– Эх, братцы, – увидев подскочивших к нему гусар – Бекетова и Розонтова, – Денис Васильевич широко улыбнулся. – А ведь скоро войне конец, чую. Париж недолго взять.
– Возьмем, господин полковник! – радостно поддакнул корнет… впрочем, уже не корнет – подпоручик.
Сказал и закусил губу, сконфузился:
– Извините… Господин генерал-майор!
Давыдов рассмеялся:
– Ништо! Вот, возьмем Париж, там звания и обмоем. И мое, и твое, подпоручик.
* * *Париж надо было еще взять! Шестьсот тысяч жителей, сорок тысяч солдат, больше полутысячи орудий. Все столичные пригороды – Бельвилль, Ля Вилетт, Монмартр – были хорошо укреплены, поди, попробуй, сунься!
Полк Давыдова в составе союзных войск наступал на Монмартр. В те времена он еще не был включен в городскую черту, обычный пригород, деревня – узкие кривые улочки, мощенные брусчаткой, мельницы, виноградники, рощицы. Просто высокий холм, и на вершине его, там, где лет через сто взметнется к небу сахарно-белая базилика Сердца Христова, – пушки. Сто пятьдесят крупнокалиберных артиллерийских орудий. О том уже донесла разведка. И командовал обороной Монмартра брат императора Жозеф Бонапарт.
Получив приказ к наступлению, Денис не терял времени даром, обойдя холм с юга, со стороны бульвара Бланш и аббатства. Узкие, карабкающиеся в гору улочки – иные и со ступеньками – не способствовали успешной кавалерийской атаке, и Денис приказал спешиться, приготовить пистолеты и ружья.
Так и сам пошел: в одной руке пистолет, в другой – сабля… Так вот и вышел на большой отряд драгунов. Те охраняли артиллеристов, но среагировали поздно – слишком уж внезапно появились из-за угла ахтырские гусары в коричневых, с золотом, доломанах и ментиках.
– Ура-а-а-а!
Сразу завязалась жестокая сеча. Давыдов первым же выстрелом снес подскочившему драгуну часть подбородка, бедолага упал, орошая булыжники кровью. Выстрелы уже звучали во всех сторон, слышался звон палашей и сабель, гром артиллерийских орудий, ржание лошадей, крики, стоны, ругательства.
– А ну, наддай, братцы! – яростно орудуя клинком, подбадривал своих Денис.
– Эвон, Денис Васильевич! – юный подпоручик Розонтов махнул рукой куда-то вдаль, видно, что-то хотел показать. – Эвон, наших-то сколько! Силища-то прет какая, ага!
Французы, как видно, тоже заметили союзные войска, поднимавшиеся на холм грозно и неотвратимо. К тому же прокатился слух, будто Жозеф Бонапарт покинул Монмартр и вообще столицу, передав командование маршалам Мортье и Мармону. Известие сие не способствовало упорному сопротивлению французов, гарнизон Монмартра сопротивлялся все более вяло, а ближе к полудню и вообще предпочел сдаться.
Русские войска поднялись на самую вершину холма, подтянули орудия. Париж лежал внизу как на ладони. Какой-то круглолицый молодой человек в мундире с погонами прапорщика, поставив ногу на лафет торчащей в сторону Парижа пушки, рассматривал город в зрительную трубу.
– А можно мне посмотреть? – подойдя, попросил Денис.
Прапорщик оглянулся. Молодой – вряд ли старше двадцати – темно-русый, с приятным лицом и открытым взглядом, он сразу же произвел на Давыдова самое благоприятное впечатление.
– Пожалуйста, господин генерал-майор. Смотрите!
– Можете просто – Денис, – улыбнулся Дэн. – Денис Васильевич Давыдов.
Юноша ахнул:
– Давыдов! Денис! Неужели – тот самый? Знаменитый поэт! Вот так встреча… Это мне повезло.
– Ну, что вы, – Денис Васильевич уже привык к своей славе и давно уже не смущался… но все же было приятно, чего уж греха таить.
– Муравьев-Апостол… Сергей, – в свою очередь, представился прапорщик. – Инженер, а ныне – состою в батальоне имени великой княгини Екатерины Павловны.
Вот тут уже Дэну хотелось крикнуть – тот самый! Еле сдержался… Еще бы! Сергей Муравьев-Апостол… будущий знаменитый декабрист, борец с царизмом… повешенный по приказу императора Николая Первого тринадцатого июля тысяча восемьсот двадцать шестого года за вооруженный мятеж!
Декабрист! Вот уж, действительно, встреча… Может, его отговорить? Рассказать, что к чему… Не! Не поймет. Сколько еще до восстания времени-то! Почти пятнадцать лет.
– Вы так смотрите, господин генерал-майор… Мы раньше встречались?
– А? А, нет, нет… Просто ваша шпага… золотой эфес… Не каждому дают, знаете ли.
– Березина, – скромно потупился прапорщик. – А я вот вас видел – теперь припоминаю. Точно видал, правда, мельком. Недавно совсем. При Фер-Шампенуазе.
– Тоже там были?
– Пришлось. Вот это была мясорубка! Впрочем, здесь, на Монмартре… Генерал Ланжерон сказал, не хуже, чем при Измаиле, да. А ведь он там был, еще с Суворовым… Так вы смотрите, смотрите.
– Ага…
Давыдов приложил окуляр к правому глазу…
– Бывали раньше в Париже? – негромко поинтересовался Сергей.
– Не довелось…
– Тогда слушайте… Вон там, на западе, куда вы смотрите – Нейи, пригород. Дальше – Булонский лес. Там Сена – видите? Вон тот пологий холм – Шайо. На этом берегу, где бульвар – аббатство. Монастырь капуцинок. Сразу за рекой – еще одно аббатство – Сен-Жермен де Пре… Видите, такая массивная древняя колокольня?
– Да-да, вижу, – улыбнулся Дэн. – Раннее Средневековье. Девятый век. Тогда еще норманны Париж брали.
– А вы разбираетесь! Дальше – бульвар Сен-Жермен и большая церковь с двумя колокольнями, из коих одна – недостроенная – Сен-Сюльпис. Дальше, где деревья, Люксембургский сад. Бульвар Монпарнас рядом… Кстати, если вдруг захотите снять дешевые и просторные апартаменты – так это там. Почти пригород. Тишина, покой.
– Я вижу, вы хорошо знаете Париж, – Денис улыбнулся.
– Учился здесь, – скромно пояснил будущий декабрист. – Все детство и раннюю юность в пансионе провел.
– Понятно.
* * *В этот же день, в конце марта 1814 года Париж капитулировал. Русские войска вошли в город парадным шагом, прошлись по Елисейским полям под недостроенной Триумфальной аркой, воздвигнутой в честь побед Наполеона. Сам Бонапарт в этот момент находился в Фонтенбло… где и вынужден был отречься от престола. Правда, впереди его еще ждали «сто дней»…
Император Александр Павлович, желая прослыть защитником европейской культуры, издал строгий приказ, запрещающий грабежи и вообще плохое отношение к жителям. В высочайшем рескрипте прямо так и говорилось: «Не воздам злом ни Франции, ни французам, единственный мой враг – Наполеон».
Парижане принимали русских восторженно. Играл Преображенский марш, дамы махали платками, многие плакали и называли союзников «избавителями». Похоже, Наполеон достал всех до чертиков со своими вечными войнами. Повсюду – на Елисейских полях и бульварах, на площади Людовика Пятнадцатого (будущей пляс де ля Конкорд), в парке Тюильри, на паперти перед Нотр-Дамом – собирался народ. Зеваки с любопытством глазели на бородатых казаков, ставших лагерем у моста Конкорд, прямо на берегу Сены. Прямо в Сене казаки купали коней… и купались сами… привлекая неких на все согласных особ из ближайших веселых домов. Впрочем, даже такого пошиба девиц добрые русские не обижали.
По совету нового своего приятеля, Сергея Муравьева-Апостола, Давыдов снял апартаменты на втором этажа доходного дома, расположенного на тихом и тенистом бульваре Монпарнас, в той его части, что была ближе к кладбищу и Люксембургскому саду. До центра города отсюда
