— Хорошо. Брат Иоанн сказал, что вы отобрали вот эти рукописи…
Брат Иоанн — человек понятливый, он действительно показал настоятелю оставшуюся дюжину рукописей, не очень-то Медичи нужных, и умолчал о тех, что уже покинули стены монастыря.
— Вы покупаете их?
Козимо перебрал свитки, в общую массу которых хитрый настоятель добавил несколько совершенно уж не нужных, отложил те, что не подходили, и предложил:
— Вот эти по флорину за штуку.
Достал кошель и протянул настоятелю:
— Здесь серебром. Это все, что у меня есть монетами. Если бы вы приняли распиской, вышло бы выгодней.
Тот махнул рукой:
— Давайте так.
Оглядываясь на оставшиеся позади стены старого монастыря, Гвидо сокрушался:
— Мессир Медичи, мы могли бы набрать там еще много старья.
— Не все старье ценно, Гвидо. Я взял только то, что чего-то стоит.
— А как понять, стоит или нет? Сколько за это все дадут во Флоренции?
— Дадут? Я не собираюсь ничего продавать.
— Зачем же тогда купили?
— Это знания, Гвидо, они иногда дороже золота.
— Секреты? — понизил голос слуга. — Как получать золото из чего угодно? Про философский камень?
Он слышал такое, рассказывали, что есть люди, которые умеют любой металл, даже простую медь, превращать в золото. Если это такое знание, то за него стоило платить.
Козимо рассмеялся:
— Философский камень? Пожалуй, только не ради превращения меди в золото. Гвидо, когда-то существовала Римская империя, она была безумно сильна и столь же богата. Золото текло рекой, если ты об этом. Но еще ценней в империи было понимание человеческой натуры, законы развития человечества, философия.
Гвидо смотрел на хозяина недоверчиво. Странный этот мессир Медичи, то цепкий и умный, особенно если дело касается денег, а то вдруг вот такой, рассуждающий о философии. По мнению слуги, эта философия совсем ни к чему. Что она дала Никколи — умение рядиться в дурацкие тряпки и кушать не сидя, а лежа? Глупости! И чего хозяин не просто знается с такими людьми, но и ценит их? Вон накупил рукописей для Никколи, а что в них? Философия… Тьфу!
Нет, здесь определенно что-то не так. Наверняка есть потаенный смысл во всех этих исканиях Медичи и визитах в старые монастыри. Но, Гвидо не станет совать нос не в свои дела, достаточно того, что хозяин посидел в тюрьме.
Но все же сунул. На привале не удержался и ткнул пальцем в какой-то трактат, который разбирал Козимо. Написано по-древнегречески, трактат медицинский, хотя дури в нем много. Может, и не дурь, но названия растений и других составляющих диковинных снадобий незнакомы.
— Мессир Медичи, вот что здесь написано?
— Твой любопытный нос когда-нибудь обязательно прищемят. Здесь написано… кстати, о Черной смерти. Хм… чтобы человек боялся не только объятий с больным, но также блох и вшей. Чтобы мылся как можно чаще и гнал насекомых из своей одежды. Вошь, которая укусила больного чумой, заразна. Ценные сведения, Гвидо. А ты спрашивал, зачем я покупаю эти рукописи.
— Черную смерть на людей насылает Господь! — наставительно произнес Гвидо.
— За грехи?
— Конечно! — Слуга не сомневался в неотвратимости божьего наказания, правда, не для себя, надеясь, что уж его-то минет кара господняя.
— Тогда объясни, почему столько подлецов выживает при эпидемиях, а невинные младенцы, укушенные вшами, гибнут.
Гвидо вовсе не собирался углубляться в подобные споры, он внушительно возразил:
— На все воля божья, мессир Медичи.
Козимо расхохотался:
— Из тебя вышел бы прекрасный настоятель монастыря!
— Нет, им все нельзя…
— Что это им нельзя? Пить, есть, монашек любить или незаконных детей рожать?
— Да, пожалуй… Но я все равно не хочу. К тому же я женат! — вдруг вспомнил Гвидо.
Они объехали уже половину Европы, кружа и кружа, но не приближаясь к Констанцу. Нет, туда в последнюю очередь, когда Козимо будет уверен, что это безопасно.
И вдруг…
Во Флоренции чума!
Едва услышав страшное известие, принесенное слугой, Козимо приказал собираться:
— Мы возвращаемся!
— Но, мессир Медичи, — возразил Антонио, — там опасно, вам стоит повременить. Мессир Джованни ди Биччи увез всех в Кафаджоло, они переждут в деревне, как делали это обычно…
— Там моя семья! И я знаю, как уберечь их от заразы. А ты отправляйся в Констанц и жди нас там.
Память услужливо раскрыла перед Козимо лист старинной рукописи, которую не так давно читал для Гвидо. Да, трактат описывал полезность римских терм и чистой одежды в борьбе со многими болезнями, в том числе этой — Черной смертью. В трактате ее так не называли, но Козимо помнил рассказы старших о признаках заразы — огромных язвах, лопающихся и чернеющих. Древние знали, что эти язвы трогать нельзя, нельзя давить гной или пытаться как-то помочь больному, здоровых просто нужно держать от больных как можно дальше, а также мыться самим и кипятить одежду, выводя вшей и блох.
Его дед Аверардо Медичи по прозвищу Биччи погиб от чумы. Семья чудом выжила.
Лежащая на перепутье торговых путей с востока на запад и с севера на юг Апеннинского полуострова, Флоренция богатела из-за выгодного положения, но и пострадала больше других, она едва не перестала существовать, потеряв от Черной смерти больше двух третей своего населения. Город почти вымер и до сих пор не поднялся до прежних высот. А ведь был самым богатым среди итальянских городов и одним из самых богатых в Европе.
Они мчались в Кафаджоло, останавливаясь только для короткого ночного сна.
Приехали ночью, с трудом убедили привратника, что это не чужаки, что среди них нет больных, а дверь нужно открыть немедленно. Никому и в голову не могло прийти, что давно отсутствующий старший сын
