Он договорился о займе, который поглощал его часть венецианского филиала и даже часть земель в Муджелло в обмен на долги кардинала Доменичи. Оставалось лишь подписать бумаги…
Контессина постучала резко и вошла в кабинет свекра, не дожидаясь разрешения.
Джованни обернулся, выжидающе глядя на сноху. Понимал, что она спросит, но ответа пока не имел, он не знал, когда вернется Козимо, потому что вызволить сына из тюрьмы не удавалось.
— Почему вы ничего не предпринимаете? Позвольте мне поехать в Констанц, я хотя бы навещать Козимо в тюрьме буду. Подкуплю стражу и устрою ему побег.
— Глупее ничего не придумала? Прикрой дверь плотней и подойди ближе, — чуть поморщился Джованни.
Вообще-то, порыв юной женщины ему понравился, не всякая предложит отправиться на выручку супругу, который за несколько месяцев не написал ей ни одного письма.
Контессина подошла, остановилась, сверкая темно-синими глазами. Джованни вздохнул, сокрушенно подумав, чего не хватает его сыну в этой юной женщине? Но тут же отмахнулся от этой мысли, сейчас не до того.
— Контессина, никому не сказал, даже донне Наннине, но тебе скажу при условии, что ты будешь молчать.
Контессина лишь коротко кивнула.
— В Констанц ехать не стоит, там справятся без тебя. Не хочу, чтобы еще и тебя пришлось вызволять. Козимо попал в лапы Джованни де Доменичи, этот человек сейчас в Констанце всесилен, а он ненавидит папу Иоанна и всех, кто с ним связан. Я нашел способ повлиять на этого человека, но его деньги в банке моих конкурентов, которые могут продать долги кардинала только за огромную сумму. Настолько большую, что мне сразу не справиться. Я отправил в Констанц уже все, что было, потому свободных средств не имею. Завтра должны прислать соглашение по займу, тогда, надеюсь, получится выкупить долги Доменичи и предъявить ему. Того, что останется у нас, ничтожно мало, но ради спасения сына я готов разориться. Ничего, начнем все сначала.
Джованни не договорил, Контессина вдруг поинтересовалась:
— Кто это — Джованни де Доменичи?
— Кардинал Рагузский. Он сторонник папы Григория и сейчас заправляет всем в Констанце. Император попал под его влияние. Доменичи не выпустит Козимо просто так даже за большой выкуп. Придется покупать самого кардинала.
Сноха вдруг остановила его протестующим жестом:
— Погодите покупать, синьор Медичи. Скажите, Доменичи жил в Болонье?
Джованни пожал плечами:
— Кажется, да. Да, жил, он преподавал там в университете. Косса учился у него. А что?
— Синьор Медичи, не платите пока никому и ничего. Хотя бы до завтрашнего утра.
— Почему? Ты что-то знаешь?
— Я потом скажу, сейчас прикажите слуге проводить меня к матери, мне нужно с ней поговорить. Срочно.
Джованни приказал двум слугам проводить Контессину, хотя это вызвало бурю возмущения и лавину вопросов со стороны донны Пиккарды.
Донна Камилла де Барди уже легла спать и визиту дочери удивилась, но это не смутило Контессину.
— Мама, мне нужно с тобой поговорить.
— Сейчас? Нельзя отложить до утра?
— Нет, нельзя. Немедленно и наедине.
— Денег у меня нет! — объявила донна Камилла.
— Каких денег?
— Я знаю, что твой свекор набирает в долг повсюду.
— Да, он решил прикупить пару городов, пока подвернулся случай, — неожиданно для самой себя заявила Контессина. Значит, о долгах Медичи уже болтают в городе? Плохо… — Нет, я не о деньгах, это дело синьора Медичи. Я хочу поговорить о тебе.
— Нашла время! — фыркнула мать, но дочь не обратила на ее недовольство ни малейшего внимания. Контессина приказала служанке матери:
— Мария, выйди вон. Обнаружу, что подслушиваешь, обрею наголо!
— Что ты себе позволяешь?! — Донна Камилла не могла допустить, чтобы кто-то в ее присутствии командовал ее слугами. Даже дочери не позволительно.
И снова Контессина бровью не повела. Она подсела на постель к матери и, строго глядя прямо в глаза, вдруг поинтересовалась:
— Ты помнишь кардинала Джованни де Доменичи? Впрочем, тогда он не был кардиналом… Или был?
— Я? Какое тебе дело?
— Отдай мне его письма.
— Что ты себе позволяешь?! Какие письма? Какой кардинал?
Но взгляд, брошенный матерью в сторону стены, подсказал Контессине, где искать. Вернее, о наличии тайника она знала давно, но там ли нужные ей бумаги?
Контессина подошла к стене, надавила на неприметный камень, открыла тайник и достала оттуда ларец. Мать взвыла:
— Я позову слуг!
— Зови, я объясню, что ищу любовные письма своей матери, поскольку сомневаюсь в ее верности моему отцу, как и в том, что моя старшая сестра — дочь моего отца. Звать?
Донна Камилла поджала губы, но тут же поинтересовалась:
— Зачем тебе письма кардинала?
Контессина вернула ларец на место и подсела на постель к матери.
— Я буду тебе очень благодарна, если расскажешь парочку пикантных подробностей, как-то связанных с письмами и Доменичи.
— Зачем тебе? — повторила вопрос мать. Контессина настаивала:
— Ну же! Или я что-нибудь придумаю и разболтаю сама.
— А если я расскажу, то ты разболтаешь сказанное?
Пряча листы за пазуху, Контессина усмехнулась:
— Клянусь, что никто, кроме меня, не узнает.
Усмехнулась и ее мать. Через несколько минут Контессина имела нужные ей компрометирующие епископа Рагузского сведения.
Когда она была уже у двери, донна Камилла напомнила:
— Ты так и не сказала, зачем тебе пикантные подробности про Джованни Доменичи.
— Для спасения моего мужа, мама.
— Ради Козимо Медичи?! — взвыла женщина. — Если бы я только знала, то и на порог тебя не пустила с расспросами! Ты глупа! Могла бы стать богатой вдовой, а будешь несчастной тенью своего мужа.
— Я буду его счастливой женой, мама.
Рассвет застал Джованни де Медичи за большим столом в кабинете. Банкир что-то писал, но это было привычно, он никогда не досматривал сны, в то время как первый луч солнца касался куполов флорентийских церквей. Когда же работать, как не на рассвете? Только бездельники долго спят.
