– Оружие. Я сама научилась плести. Меня никто ничему не учил. Но чтобы сплести большой и опасный кнут, надо много ветра. В закрытой комнате не смогу. А еще я умею летать во сне. Иногда я прилетаю сюда, к вам. Провожу с вами ночи, а вы ничего не замечаете. Давайте драться. Это должно быть красиво. Глупая птица, пытающаяся потушить пожар крыльями.
Будь что будет. Попытаюсь бежать. Не получится – драться до последнего. Главное, в клетку не попасть. А смерть – что страшного? В пылу боя и не заметишь. Ветром, пахнущим дымом, поднимешься к небесам, там – спокойно, свободно.
Маму только жаль.
– Маленькая эгоистичная дрянь, – сказал Его Величество.
Поднялся. Стоял так близко, что я слышала жар его тела.
– Холодное сердце. Без любви, без верности, без раскаяния. Я только выгодная партия, не так ли? Сияние власти манит, как ворону блестящий фантик. Я даже это в тебе люблю.
Думала, ослышалась.
– Джинка, – сказал император. – Ты ведь все потерпишь, чтобы только сохранить жизнь?
И толкнул меня на кровать.
– Тихо. Хочу на тебя посмотреть.
Он приспустил лиф моего платья, обнажив грудь. Прижался губами.
– Сколько мужчин делали это до меня?
– Мерзавец. Я бы хотела иметь достаточно магии, чтобы победить вас на дуэли.
– Шутиха! Весь мир к ногам грязной циркачки – это будет смешно.
Даже отбиться от него не могу. Пряный запах огня окружает, как клетка. Наглые руки, горячие губы. Слишком. Задыхаюсь в огне. В дверь давно грохотали, но я поняла это, только когда Авердан, выругавшись, пошел открывать. Разговаривал с кем-то. я села на кровати, пытаясь привести одежду в пристойный вид.
Окно. Внизу столица. Распахнуть створки. Может, сегодня мне удастся полететь.
– Вы уже лучше себя чувствуете, л’лэарди Верана? Сможете присутствовать на церемонии расставания? – Император вернулся.
– Да, Ваше Величество.
Надеюсь, оттуда сбежать будет проще.
Он поправил на мне платье, волосы, лично надел на запястье эскринас.
– Не расстегивайте его в людных местах, л’лэарди Верана. Иначе, боюсь, даже я не смогу вас защитить.
Надел сюртук мундира, деловито застегнулся, вмиг став привычно чужим и бесстрастным, взял меня под руку.
А я не смогла найти слов. Надо было поблагодарить, ну хоть что-то сказать.
Грохотали фейерверки, встревоженно допрашивала меня мама, принцесса Варагад поймала нас обеих и долго бранила за импровизацию. А я не слышала и не видела ничего, кроме высокой фигуры в черном, окруженной придворными. Он казался мрачным и каким-то бледным. Щеки землистого оттенка, усталый голос. Не сразу дошло, что мне сейчас хорошо именно потому, что ему не очень. Тепло все еще гуляло по венам, ноги рвались куда-то в движение. Когда лечил, на огонь не поскупился.
«Не расстегивайте его в людных местах, л’лэарди Верана». Таким спокойным тоном. Будто само собой разумеющееся. Это сильнее любых признаний в любви. Или даже предложения руки и сердца.
* * *На следующий день меня вызвали во дворец, но на сей раз к горбоносому. Брат императора потребовал подробного перечисления, что я ела и с кем общалась в тот вечер.
– По всей видимости, вы отравились рыбой камунни. У нее очень нежный вкус, но ядовитая сущность. Ее употребляют в пищу только л’лэарды, ибо для стихийников многие яды несущественны. Обычно девам это блюдо и не предлагают. Как оно оказалось на подносе вашего голема? Возможно, это всего лишь прискорбная случайность.
Глава 25
Время, отпущенное мне, истекало. Бой часов слышался грохотом барабанов вражеской армии. Не успеваю. Обнимать маму.
Она радостна и деловита в последнее время. Тетя Кармира и бабушка перестали ее обижать. Это потому, что ходил дурацкий слух: якобы Его Величество всерьез намерен сделать «младшую л’лэарди Верану» своей императрицей и даже поссорился из-за меня с братом-горбоносым. Мама возобновила старый круг знакомств, постоянно куда-нибудь приглашена. А я рычу, когда она пытается забрать меня с собой или приходит ночью поговорить, ибо ночь – время, отведенное на магию! Потом жалею и страдаю, но все равно не успеваю быть с нею ласковой, потому что тороплюсь научиться летать.
Не успеваю собрать вещи. Нужна мужская одежда – сорочки, плащ, брюки. Наверное, дорожная посуда. Провиант. Да, на корабль необходимо закупить свой личный запас еды, которого бы хватило на все плавание – об этом мне поведали моряки в больнице, и капитан «Карсы» подтвердил.
Не успеваю создать подарок императору, прощальный. Мне обязательно нужно, чтобы подарок был безупречен и чтобы Его Величеству он запомнился.
Всего час – время, отпущенное императору и мне. Ровно столько длится аудиенция в день перед последним балом невест, одна-единственная за всю седьмицу. Его Величество тоже, видимо, в немилости у времени. Некогда скорбеть об отце – нужно устраивать празднования в честь коронации, отбор невест. Некогда выбрать невесту: в эту седьмицу, вторую третьего осеннего квартала, собирается Большой погодный совет, в котором император непременно должен участвовать и который никак нельзя отменить.
Каждую вторую седьмицу третьего квартала осени и каждую первую седьмицу второго квартала весны великие магистры стихийных орденов и сильнейшие маги мира съезжаются в крепость Карагос на острове Вакламар – совещаться, решать, какая погода будет нынче в мире. Менять течения морей, направления ветров, распалять и успокаивать вулканы. Весенний сбор называют благим и плодородным, ибо великие саганы думают, как защитить посевы и урожаи от непогоды, а осенний сбор – грозным, потому что в преддверии зимы дети Богини решают, какую из вражеских стран покарать катастрофой.
Всего час я увижу его свободным и влюбленным перед тем, как он поведет к алтарю Эльяс, а я навсегда покину Империю.
Хотелось, чтобы он запомнил.
Собственно, всю эту неделю я почти не готовилась к побегу, небрежно оставляя все на последний день. Устраивала подарок. Мне нужна будет музыка, и сыграть, как надо, сможет одна-единственная дева в мире. Мы с мамой поехали просить одолжения у одной из бывших невест, флейтистки-ветренницы.
Я, конечно, опять солгала. Сказала, что Его Величество в частном разговоре сам попросил меня подготовить танец. Мама поверила, она в последнее время стала мне больше доверять и даже хвалить мои «необычные» манеры. «Мужчины любят дерзких. Я никогда так не умела, в юности была ужасно застенчива. Ты очень храбрая».
Ночь перед аудиенцией и все утро до последней секунды перед выходом я провела за созданием платья. Никогда еще так не волновалась, даже перед первым представлением ко двору. Заранее платье подготовить было нельзя – маки очень быстро вянут. К тому же всю неделю до я училась создавать ветренных големов, и только в последнюю ночь у меня стало получаться. Ветренный голем – это много-много сквознячков, заблудившихся друг в друге, нечто чудовищно сложное.
Платьишко вышло недлинное. Оранжерейные цветы стоят очень дорого, а диких на лугах уже не найдешь – осень. Разумеется, в таком виде маме
