низкий голос, похожий на раскаты грома. Бешено скачет сердце. Никогда бы не подумала, что пробежаться по сцене и сказать пару реплик – это так страшно.
– Л’лэарди Верана, вы готовы?
Сцена освещена сотнями фонариков и заставлена горшками с растениями. На заднем плане – полотно с изображением зеленых холмов и долин, разделенных речкой. Занавес поднят!
Звенит десяток браслетов на моих запястьях. Стараюсь не думать о том, что Его Величество на меня смотрит, а сосредоточиться на этом звоне. Легкомысленная сагана танцует. Ветер ее крыльев гнет леса. Пришедший с севера град побивает людские посевы. Люди – десяток саган, одетых в заплатанную крестьянскую одежду, – плачут, взывая к небесам.
Легкомысленная сагана танцует. Вождь Улар и его брат ссорятся из-за сердца прекрасной девы. Брат
